– Он там! – услышал Абрек возбужденный голос. – Я его подстрелил.
Абрек терпеть не мог самоуверенных хвастунов. Выстрелил на голос, судя по короткому вскрику, попал, вскочил и рванулся вперед. Перепрыгнув полосу кустов, двумя выстрелами уложил бегущих навстречу парней. Едва коснувшись ногами асфальта, выстрелом уложив выскочившего из дверей мужчину, «рыбкой» прыгнул за пьедестал статуи. По пьедесталу, высекая короткие снопы искр, защелкали пули. «Влип – понял Алексей. – Ну, духи! – с веселой злостью усмехнулся он. – Сопровождение на тот свет я себе приличное устрою». Развернувшись, опередил выскочившего из-за дерева боевика с автоматом. Мотнулся к упавшему автомату, боевики выстрелами отогнали его назад. «Так и попасть могут». – Алексей почувствовал резкую боль в распоротой пулей коже на правом плече. Уловив паузу в непрерывной стрельбе – стреляли по крайней мере пятеро, – выскочил, трижды выстрелил и, меняя позицию, вбежал в подвал. Присев, пропустил над собой с грохотом вонзившийся в дверь лом и, ударом в живот согнув бьющего парня с ломом, рукояткой пистолета разбил ему голову. Уходя от пробивающих дверь пуль, бросился вниз.
– Да кончайте же с ним! – высунувшись из окна, закричал Верещага.
– Надо сваливать, – сибиряк, подхватив чемодан, шагнул к двери, – а то сейчас милиция приедет!
– Не скоро, – усмехнулся повернувшийся к нему Верещага. – Здесь столько… – Не договорив, рухнул лицом вниз, его затылок был пробит пулей.
С начала неожиданно вспыхнувшей перестрелки Вячеслав постоянно перемещал ствол винтовки с окна на окно второго этажа. Верещага – хозяин, он наверняка не участвует в завязавшейся пальбе. Но командовать-то он должен. И терпение Вячеслава было вознаграждено. В проеме открытого окна он увидел Верещагу, который тут же повернулся спиной. Поймав в прицел его затылок, Орехов выстрелил. Голова Верещаги исчезла. Вячеслав по привычке на некоторое время задержал прицел на проеме окна. Там появился рослый детина с пистолетом. Осторожно выглянув, взмахнул рукой. Орехов нажал на курок. Детина, отброшенный попавшей в лоб пулей, исчез. «Кто же там войну начал?» – подумал Орехов. Оглядевшись по сторонам и не увидев милицейских машин, снова прильнул к прикладу. Он уложил одного из трех парней, что стреляли в дверь подвала. Двое других, отпрыгнув в стороны, растерянно и испуганно озирались. Вячеслав застрелил еще одного. «Все равно влез», – подумал он и снял выстрелом высунувшегося из окна первого этажа боевика. Вячеслав решил дострелять патроны обоймы.
«Отлично. – Абрек довольно улыбнулся. – Кто-то помогает. Значит, помирать нам рановато», – вспомнил он слова любимой песенки отца. Воспользовавшись огневой поддержкой снайпера, Алексей все-таки решил выяснить то, ради чего пришел. Вырвав решетку, он выбрался наверх и залез в окно дома. Увидел двух сжавшихся в углу визжащих девушек, всадил пулю над их головами.
– Ша! – считая, что они его правильно поймут, крикнул он.
Девушки разом замолчали.
– Где похищенная женщина?! – грозно, поднося к носу одной ствол пистолета, а к горлу другой острие ножа, спросил он.
Быстро разобрав винтовку – удобная штука, Ольга привезла ее из Штатов, – Вячеслав положил ее в саквояж и быстро спустился с крыши в сад. Неторопливо направился к стоявшему у съезда на трассу «Москвичу». Вид у машины был потрепанный, и Вячеслав надеялся, что придирчивые к дорогим маркам гаишники не обратят на него внимания. «Москвич» он угнал из старого железного гаража и сменил номер. Проезжая крутой поворот, Вячеслав остановился, вышел из машины, подошел к краю обрыва, посмотрел вниз и увидел бьющиеся о скалистый берег волны. Размахнулся и бросил в море саквояж с винтовкой. После стрельбы, на которую наверняка примчится милиция, от оружия надо избавляться. Орехов решил возвращаться во Владивосток. Фигаро не дурак и правильно поймет его. О своем участии в перестрелке на вилле Верещаги говорить не будет. Вздохнув, достал сигареты и вернулся к машине.
– Стоять! – услышал он властный окрик. Замер. – Руки на капот! Ноги шире! – Орехов выполнил и это. Подскочивший Абрек ребром ладони по шее выбил из него сознание. Оттащив тело в кусты, сел за руль «Москвича».
– Ну теперь ты понял? – зло спросил кудрявый. Роман, удивленно посмотрев на него, кивнул, хотя ничего не понимал. Когда кудрявый шагнул к нему с ножом, он подумал, что конец. Закрыл глаза и вдруг почувствовал, как ослабли опутывавшие его веревки.
– Пошли! – бросил ему кудрявый и, рывком поставив на ноги, стволом пистолета подтолкнул к выходу. Роман упал бы, не подхвати его кудрявый.
– Куда ты его, Гладиатор? – спросил один из телохранителей Татьяны.
– К Авдеичу, – кратко ответил он.
– Танька там, – усмехнулся телохранитель, – наверное, ждет не дождется.
Сидя в машине, Роман желал одного: вцепиться в горло сидевшего за рулем Гладиатора. Но мысль о том, что он не исполнит того, ради чего все терпел, остановила. К тому же слабость в избитом теле не позволяла надеяться на благополучный исход. Но Гладиатор привез его к небольшому поселку. Остановив машину у крайнего домика, вытащил Романа из машины и поволок в дом. Там их встретила пожилая женщина с палкой. Как понял Роман, бабушка Гладиатора. Они о чем-то быстро переговорили. Потом Гладиатор, которого бабушка называла Валерием, завел его в полутемную комнату.
– Теперь ты понял, почему я хотел тебя убить? – спросил Валерий.
– Если не брешешь, – сказал Роман, – то въехал.
– Теперь давай по-честному, – вздохнул Гладиатор. – Где пацаны?
– Да говорю! – заорал Бурко. – В Москве! У отца.
Недоверчиво взглянув на него, Валерий промолчал.
– А зачем тебе это? – поинтересовался Роман. – Неприятностей ищешь?
– Долго объяснять, – огрызнулся Валерий. – Ты-то что делать будешь?
– К Якину поеду. – Роман растянул в улыбке разбитые губы. Увидев удивленные глаза Валерия, потом мелькнувшую в них догадку и рванувшуюся к карману руку, вздохнул. – Дурак ты. Сам прикинь: бегать от Якина мне не пролезет. Рано или поздно выцепит и тогда с живого шкуру спустит. А если честно, – поморщившись, чуть пошевелил плечами. – Ты меня здорово отделал. До тебя Толик, сука, обрабатывал. Все поотбивал, гнида! – Кашлянув, выплюнул на ладонь сгусток крови. – Поэтому хочу переговорить с Якиным. Насчет деда Данилы узнать. И в рожу ему напоследок въехать. Все-таки здорово я их! – сказал Роман. – Они думали, они пупы земли. А какой-то дурак им всю обедню испортил. Так вот, если честно, я дурдома боюсь. Вот где ад. А Якин меня туда сунет, сто процентов. Поэтому я молчал. В общем, отлежусь у тебя трохи и к Авдеичу. Да не боись, я про это забыл.
Пошевелившись, Орехов открыл глаза. Болела шея. Он поднял руку к затылку. Почувствовал на груди что-то шевелящееся, холодное. Хотел смахнуть рукой. Но прежде чем его ладонь смела из-под распахнутой рубашки холод, он, вздрогнув, заорал от сильной боли у левой ключицы. Сбросив с себя быстро уползшую в кусты гадюку, схватился за чуть припухший укус. Замычал. По телу пробежала крупная дрожь. Орехов, мгновенно покрывшись потом, попытался сесть и завалился на бок. Сердце начало ускорять свой ритм, чтобы очень скоро остановиться навсегда.
Абрек скатился с асфальта дороги, зажимая ладонью простреленное плечо, рухнул в кусты. Прислушался.
– Духи! – зло прошептал он. – А этот придурок как специально остановился. Ездит на угнанной машине, как на своей. Да хоть бы тачка была шикарная. А то рухлядь взял. – Он проехал на «Москвиче» около трех километров. Остановился по нужде. Около него притормозил крытый брезентом «УАЗ». Из него выскочили двое молодых парней в милицейской форме и, направив на него оружие, потребовали, чтобы лег лицом вниз. Считая, что это переодетые боевики, Абрек пошел в атаку. Первого ударом каблука в лоб он сразу отправил в глубокий нокаут. Второй начал стрелять. Абрек, качая маятник, сблизился с ним. Но уже в последний момент тот всадил ему пулю в плечо. Абрек остро позавидовал Ковбою, который был мастером в качании маятника. Проверив документы, Алексей понял, что эти двое действительно милиционеры. Посадил их в «УАЗ», связал, заткнул рты и побежал вниз. Простреленное плечо сильно болело и кровоточило. От потери крови у Алексея начала кружиться голова. Разорвав на плече окровавленную рубашку, достал пистолет и выщелкнул обойму. С трудом выдернув пули из двух патронов, высыпал порох на рану. Вздохнул, достал спички и поднес огонек к ране. Порох взорвался яркой вспышкой. Вцепившись зубами в воротник, чтобы не заорать во весь голос, Алексей замычал. Запахло жженым мясом. Алексей выдохнул, встал и, пошатываясь, пошел вниз к небольшому поселку.