Пыхайло: – Не впадай в безумство, Ира! Я же тебе сказал, что не ведаю о том, что за звери напали на нас и почему. Разве мы с ними не одних кровей? Им в одночасье стали ближе и родней бандиты и разбойники, привыкшие не безбедно существовать за чужой счёт.

Ирина Трофимовна: – Мы ведь согласно просто жить, иметь еду и одежду, растить детей… Нам ведь не нужны не крутые яхты, ни дворцы, ни миллиарды долларов. Нам просто надо жизнь. И мы ведь с тобой не воюем в этими бандитами, дети и старики с ними не ведут войну. А эти звери обстреливают даже родильные дома. А ты и я – мирные жители. Так почему же нас убивают? Скажи, мне мой муж и защитник!

Пыхайло (ударяет кулаком по столу): – Ты заладила одно и то же! Да если б я знал! Ох! Если бы я только знал, Иришка, почему и зачем они это делают.

Ирина Трофимовна: – Ничего бы не изменилось, даже если бы ты что-то знал. Ровным счётом, ничего.

Пыхайло: – Ведь даже фашисты той давней войны не были такими жестокими и тупыми. Они не убивали своих. А если и делали это иногда, то не издевались над своими жертвами (пауза). Не пойду я больше ни на какую шахту. Дорога мне выпадет совсем в другое место.

Ирина Трофимовна: – Я поняла. Ты решил вступить в народное ополчение. Ты знаешь, я не стану тебя отговаривать.

Пыхайло: – Почему?

Ирина Трофимовна: – Я тоже пойду с тобой. Видать, нынче и женщинам, и даже детям выпала такая доля… Нет, скорей, не доля, а святое право защищать родную землю от нацистов и уголовных элементов. От всякой мрази. Нет!

Пыхайло: – Но зачем тебе-то? Ты ведь женщина.

Ирина Трофимовна: – В их рядах немало и женщин. Совсем не простых, а доведённых до отчаяния. Теперь защищать от интервентов и захватчиков свою Родину – мой долг!

Пыхайло: – Всё правильно. И говоришь ты, как на митинге, высокими словами. Мне, если честно, дешёвые обещания, лозунги и реклама набили оскомину. Это я не о тебе, конечно, говорю. О нашей жизни, о тех, кто пытается нас зомбировать.

Ирина Трофимовна: – Брось ты, Игнат! Занудливый ты стал какой-то. Я совсем не высокопарно говорю. И не рисуюсь. В такие тяжёлые часы и дни очень хочется быть, хоть немного, патриотом своей родины. Назло мерзавцам всех мастей и скоростей из разных уголков Земли.

Пыхайло (встаёт и ходит по комнате): – Нет мне спокойствия! Потоки вонючего дерьма наплывают на нас из, так сказать, демократической Европы.

Ирина Трофимовна (тоже встаёт и подходит к нему): – Бери дальше, Игнат! Эта волна идёт из заокеанской фашисткой страны. Их фюреры объявили себя радетелями за свободу всех народов. Над ними, правда, смеются их же рабы и холопы. Но не очень громко. Опасаются, как бы им не попасть под мощные челюсти такой вот… демократии.

Стоны и скрипы половиц слышаться всё явственней. Потом смолкают.

Со стороны входа в разваленную избу раздаются громкие шаги.

Они с тревогой смотрят в ту сторону, откуда должен появиться человек.

Появляется Анатолий. Крепкий, высокорослый, светловолосый. Он в чёрно-зелёном штормовом брезентовом костюме, в берцах, в зелёном берете, ха спиной автомат Калашникова. Подпоясан ремнём, но котором кинжал в ножнах и подсумок с несколькими противопехотными гранатами «Ф-1». За плечами автомат.

Пыхайло (удивлёно): – Так, ты, Анатолий, всё ещё у нас в доме гостишь?

Анатолий: – А куда я от вас денусь?

Ирина Трофимовна: – Я тоже считала, что ты уже ушел к своим ополченцам.

Анатолий: – Да я уже собирался уйти из вашей избы, как нас всех троих почти на крыльце и нарыло снарядом. Самоё смешное, что все мы целы и невредимы.

Пыхайло: – Вроде, такое припоминаю. Что-то взорвалось, и всех нас троих повалило прямо почти в сенях. Да, получается, ты к нам заходил, коли и тоже попал под осколки. Но зачем ты приходил? Этого не помню.

Ирина Трофимовна: – Тебя, кажется, послали к нам твои друзья-ополченцы попросить у нас лопату. Вроде, ты рассказывал, как вы воюете с фашистами, сколько их положили за последние три дня. Что-то ведь такого говорил. Да?

Анатолий: – Как будто, рассказывал. Ведь и – правда. Положили мы этих нарков великое множество. Им только со старушками и малыми детьми воевать, ублюдкам! Но, дорогие мои,

Ирина Трофимовна и Игнат Сидорович, без обиды скажу, что вас, всё-таки, контузило. Вы всё забыли. Если не всё, то многое. Я появился перед артобстрелом перед вами затем, чтобы предупредить вас. Вы должны были спрятаться в бомбоубежище.

Пыхайло: – Зачем?

Ирина Трофимовна: – Мы не собирались прятаться и бежать из собственной избы.

Анатолий: – А надо было бы. Я вам только и успел сообщить, что, по данным разведки народного ополчения, через пять-десять минут эти твари и недоноски будут обстреливать именно ваш жилой район из миномётов. Может, и артиллерию применят.

Пыхайло: – Да нам казалось, что дело идёт, пусть к временному, но затишью.

Ирина Трофимовна: – Вроде бы, подонки согласились на перемирие.

Анатолий: – Там некому верить. Заокеанская политика при одной извилине на всех, и та ниже пояса. Ведь вчера ещё, тоже в день, как бы, перемирия вас же бомбили (показывает рукой вверх). Вон крыша… вся дырявая. Мы по радиоперехвату обо всём узнали. Но я не успел вам ничего сказать перед миномётным и артобстрелом, моим дорогим знакомым. Нас, всех троих, и накрыло. Вроде бы, артиллерийским снарядом или миной. Я не вникал. Я уже после того, как вы пришли в себя, очухался. Вот отлежался в сенях и зашёл. Теперь побуду у вас.

Пыхайло: – Садись, Толя, за стол. Может чаю, пусть холодного и мерзкого и без сахара, но попьём.

Ирина Трофимовна (берёт чайник с печки, ставит на стол): – Вода уже с готовой заваркой. Мы, как англичане, по бусурмански, прямо в кипятке и заваривали, а не в чайничке. Для экономии, да и так быстрей. Присаживайся!

Разливает чай по кружкам.

Анатолий (садится): – Благодарю, конечно. Но я вернулся не чаи распивать. После такого мощного артобстрела, может, именно, здесь пройти и вражеская разведка. А нам уже хватит жертв. Эти сволочи никого не щадят. А уж я со своим автоматом, как-нибудь, троих-четверых гадов замочу. Шакалы завсегда трусливы. Им не воевать, а дерьмо через тряпочку сосать.

Игнат и Ирина Трофимовна тоже садятся.

Пыхайло: – Верно, конечно. Но нам придётся пить пустую холодную воду с заваркой, без сахара и кренделей.

Анатолий: – Да нормально! И вы уже про это говорили.

Ирина Трофимовна: – Ничего из продуктовых запасов у нас в избе не осталось.

Анатолий: – Через часа полтора закончится артобстрел и вылазки долбанных фашистов. Ребята их там… подзачистят, и я вам принесу чего-нибудь перекусить (отхлёбывает чай из кружки). А к вечеру и к вам в посёлок привезут гуманитарную помощь