на экране знакомое сочетание букв рядом с «м» и точкой. Официально, не иначе.
– Да, алло? – ее голос был удручен повторением того, чего казалось, уже было достаточно. Грейди пресыщена этими разговорами и не может иначе реагировать.
– Доченька, это снова я, Пейдж, – женский голос с другой стороны трубки был ласков не навязчив.
– Да, я понимаю, мама, – тяжелый ком скатился по горлу, – что случилось?
– Каждый раз я звоню тебе лишь только потому, что хочу, чтобы ты про нас не забывала и приезжала в гости. Мы с отцом скучаем по тебе, – казалось, пожилая женщина плачет, и это немного тронуло тонкие ниточки внутри девушки, – но, у меня к тебе одна лишь просьба – просто не забывай нас и приезжай как можно скорее. Мы не можем надеяться на твое благоволение, не можем просить денег, которых нет и, в которых не нуждаемся. Но хотели бы увидеть лишь тебя со всеми твоими переживаниями, такой, какая была наша любимая доченька. Ты нам очень дорога и тебя очень сильно не хватает, – а после молчание и упавшая трубка телефона на пол.
Это могло значит все, что угодно. Вплоть до несчастного случая или наигранного спектакля. Но, Грейди понимала, что должна. Должна собраться силами, поехать к родителям в Тремор, какие бы препятствий по дороге не случились. Она шла по дороге и сердце с каждым разом сильнее сжималось, все тяжелее ей было дышать. Дочери непременно нужно посетить свою маму. То, что связь так резко оборвалась, могло означать многое. Но девушке действительно не удавалось долго попасть туда, где началась ее крохотная миссия в таком большом мире.
Шагая по переулку, она все дальше удалялась от намеченного маршрута и все ближе подходила к автомобильному вокзалу. Такое частенько бывает, когда в голове сплошной поток из мыслей, пронизывающих тебя вдоль и поперек. В таком сумбуре тяжело определить то, что на самом деле тебе необходимо. Одно за другим, они говорят о разном. Переживания плотно вплетаются в ощущения, нарастающая тревога вместе с радостью давит так, словно необходимо сделать выбор сейчас. Другого дня не будет, когда он принесет больше спокойствия, умиротворения, и когда вновь внутри заиграет гармония. В таких случаях очень сильно помогают молитвы и мысли о высшим по сравнению с тем, где находится каждый из ныне живущих людей.
Грейди подходила к знакомы, но сильно изменившимся дверям все ближе и ближе. Ее охватывали панические атаки или подобие этого, потому как она не заметила, как ее дыхание стало гораздо чаще, а мысли более рассеянными. Из головы вылетело, зачем она пришла сюда, как оказалась. Помнила лишь путь от отеля до дома после утренней смены. Но, теперь, ее ждало вкрапление в неизменное постоянство. Автобус через десять минут. Поездка в Тремор. А за окном расцветающий город.
А буквально через несколько мгновений девушка оказалась внутри, сидя на узком сиденье, и с замирающем сердцем двинулась вперед, по дороге. От всякой поездки можно ожидать разного. Где-то тебя ждут приветливые дома и улыбчивые люди. А, в некоторых местах это все становится похоже на невыносимую пытку или конец несбывшихся мечт. Для Грейди никто из них не был своеобразен. Каждый показывал лишь то, что излучает изнутри. Сомнительное правдоподобие несуществующего характера, который должен казаться мягким, приятным, но вряд ли является таковым. Вокруг нее вращается мир, по крайней мере,
именно так описывала Пейдж рождение своей дочурки в тот день. Но, ей и тогда, продолжало казаться, мерещиться, что в каждом человеке живет не очень приятный ребенок. Они словно разделены на две части, и всякая из них старается извлечь из себя выгоду. Некая гипотеза, внутри одного организма, которых может собраться бесчисленное множество и организовать массовый пикет против, например, вымирания лягушек, где сидит два существа. Один старше того, кто младше. И у всех они развиты по-разному. Некоторые «кормят» только ту, что привлекательнее, а другие ту, что требует ухода или вовсе стараются поддерживать баланс.
Грейди никому из них не относилась. Или, ей лишь это просто казалось. Борясь за справедливость в этом городе, как и в других, она верила, что ее осознанность гораздо выше обыденного или, хотя бы того уровня, которых у многих других считается правильно-стандартным. Ей чуждо смотреть на происходящее рядом, особенно на тех, кто показывает лишь своим видом, что готов стремиться к цели и молча улыбается возле начала дороги. Девушка не верила в психосоматику, но вспоминала дни, когда отнимались руки, ноги. Не одновременно, а постепенно. В один
день одна часть тела, в другой другая. Она не верила в присказки психологов с высшим образованием, но знала себя так, что другой мог позавидовать. Ей не была интересна другая жизнь людей, которыми они сорят в головах других своими рассказами и душещипательными подробностями. Служанка чувствовала себя гораздо увереннее, чем те люди, которые хотят этого постоянно. Ей казалось, что ее внутренний ребенок перестал существовать, когда маленькая девочка с несформированным телом покинула родительский дом и отправилась в опасную жизнь. Тогда она повзрослела окончательно и опрокинула любые воспоминания, которые мешали ее шагать с высоко поднятой головой. Теперь она
одна. Сначала была наивной девочкой, которую небрежно любили, небрежно ценили и небрежно носили на руках. А теперь стала слегка черствой мадемуазель. Со своими принципами и жутко цепкими глазами. И уже совсем не молодой. Много дней прошло с тех пор, когда от нее пахло цветами и дорогим нежным парфюмом, который не был по достоинству оценен Брэдли… Точно, Бреэдли! Интересно, как он там сейчас?
И вот уже близиться окончание поездки. Грейди спускается с автобуса и наступает ногой в родные «стены» Тремора. Он ждал ее с тех пор, когда он уехала, будучи несамостоятельной, но гордой девушкой, перед которой открылись все пути. Старинный город несколько раз к себе звал свое чадо, снился во снах, мимолетно упоминался в разговорах и только сейчас, наконец, смог встретится со своей заметно повзрослевшей красавицей.
Ветер дул в лицо, напоминая дни, когда здесь становится по-настоящему невыносимо холодно. Но на душе иначе, все равно тепло. Не каждый раз она может вернуться туда, где ждут родные просторы больше, чем сама семья. Девушка осторожно шагнула по асфальту и направилась по пути, оставшемся в памяти. Здесь все выглядит совершенно иначе, чем раньше. Много новых прохожих, которые вряд ли ее знают. Хотя, это было бы странно, ведь тогда, совсем давно, она намного младше, чем сейчас.
И, этот аромат воздуха, в котором смешались запахи недалекой цветочной оранжереи и мрачного кирпичного завода, не спутаешь ни с чем. Грейди шла по прямой и уже совсем скоро оказалась практически рядом с домом, местом назначения. Внутри нее поднялась волна ненависти, смешанная с тревогой. Она не знала, как надо реагировать, как правильно показать себя перед родственниками. Через пять минут Грейди стояла возле той самой двери и держала руку напротив звонка. Для нее это настоящий подвиг, внутри
бурлили эмоции, словно ей невдомек, как можно вновь стать той самой дамой с твердым характером. Но звонкая кнопка сработала, за дверью послышалась знакомая птичья трель. Этот звук никогда ей не нравился, но напоминал лишь то, что все старое не всегда меняется. Как и в этот раз. И у Пейдж была дурная привычка. Она не спрашивал, кто пришел, молча открывая дверь.
Спустя сотни тысяч мгновений, в течении которых пролетела целый вечность и воспоминания захлебнулись старыми мотивами, высокая входная дверь отворилась. На пороге стояла женщина возрастом около шестидесяти лет. Ее морщины едва были заметны, а смуглый цвет лица говорил об усталости и малом количестве витаминов. Чуть дальше высокий юноша с выразительными глазами. Еще в детстве, Стив был выше своей мамы, а сейчас, казалось, не помещался под потолком. Для него стены стали слишком малы, как и квартира.
