Они поднялись с земли одновременно.

— Ты слышал это? — спросила молодая жена, обращаясь к мужу, — Вроде как дитя мается?

— В такой мороз? Да и откуда в этой глуши взяться младенцу? — удивился тот.

— Надо бы проверить, — сказала женщина и первая подхватила факел и сунула его в огонь. Пламя тут же угостилось смолой и перепрыгнуло на ткань, раздуваясь от удовольствия, жирнея и разрастаясь.

— Ты останешься возле костра! — мужчина забрал из рук своей жены факел и молчаливо указал ей на тюк, велев одним взглядом вернуться на место, — Я проверю, что там и вернусь!

Когда крик повторился, сопровождаемый волчьим воем, женщина уже не была так уверена в том, что он принадлежит младенцу. Неожиданный страх сковал ее. Что-то липкое шевельнулось в груди. Чужое, противное. Ей показалось, что это духи леса так испытывают их, и она схватила мужа за руку, умоляя не уходить.

— Нет, это не может быть ребенок! Мы ошиблись, не ходи никуда! Это духи заманивают тебя в свою ловушку! — заговорила она быстро. Ей неожиданно стало очень страшно. Страшно оттого, что с мужчиной, которого она любила, может случится непоправимое, но он только вырвал свою руку из ее захвата и велев держаться поближе к огню, направился в сторону, откуда доносился плач, несмотря на ее горячие просьбы остаться.

Темный лес обступил его со всех сторон. Языки пламени от факела в руке мужчины отбрасывали страшные тени и казалось, что-то жуткое бредет за человеком, окружая его со всех сторон. Но мужчина не повернул назад, хотя колени его дрожали, а глаза испуганно метались по сторонам, словно он ожидал нападения.

Крик повторился. Уже совсем рядом, и мужчина прибавил шагу, а вскоре вышел на небольшую поляну. Луна в этот момент словно решила выглянуть и посмотреть вниз, будто проверяла, что там происходит на земле, без ее ведома.

Мужчина увидел тело, прежде чем светило снова скрылось в облаках. Шагнул вперед, подрагивая от страха и вытянув перед собой руку с факелом. Тело было неподвижно и только сбоку от него находилась словно гора меха со сверкающими желтыми как полный диск луна глазами.

— Волки! — пронеслось в голове мужчины, и он замер.

Стая повела себя неестественно, потому что один за другим, а их было пятеро, не меньше, встали и быстро ушли в лес, даже не оглядываясь. Они не тронули женщину, не загрызли младенца, и мужчина мог бы поклясться всеми богами, которых только знал, что эти звери согревали ребенка, спасая от лютого мороза, словно дожидались именно его, знали, что придет и спасет… А самое удивительное было в том, что новорожденного вскармливала белая волчица, матерая красавица с богатой шубой, но теперь они ушли в лес, оставив ребенка человеку.

Двигаясь осторожно и медленно, мужчина приблизился настолько, что свет от огня осветил лежавшую на снегу женщину. Огляделся по сторонам, словно опасаясь, что стая вернется и только потом склонился над телом. В том, что она мертва, он не сомневался ни единой секунды, стоило только посмотреть в ее большие распахнутые глаза, запрокинутые к небу. Они были не просто неживыми, казалось, они превратились в лед. Снег вокруг был перепачкан чем-то темным, и мужчина без труда догадался, что это кровь несчастной, но скорее всего ее убили не волки, а роды. Без помощи, одна в лесу, она умерла то ли от потери крови, то ли еще от чего… Мужчина не знал этого и мог только догадываться о причинах ее смерти.

— Иди-ка сюда, — он склонился над ребенком и взял на руки, закутав его в полы своего кафтана. Прижал бережно к груди, поддерживая головку, перепачканную в крови, и еще раз взглянул на женщину.

— Прости, но мне придется оставить тебя здесь, — сказал он и добавил, — Но завтра я вернусь, и мы похороним тебя так, как положено в моем роду, а пока прости. Мне надо позаботится о твоем младенце, — и с этими словами пошел прочь с поляны, то и дело оглядываясь назад — не преследуют ли его волки.

Но за его спиной была только темнота и тень, отбрасываемая им самим от света факела в его руке.

Жена встретила его с испуганным лицом, подбежала, упала на грудь, прижалась всем телом и только после этого заметила комок в его руках.

— Это ребенок? — произнесла она еле слышно.

— Я нашел младенца у костра, — ответил муж, но не стал рассказывать о стае, опасаясь, что жена просто не поверит его словам, скажет, со страху на придумывал небылиц и потому коротко добавил, — Мать ребенка там же была… Мертвая! Видно от родов и померла.

Женщина метнулась к телеге и достала оттуда одеяло. Закутала в него ребенка, на мгновение глянув на голенькое тельце, затем закутала так, что из одеяла торчал только маленький носик пуговка.

— Девчонка! — произнесла она и потянулась рукой к голове малышки, заметив спутанные волосики на лбу. Темные и слипшиеся от крови. Ее муж в это время, передав находку жене, колдовал над костром, подбросив в него сушняка и повесил котел над оранжевым пламенем. Оно взметнулось вверх, затрещало довольно и утробно, словно было живым существом.

— Чем же я ее кормить-то буду? — пробормотала женщина и села у костра, прижав к себе сверток с девочкой.

— Завтра надо бы похоронить ее мать, — муж сел рядом, обнял жену за плечи, прижал к себе.

— Нам надо не о мертвой думать, а о живой. Чем ты собираешься ее кормить. Молока то у нас нет, а младенцу именно молоко и нужно.

— Да знаю я, — отмахнулся мужчина, — Значит, будем искать хутор поблизости… Она же скоро грудь потребует, да криком у нас изойдется!

Его жена вздохнула.

— Где же мы тут хутор — то найдем. Вокруг только лес сплошной!

Мужчина пожал плечами. Он и сам не знал ответа на этот вопрос, понимая только то, что младенцу нужно молоко. Невольно вспомнилась ему белая волчица, вскармливающая девочку, но мужчина и о ней промолчал, утаил от жены.

— Завтра будем решать, — велел он, — А пока ложись спать. До утра еще далеко, а посижу у костра, прослежу, чтобы он не потух, — мужчина был более чем уверен, что младенец спокойно проспит до самого утра, и он не ошибся…

Едва рассвет занялся над вершинами деревьев, как из леса медленно вышла волчица.

Она была огромная. Белоснежная шерсть, гладкая и блестящая… Чуть длинноватая морда и раскосые умные глаза.

Волчица шагнула к спящим людям, разглядев сверток с ребенком, спокойно сопящим на руках человеческой самки — женщины. Зверь приблизился достаточно близко, чтобы ткнутся носом в щеку малышки и замер, глядя при этом на спящего мужчину.

Тот, словно почувствовав чужой пристальный взгляд, зашевелился и открыл глаза.

Волчица мягко прыгнула к нему и оскалила пасть.

В глазах человека вспыхнул страх. Волчица проследила, как он рукой нащупывает лежащую рядом палку, а затем, равнодушно выгнув спину, начала меняться.

Вот ее морда втянулась. Со всего тела стала пропадать длинная и густая шерсть, уходя под кожу. Волчица встала на задние лапы, изогнулась под немыслимым углом и распрямилась уже человеком — прекрасной обнаженной женщиной с длинными, почти до пят, белыми, словно свежевыпавший снег, волосами.

Нижняя челюсть мужчины упала от вида роскошного тела оборотня. Рука, сжимавшая палку, разжалась, выпуская из пальцев оружие, а волчица спрятав наготу в роскошных волосах, склонилась над женой путника и провела ладонью перед ее глазами, а затем звонко щелкнула пальцами и произнесла какие-то слова, на непонятном мужчине языке, а после перевела ясный взор светло карих, до оттенка золота, глаз на мужчину.

— Пусть пока поспит. Ты не бойся, человек, ничего ей не будет! — и взяла младенца из женских рук, а затем вместе с ней опустилась на снег, словно бы и не чувствуя холода. Откинула длинные волосы от одной груди и прижала к себе девочку. Та даже не проснулась, но отыскала темный сосок и принялась сосать.

— Как тебя зовут? — голос волчицы прорезал звенящий утренний воздух, и мужчина качнул головой, в отчаянной попытке прогнать наваждение, но тщетно. Это был не сон и женщина оборотень продолжала сидеть напротив него и кормить грудью найденыша.