© Madeline Hunter, 2021

© Перевод. Е. Токарев, 2023

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

Эксцентричность вилась по семейному древу Редноров, словно красная нить по гобелену: oдни члены семьи никак ее не демонстрировали, а другие просто горели ею. Кевин Реднор был еще молодым человеком, так что оставалось неясным, насколько она расцветит его жизненную ткань.

Он уже проявил некоторые признаки этой черты характера, столь свойственной его отцу и дяде. Когда некий предмет привлекал его внимание, он принимался изучать его с усердием и целеустремленностью. Поэтому, еще не достигнув тридцати лет, он приобрел чрезвычайно обширные знания в области фехтования, механики, инженерного дела, повадок мотыльков, древнегреческой филологии, химии и плотских наслаждений.

Изыскания в последней из этих областей привели его в конце марта в дом свиданий по соседству с Портман-сквер. В последнее время ему докучали деловые проблемы, и лишь наслаждения могли отвлечь от раздумий. Посещаемый им дом был известен тем, что тамошние женщины выбрали свою профессию из-за горячего интереса, а не от безысходности. Это избавляло его от угрызений совести оттого, что он еще больше разбивает жизнь несчастной женщине; к тому же горячий интерес способствовал изобретательности и удовольствию.

Он сидел раздетый до пояса в комнате проститутки, называвшей себя Беатрис, пока хорошенькая рыжеволосая женщина медленно избавлялась от одежды. Грусть его уже развеялась, особенно оттого, что Беатрис превращала раздевание в искусство. В тот момент, оставшись уже в одной рубашке и панталонах, она нагнулась и снимала чулок. Ее поза открывала круглую пухлую попку, которая, как заметил Кевин, была чуть нарумянена вдоль расселины.

Как только Беатрис сняла чулок, кто-то поскребся в дверь.

– У меня тут джентльмен, – отозвалась Беатрис.

– Просто хотела, чтобы ты знала – принесли твою новую шляпку, – произнес приглушенный женский голос. – Она просто прелесть.

Беатрис начала снимать другой чулок, но Кевин видел, что все ее внимание теперь занято известием о новой шляпке.

– Иди посмотри, – сказал он. – Я не возражаю.

Она вприпрыжку кинулась к нему и чмокнула в щеку. Потом поспешила к двери и приоткрыла ее.

– Видишь? – спросила вторая женщина.

– Вот это да! – отозвалась Беатрис. – На этот раз она превзошла сама себя. – Погляди на ленту и как изящно она ее вплела.

– Розамунде нет равных, – сказала ее подруга.

Розамунда. Это имя так завладело вниманием Кевина, словно его прокричали. Он встал и подошел к стоявшим у двери женщинам.

– Люблю изящные шляпки, – сказал он. – Дайте-ка взглянуть.

Шляпка и вправду была великолепной, в розовых и голубых тонах, подходящих скорой весне. Высокую тулью прикрывала аккуратно пришитая кремовая ткань, а ленточки вокруг основания были кропотливо собраны в розетки.

Кевин залюбовался шляпкой, но стоявшая на полу в коридоре коробка заинтересовала его куда больше. Он поднял ее, чтобы вернуть шляпку на место. На приклеенной сбоку бирке читались слова «Мастерская дамских шляп Джеймисон, Ричмонд».

На его лице не дрогнул ни один мускул, но, как только дверь закрылась, он подошел к креслу и взялся за рубашку.

– Что случилось? – воскликнула Беатрис. – Я думала…

– Я вдруг вспомнил, что нынче вечером у меня есть неотложные дела. Не волнуйся, я все равно заплачу миссис Дарлинг.

Беатрис скорчила капризную гримаску.

– Я-то думала, повеселимся. Ты один из моих любимчиков.

– А ты – одна из моих. Но как-нибудь в другой раз.

Через пятнадцать минут Кевин осадил шедшую галопом лошадь перед домом на Брук-стрит в лондонском Мейфэре, привязал ее к коновязи и ринулся к двери. Когда она открылась, отстранил рукой слугу и взлетел вверх по лестнице, не обращая внимания на жалобные возражения за спиной.

Он несся по этажу, распахивая двери, пока не оказался в тускло освещенной спальне.

Изумленно вскрикнула женщина.

– Какого черта, Кевин! – проревел мужчина.

От этих слов он остановился как вкопанный. С кровати на него злобно смотрели две пары глаз. Женщина глядела поверх натянутого до самого носа одеяла.

– Честное слово, Чейз, иногда твоя родня становится совершенно несносной, – яростно прошипела она.

– Мои глубочайшие извинения, Минерва, Чейз. Ей-богу! Просто я нашел ее. Я наконец-то нашел Розамунду Джеймисон.

Розамунда надеялась, что дама, задержавшаяся у витрины мастерской, зайдет внутрь. С виду она казалась зажиточной, судя по синей шерстяной накидке, очень ей шедшей, словно сшитой на заказ. Шляпка на ней тоже была не из дешевых, хотя Розамунда не могла не подумать, как бы она ее изменила. Она бы использовала более сочный оттенок синего с блеском, чтобы сильнее выделялся на фоне очень темных волос женщины. Да и поля можно бы чуть-чуть подрезать. У дамы было милое лицо и выразительные темные глаза, и не годилось ей носить шляпу с полями, дававшими так много тени.

Но дама, к сожалению, ушла, и Розамунда снова переключилась на миссис Гримли, которая решила приобрести одну из остававшихся в мастерской Джеймисон зимних шляпок. Миссис Гримли попросила снизить цену, потому что сезон закончился, и Розамунда согласилась. На шляпке присутствовал мех – излишество, о котором Розамунда сожалела. Мех очень нравился постоянным покупательницам, но слишком повышал цену для остальной клиентуры. И потому ее собственные деньги так и просидели без пользы в этой шляпке всю зиму.

– Можно вам предложить приобрести шляпку для весенних приемов на свежем воздухе? – спросила она, пока вкладывала покупку в одну из заранее приготовленных коробок. Они стоили больше, чем ей хотелось, но ими пользовались все уважаемые шляпные мастера, и ее гордость требовала смириться с этими расходами. Ей очень понравилось выбирать картонки лиловых оттенков, которые выгодно оттеняли кремового цвета бирку с печатным текстом.

– Я подумаю на этот счет, – ответила миссис Гримли. – Я отправляюсь в Лондон и вместе с сестрой пройдусь по магазинам, но, возможно, мне что-то здесь понадобится, когда вернусь.

Розамунда улыбнулась, но сердце у нее упало. Она никогда бы не смогла позволить себе лавку в Лондоне и была благодарна судьбе за возможность открыть предприятие в Ричмонде. Тот был почти рядом с Лондоном, и ее лучшие постоянные клиентки оставляли у нее одну пятую того, что тратили в столице. Когда-нибудь у нее будет дивный магазин в Мейфэре, где можно запросить цену вдвое большую, чем в Ричмонде, но всего нужно добиваться постепенно.

– Буду ждать возможности создать для вас шедевр, коли у вас возникнет в том нужда. – Она перевязала коробку бечевкой и подала ее миссис Гримли. – Через день-два я закончу чепцы, которые вы просили, и отошлю вам их на дом. Они почти готовы.

Чепцы не доставляли ей эстетического удовольствия, но она сшила их великое множество. Даже самые состоятельные ее покупательницы считали, что не нужно платить лондонскую цену за столь обыденные вещи. На самом деле именно чепцы позволяли ее лавке держаться на плаву. А также заказы, поступавшие из Лондона от старых подруг вроде Беатрис.

Розамунда подумала о шляпке, которую отослала две недели назад, и представила, как Беатрис гуляет в ней в парке. Для нее она придумала новый способ вязания розеток из репсовой ленты, который она никому не откроет. Возможно, когда-нибудь благородные дамы будут разыскивать ее по всему Лондону ради таких розеток.

Миссис Гримли откланялась. Розамунда прибрала на прилавке, затем развернулась, чтобы поправить товар на полках. Она всегда выпускала кончики лент из коробок и корзинок, чтобы те играли на свету своими расцветками. Она использовала их как приманку, цепляющую взгляды проплывавших мимо богатеньких рыбок.