– Позвони, – перебив меня, произнес Фил. А затем утвердительно добавил: – Я тебя провожу.

Мы неспешно побрели по пустому бульвару, освещенному одинокими желтыми фонарями. Снегопад усиливался. Шли молча, каждый думал о своем под нервный грохот мчащегося в депо последнего трамвая.

Когда нам с Робертом говорят, что мы – чудесная пара, остается только переглядываться и усмехаться. Одноклассники будто не помнят, с чего началась наша ожесточенная война, которая длилась несколько лет. Только в этом году, в силу обстоятельств, нам пришлось выбросить белый флаг и даже стать кем-то вроде напарников.

О том, что случилось в тот дождливый весенний день в спортивном школьном зале, уже долгое время не вспоминает никто. Никто, кроме меня и Роберта.

Кайзер пришел к нам в третьем классе и сразу завоевал доверие у ребят. Никого не стеснялся, что обычно присуще другим новеньким, сразу нашел общий язык с одноклассниками, отпускал веселые шуточки во время уроков. Меньше чем за пару недель Роберт очаровал всех вокруг. В том числе и меня.

Поначалу я старалась не обращать внимания на симпатичного мальчишку. Но однажды на большой перемене он направился ко мне и заявил, что у меня прикольная коса. А я в тот момент своими длинными волосами страшно гордилась… И все. Простого мальчишеского комплимента было достаточно, чтобы покорить девичье сердце. Ну обмолвился о чем-то и дальше пошел, не придавая особого значения… А я пропала. Впервые влюбилась и не знала, что делать… Все мои мысли занимал Роберт Кайзер. Теперь я замечала в нем только хорошее и восхищалась каждым остроумным замечанием или отличным ответом у доски. Искренне радовалась за его пятерки в дневнике, как за свои собственные. Постоянно оборачивалась к Кайзеру во время уроков, строчила в тетради и личном дневнике его имя:

Роберт Роберт Роберт Роберт Роберт и *сердечко* *сердечко* *сердечко* *сердечко* *сердечко* Много сердечек.

Рассказала я о своей первой влюбленности только тете Маше. Родители уже тогда рассеянно целовали меня в макушку и особо не интересовались школьными делами. Головы их были заняты бизнес-планами, проектами, тратами и закупками… Помню тот день, когда Мария Архиповна помогала мне с математикой, а я ей все уши прожужжала про Кайзера.

– Он очень смешно шутит! Лучше всех в классе знает английский язык. Сказал, что у меня прикольная коса! А еще у него есть белые кеды на липучках. Наши мальчики о них мечтают.

– Кеды на липучках – серьезный аргумент, – пытаясь скрыть улыбку, ответила тетя Маша. – Как тут не влюбиться?

– Я обязательно покажу ему свою симпатию, – решительно заявила я. – Сделаю для Роберта что-нибудь приятное.

«Чем-нибудь приятным» не были обделены и мои мама с папой: ведь я хотела, чтобы они обратили на меня внимание. Развешанные по дому рисунки и самодельные открытки, кривые детские бутерброды на завтрак и записочки в карманах верхней одежды. Не скажу, что это имело какой-то успех. Часто родители вообще ничего не замечали или сухо благодарили. Мой энтузиазм постепенно угасал, но по поводу Кайзера сомнений не было – «приятности» нужны. Роб, по сравнению с мамой, чуткий, классный… Он оценит!

Поэтому я начала оставлять в пенале Роберта послания с признаниями, шоколадные батончики, жвачки… Пришлось воспользоваться «сладким тайником», куда я складывала все необычные вкусности, которые привозил папа из-за границы. Роберта нужно было удивлять. Он привык к неординарным вещам.

Мне нравилось на переменах подкрадываться к парте Кайзера и оставлять там «что-нибудь приятное», а потом во время урока следить за реакцией мальчишки. После того как Роб обнаруживал очередное послание, мы встречались глазами. Кайзер сразу отводил взгляд, становился растерянным и смущенным, а я в душе ликовала… Но почему-то Роб не предпринимал попыток начать со мной дружить. А мне так хотелось, чтобы мы вместе возвращались домой из гимназии… Ведь я уже знала, что живем мы всего через пару домов друг от друга, недалеко от городской набережной.

Наступило время сделать решительный шаг – признаться во всем лично. Я попросила тетю Машу помочь мне сделать сердце из крупного ярко-красного бисера. В моей голове уже четко вырисовывалась картина, как я подойду после физкультуры к Роберту и протяну ему свое «сердце». Скажу: «Отдаю его тебе! Очень хочу с тобой дружить. И после уроков гулять по набережной!» А Роб в моих мечтах должен был широко улыбнуться и проговорить: «Ты, Дарья, мне тоже сразу понравилась. С первого взгляда, как я появился на пороге класса. Я тоже хотел предложить тебе свою дружбу, только стеснялся…» И в тот день мы бы обязательно стали возвращаться из школы вместе. И, возможно, даже взялись бы за руки…

Получившееся объемное сердечко из бисера я положила в нагрудный кармашек школьного пиджака. Решила подойти к Кайзеру после физкультуры, в спортивном зале. Выглянув из девчачьей раздевалки, увидела Роберта, который, как обычно, стоял в окружении других мальчишек. Ладно, сейчас я попрошу уделить мне пару минут. Точно.

Но чем ближе я подходила к хохочущим одноклассникам, тем сильнее меня охватывало волнение. Все-таки не каждый день влюбляешься и признаешься в своих чувствах мальчику… Я слышала обрывки фраз и громкий смех ребят.

– …да ваша Севастьянова мне прохода не дает! – говорил Роберт. – Шоколадки дарит. Представляю, как тяжело ей их от сердца отрывать…

Мальчишки хохотали.

– А тебе-то она нравится?

– Кто? – ахнул Роберт. – Этот слонопотам с косой?

Одноклассники засмеялись еще громче. Мои глаза увлажнились, и в носу защекотало. Знала, что у меня проблемы с весом, и я не отличаюсь особой грациозностью, как остальные девочки в нашем классе. Но никогда ребята не осмеливались высмеивать меня по этому поводу – в отличие от новенького Роберта Кайзера. А учитывая тот факт, с какими намерениями я к нему подходила…

Меня, кстати, нисколечко не смущало, что Роб – щуплый и ниже меня на полголовы. Разве любят за внешность?

Улизнуть незамеченной не удалось, хотя очень хотелось спрятаться и разреветься. На меня обрушилась такая обида. И еще яркое сердечко из бисера… Влюбленная дура!

– А слонопотам Севастьянова стоит за твоей спиной! – улыбнулся Елесин, который с первого дня прицепился к Роберту, как репей.

Кайзер быстро обернулся и уставился на меня. В глазах не было ни испуга, ни сожаления за сказанные слова. Его выражение лица будто говорило: «Ты и здесь меня решила допечь, Севастьянова?»

Я рассердилась. Не столько на Роберта, сколько на себя и на свою наивность, вспомнив все глупые записки, которые оставляла однокласснику. Пока я думала, что мальчишка проникся ко мне симпатией, он просто потешался надо мной! Успел ли он кому-нибудь еще показать мои послания? От ужаса закружилась голова…

– Ой, Даша! – равнодушно воскликнул Кайзер. – Ты все слышала?

– Никто не имеет права смеяться надо мной! – дрогнувшим голосом предупредила я. – Иначе…

– Иначе что? – фыркнул Роберт.

– Роб, ты с Дашкой не шути! – предупредил кто-то из мальчишек.

– Ударишь меня? – ухмыльнулся Кайзер.

Девочкам из хороших семей не положено драться. Так сказала бы моя мама. Но я со слезами на глазах налетела на Роберта. Мне не давала покоя мысль, что я хотела подарить ему сердце, которое накануне весь вечер делала под руководством тети Маши. Наивная! Обидно! Обидно! Обидно! И как показал мой горький опыт, «что-нибудь приятное» в моем исполнении оказывалось никому не нужным… Это был мой последний презент, который я решила обязательно отправить в урну.