А сержант был неплохим психологом. Своим намеренно грубым и выходящим за рамки субординации поведением он специально провоцировал меня на вспышку гнева. А командирский гнев в 90% случаев – это проигрыш подчинённому и предложением посмотреть записанное видео гибели личного состава группы, он делал вполне успешную попытку 50% на 50% психологически присоединить нас или меня к их неудаче, чтобы потом, разговаривать со мной либо на равных или с более сильной позиции. Это психология и я это проходил достаточно в училище и потом практически в боевых частях, чтобы не позволить затянуть себя в расставленную психологическую ловушку. Поэтому взял планшет из рук Бубнова и тут же передал его Куприянову, сухо прокомментировав: – А что мне смотреть!? Кому надо пусть и смотрят и делают оценку – Кто и как себя вёл? Профессионально или погиб по глупости. У меня своё кино есть, тоже есть на что посмотреть. А так на базе посмотрю, когда выполним задачу.

– Старлей, ты чего геройствуешь? – Болезненно поморщился Бубнов, поняв, что его план частично провалился, – ты чего-то что ли не понимаешь на самом деле или играешь на публику? Да вас банально пожалели и пустили нас по самому сложному маршруту, а вам устроили лёгкую прогулку. Если бы всё было наоборот – вы бы вообще не дошли досюда. И сейчас наш бы старлей, решал здесь задачу – что делать дальше? А сейчас картина следующая – мы потеряли больше половины группы, вы смотрю тоже потери имеете. И вывод – мы не в состояние выполнять этим составом задачу.

Бубнов широким жестом обвёл руками обе наши группы и закончил: – Так что, хорош играть в правильного героя и вызывай шаттл. Будем эвакуироваться…

Я намерено скорчил недоумённую рожу: – Ты, сержант, всё сказал? Ну и хорошо. Тогда послушай меня. Во-первых: не «Ты», а «Вы». Во-вторых: не старлей, а товарищ старший лейтенант. А в-третьих – про банальную жалость, про которую ты тут с надрывом мне рассказывал. Может быть и так, но я бы глянул на всё это под другим углом. Вас поставили на этот сложный и опасный маршрут, считая вас более подготовленными и способными пройти его. Конечно, наверняка, забивались в расчёты и некие минимальные потери. А вы банально обосрались. Да ещё и сломались. И в том, что потеряна большая часть группы, в том числе и твоя вина, Бубнов. Херово вы готовили своих бойцов.

Шаттл вызвать недолго. Прилетят, заберут вас, летите орёлики к себе, выставляйте счёт своему начальству, что они херово продумали саму операцию и в том числе и ваш маршрут. Не знаю, сумеете ли вы там оправдаться или нет, но мы останемся и пойдём дальше выполнять поставленную задачу и вашу часть тоже. Не знаю, как это у нас получится, но мы пойдём и группа наша на это нацелена, несмотря на то что у нас тоже есть потери. Как, Бубнов, тебе такой расклад?

Сержант молчал, молчала его группа и мои тоже. Уж не знаю, о чём они там все думали. Соглашались с сержантом или поддерживали мою точку зрения – не знаю. Дав им с минуту на раздумье, решил поставить окончательную точку.

– Бубнов, расклад я тебе дал. Не сумеешь ты там оправдаться, да и если вернётесь вы туда, то получается что все ваши потери и смерти товарищей были зря. Не знаю, какое будет по вам решение начальства. В лучшем случае вас отправят в пехоту, в какую-нибудь дыру и вы всю оставшуюся жизнь будете скрывать вот этот позорный момент. Когда вы сломались и струсили. Да, именно струсили. И не надо тут возмущённо вскидывать головкой. И шарахаться будете, как от чумы при встрече с бывшими сослуживцами, чтоб они невзначай не вспомнили, за что вас турнули из разведки и никому не рассказали. Ну…, это лучший вариант. Худший – турнут вас с «волчьим билетом» из армии и придётся идти на гражданку, а работать вы не умеете. Так что вот так.

Но есть ещё один вариант. Вы сейчас своей группкой в течение часа обсуждаете вот эти два варианта и принимаете решение – либо вы улетаете домой, на базу, либо вы остаётесь. Если решите эвакуироваться – ни каких проблем тут же даю сигнал на эвакуацию и мы сразу уходим с этого места, чтобы не видеть этого позора и чтобы не дай бог хотя бы кто-то даже на секунду не подумал что мы тоже с вами заодно. А вы там объясняйте – почему вы решили эвакуироваться? А почему другие пошли выполнять задачу? Только сразу и без обид: запись вот этого нашего разговора, – я пощёлкал пальцем по своему планшету, – тоже уйдёт туда.

Ну, а если решите остаться…, и всё пройдёт нормально. С вашей стороны. Обещаю, ты лично сам, Бубнов, запись этого разговора удалишь из моего планшетника и никто не узнает, что тут произошло. Только сразу условие либо вы все эвакуируетесь, либо все остаётесь. Решение – Эти эвакуируются, а мы остаёмся, меня совершенно не устраивает. Всё. Время пошло.

Я демонстративно понялся и отошёл в сторону, и снова сел, но уже на полусогнутую титановую ногу своего экзоскелета, который тут же её немного пододвинул, чтобы мне было удобнее сидеть. Куприянов остался с Бубновым и с полминуты что-то тому говорил с полу досадным выражением лица, после чего подошёл ко мне и присел на корточки рядом.

– Ну что думаешь, Куприянов? Какое решение примут? – Глянули оба в сторону местных разведчиков, которые опустив головы слушали своего сержанта.

– Да чёрт их знает. Бубнов, вроде бы толковый, насколько я его на базе успел узнать. За его разведчиков ничего не могу сказать. А так –70% на 30%. Сам-то Бубнов по-моему готов идти с нами, а вот как остальные…, – Куприянов немного помолчал, глядя в сторону разведчиков и продолжил, – надеюсь, что за этот час они психологически перегорят и примут правильное решение. А вот если бы дали минут 15 на размышление – наверняка отказались сразу.

– Ладно, пусть решают, а ты то сам что думаешь насчёт дальнейших действий?

Сержант поднялся, слегка потянулся и поводил плечами, как бы разминаясь и неопределённо ответил: – Да даже не знаю… Получается, что зона прочёсывания увеличивается в два раза, а время на выполнение остаётся то же самое. Даже минус один день, с учётом вот этого опоздания. И тупое хождение по джунглям туда-сюда ни чё не даст. Надо что-то менять… А что, я не знаю. Надеюсь на вас, товарищ старший лейтенант, может вы что-то придумаете.

– Тут ты правильно говоришь… Насчёт изменений. Когда сюда на эту точку шли, я не думал, что тут всё так серьёзно. Думал, придём, разберёмся, с комбинируемся и приступим к работе. А тут сопли, эмоции и вообще… И сейчас вижу – надо что-то придумать. Мне тоже это тупое прочёсывание не нравиться. Ладно, иди к нашим, а я тут посижу над картой, помаракую….

Достал планшет с картой, включил режим объёмного изображения и задумался, машинально гоняя бегунком рисунок карты – то увеличивая её, то уменьшая. Когда шли сюда, то особо не задумывался над выполнением задачи. Есть приказ – совершить марш по такому-то маршруту, а потом прочесать свои квадраты и обнаружить или увидеть что-то, что может указать на присутствие пиратов на этой планете. Ещё лучше, если повезёт – понять, узнать или ещё каким-то образом определить местоположение базы пиратов, даже может быть и весьма приблизительно. Ну, а если ничего не найдётся. Ну, уж извините – «с нас взятки гладки». Вот запись всех наших действий. От приказа и маршрутов не отклонялись и всё сделали «от точки до точки», согласно поставленной задачи. Так и думал – каждая группа придёт в свой район и выполнит прочёсывание. А теперь получается: моя группа сохранена и готова и дальше выполнять приказ. Вторая группа, если они согласятся дальше работать, её нужно подчинять себе и спрос за выполнение будет с меня. И если поиск пиратов не даст результата, то ведь мне могут на базе задать неприятный вопрос – «Приказ приказом, старлей, но ведь и головой думать надо».

Вот и сидел над картой и думал. И как бы мне не нравилось прочёсывание, отменить я его не мог. За исключением, если бы придумал более эффективное решение. А вот его пока не было, хотя в голове бродило что-то смутное и тогда попробовал подойти к задаче с другой стороны.

Есть задача – найти признаки пребывания пиратов в заданном районе. Задача простая и с признаками всё понятно – это видимые следы пребывания здесь людей, либо их жизнедеятельности. И эти признаки любой разведчик, даже разбуди его ночью, будет рассказывать минут пятнадцать.