Он снова засмеялся, и я почувствовала, как его смех вибрирует в его груди, обволакивая меня теплом и любовью. И в этот момент я поняла, что готова пройти с ним через всё, что бы ни ждало нас впереди. Ведь мы всегда были командой, даже тогда, когда играли против друг друга.
Эпилог
Я смотрела на огромную фотографию и до сих пор не могла поверить, что женщина на ней — это я. Красивая, элегантная, излучающая любовь и свет. И мужчина рядом: сильный, умный, точно знающий, чего хочет. Сколько бы раз я не смотрела на это привидение искусств, она всегда вызывала у меня дрожь в коленях.
— Ты прекрасна, Лив, — услышала я над ухом мурлыкающий голос мужа. — Была тогда и осталась сейчас. Нет, вру, сейчас ты просто невероятна.
— Как Марику удается создавать такие шедевры, Олег?
— Он видит души, Лив, — тихо ответил муж, подавая мне бокал с шампанским и поглаживая меня по обнаженному плечу. — Редкий дар. Или проклятие. Не знаю даже. Знаю одно — я благодарен Марику за нее.
— Так, что даже согласился отдать? — улыбнулась я, обернувшись к нему и машинально поправляя галстук. Осторожно задевая за израненную щеку.
— Лив, сегодня его триумф, его день. И эта фотография — центральная в серии.
Я улыбнулась, поднеся бокал к губам.
— Знаешь, я тогда не думала, что через пять лет буду почетным гостем на выставке в Нью-Йорке, Олег.
Я посмотрела на фотографию снова. В ней действительно было что-то большее, чем просто изображение двух людей. В ней было наше прошлое, наше настоящее и будущее. Всё, через что мы прошли, все наши победы и поражения, все тайны и откровения. Это была история любви и борьбы, и я знала, что каждый, кто взглянет на неё, почувствует это.
Олег наклонился и поцеловал меня в висок, его губы были тёплыми и мягкими. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом. За эти годы мы прошли через столько всего, но в конце концов мы всегда оказывались рядом, поддерживая и любя друг друга. И, как и пять лет назад, мое тело покорялось этому мужчине, его силе и его любви.
— Эй, влюбленные, — голос Марика заставил нас обернуться, — вы заснули у этой фотографии? Тут много и других. Зацените, полюбуйтесь. Я чертов гений.
— Никто в этом и не сомневается, Марик, — усмехнулся Олег, пожимая ему руку. — Нью-Йорк? Почему Нью-Йорк?
— Хотел, лапочки, быть поближе к вам.
— Марик, где Рим и где Нью-Йорк? Ты ничего не перепутал?
— Так это только первый шаг, Тыквочка. Иду медленно, но верно.
— Первый шаг, да? — улыбнулась я, поглядывая на Марика. — Ты как всегда, полон сюрпризов.
— Конечно, — ухмыльнулся он, искрясь своей обычной энергией. — Ты ведь знаешь меня, Лив. Я не останавливаюсь на достигнутом. Нью-Йорк, Париж, Милан. Дальше — только вперёд. А ты, Олег, — он подмигнул ему, — не расслабляйся. Лив — моя главная муза, и я не дам тебе её забрать полностью.
Олег усмехнулся, обняв меня крепче.
— Ничего, Марик, будем делить. Я согласен делиться её вдохновением, пока ты не будешь забывать, что она моя.
Марик только покачал головой, с видимым удовольствием наблюдая за нашей перепалкой.
— Всё, всё, — сказал он, поднимая руки в примирительном жесте. — Я же сказал, что не собираюсь вас разлучать. Наоборот, хочу, чтобы вы были счастливы. Но, знаете, эти выставки, фотографии, интервью — это всё тоже важно. Потому что ваша история вдохновляет не только меня, но и многих других. А такие истории, они должны быть видимыми, должны звучать.
— Марик, — сказала я мягко, улыбаясь, — ты всегда умел придать смысл всему, что делаешь. И, знаешь, я благодарна тебе за это. За то, что ты был рядом, за то, что показываешь нашу историю через свои фотографии.
Он кивнул, в его глазах на мгновение мелькнула благодарность.
— Я просто хочу, чтобы вы знали, — сказал он тихо, — ваша любовь, ваша борьба — это нечто большее, чем просто отношения. Это что-то, что вдохновляет, что даёт надежду. И, Лив, Олег, — он слегка нахмурился, — вы знаете, что я не сентиментальный тип, но… я горжусь вами. Очень горжусь.
Он демонстративно смахнул слезу. Она-то как раз была настоящей.
— Ой, тыковка, а где мой маленький огуречек?
— Марик, я думала она с тобой? — я вздрогнула и посмотрела на Олега.
— Она была со мной, но сказала, что пошла к вам.
— Марик, я тебя убью, нянь хренов!
— Рысенок, спокойно, куда она могла деться — тут кругом охрана и люди, — успокаивающе обнял меня Олег, но его глаза зорко бегали по залу, отыскивая маленькую фигурку.
Но я не могла успокоиться. Сердце сжалось в комок, в голове крутились тревожные мысли.
— Марик, это ведь огромный музей! — я уже пыталась нащупать в кармане телефон, чтобы позвонить. — Здесь тысячи людей, а Ева такая маленькая. Если она…
— Лив, — Олег осторожно взял меня за руку, его голос был спокойным, но я чувствовала напряжение в каждом его слове. — Она найдётся. Сейчас найдем.
Он вытащил телефон и начал отдавать команды. Марик, слегка побледнев, прикусил губу и начал всматриваться в толпу гостей, словно пытаясь высмотреть там маленькую фигуру.
— Мама, — услышала я за спиной.
Развернулась и подхватила дочку на руки, прижимая к себе.
— Ева, — выдохнул Олег, обнимая нас обеих.
Дочка смотрела на нас своими зелеными глазищами и не знала, к кому потянуться первому. Поразмыслив, как истинная женщина, повисла на папе.
Олег с облегчением и радостью прижал её к себе, глядя на меня поверх её головы. Я видела в его глазах столько любви и тепла, что все мои страхи и тревоги начали отступать.
— Ну что, наша маленькая исследовательница, — сказал он с улыбкой, целуя её в лоб, — куда ты успела убежать на этот раз?
— Я не убегала, папа! — возразила Ева, серьёзно смотря ему в глаза. — Я просто хотела посмотреть на картинки. Там такая большая картина с тигром! Он очень красивый, папа, ты видел его? Он на тебя похож — огромный и сильный.
Олег с улыбкой покачал головой.
— Я видел, как мама переживает за тебя, — сказал он мягко, глядя на меня с теплотой. — И в следующий раз, Ева, когда захочешь куда-то пойти, скажи нам, хорошо?
Ева кивнула, обнимая его за шею, и повернулась ко мне.
— Прости, мам, — прошептала она, слегка виновато, — я больше так не буду.
— Знаю, солнышко, знаю, — я погладила ее по прядям цвета бледного золота.
— Ох, огуречек, у дяди Марика будет припадок с тобой!
Ева рассмеялась и, не отпуская шеи Олега, протянула руку к Марику.
— Дядя Марик, ты тоже большой и сильный, только не рычишь, — сказала она, хитро прищурившись. — Но если хочешь, могу научить!
Я рассмеялась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Без сомнений и без страхов.
Олег поймал мой взгляд глазами, и я поняла, что он чувствует тоже самое.
Конечно, мы оба это знали, рано или поздно у Евы встанет вопрос, почему у медноволосой и синеглазой мамы и черноволосого и синеглазого папы белокурая дочка с одуренно-зелеными глазами. Как знали и то, что мы расскажем Еве правду, потому что скрывать это от нее — подло. Мы расскажем ей историю о любви и предательстве, о жестокости и отмщении, о смерти и жизни. Мы честно покажем ей фото, что бережно хранит тетя Света, и которые ждут своего часа. Но это будет еще совсем не скоро.
Марик подвел нас к большой фотографии, перед которой мы с Олегом замерли, почти не дыша.
Гений Марика запечатлел на ней не одного тигра — хозяина тайги. Чуть дальше за царем леса, из-за заснеженных кустов, выглядывала хитрая, рыжая мордочка маленькой лесной кошки.
— Марик, — ахнул Олег, — как ты…
— Три недели, — гордо ответил мой друг, — три недели, ребят. В тайге. Один. Чуть яйца себе не отморозил. Мне тут за нее предлагают….
Марик замолчал, но по его сияющим глазам было видно, что предложение явно впечатляющее. Олег прищурился, едва заметная улыбка тронула его губы.
— За неё предлагают сколько, Марик? — с интересом спросил Олег.
— Пять миллионов долларов, — с видимой гордостью произнёс Марик, слегка приподняв подбородок. — Вдумайтесь, ребята, пять миллионов! Рысь и тигр в одном кадре — это уникальное сочетание. Ну и… — он посмотрел на нас с лёгкой улыбкой, — сказали, что оно необыкновенно личное. А значит, ещё более ценное.
