– На десятый этаж? – от удивления, его брови сильно приподнялись, почти дотянувшись до челки, которую недавно растрепал ветер на набережной.

– Мне очень надо, пожалуйста! – проскулила умоляюще я.

– Хорошо. Как скажешь. – он покрепче сжал мою руку и покорно пошёл рядом.

Я опять встретилась со всеми этими персонажами. Они улыбались и говорили мне слова поддержки, успокаивали и придавали уверенности, что мне сейчас это всё не снится и что Мир позвал меня в гости.

Снова.

Не стала пить кофе после того поцелуя у него на кухне, а попросила выйти подышать на улицу.

Такой был план. Не хотела огорошить его новостями у него же дома, потому что он, из вежливости, не смог бы меня сразу выставить. А я бы не смогла уйти сама.

Парень предложил пойти его любимым маршрутом, но и тут я отказала, на случай, чтобы потом не пришлось менять его из-за неприятных ассоциаций с девушкой, которая разбила ему сердце.

Увела его в карман на набережной с бетонными ступенями, сползающими прямиком в реку, на которых мы просидели больше часа.

Мир очень внимательно меня слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Я рассказала про диагноз, про статистику и про то, по каким соображениям от меня ушел жених в то утро, когда мы столкнулись.

А ещё поделилась, как я моментально забыла про все свои проблемы и переживания, врезавшись в парня на набережной, и влюбилась в него без памяти, даже толком ещё не узнав.

– Прости, пожалуйста, что сразу не сказала о диагнозе. – я опустила глаза и стала рассматривать его руки.

– Мира, ты и не обязана была сразу же делиться таким. – он положил ладонь на моё колено. – Это не тоже самое, как признаться, например, в том, что ты помолвлена.

– Да, ты прав. – я еле сдерживала слёзы, понимая, что это, скорее всего, наш последний разговор. – Но я не должна была соглашаться даже на свидание.

Ветер совершенно не помогал, а только швырял кудри в лицо, заставляя глаза слезиться и распушая чёлку очаровательному парню напротив, который изучающе разглядывал меня двумя яркими голубыми планетами своих красивых глаз, в которые я, возможно, смотрю в последний раз.

– Я пойму, если ты сейчас пойдешь домой… И мы больше не увидимся. – просипела я.

Как же больно это говорить вслух.

– Ты не хочешь со мной быть? – снова спросил он.

– Очень хочу! – искренне призналась я. – Тогда пойдем домой. – взяв меня за руку, сказал он. – Я обещал тебе кофе.

Медленно шла по ступеням вверх, но Мир даже не пытался меня подгонять, терпеливо поднимаясь рядом.

– Расскажешь, почему мы идём по лестнице? – вывел меня из размышлений парень, внимательно следя за тем, как я разглядываю стены.

– Это мой аутотренинг из детства. Я так оттягивала момент неминуемой смерти, когда задерживалась на улице допоздна.

– И какой неминуемый момент ты сейчас оттягиваешь? – улыбнулся он.

На третьем этаже, я призналась ему в том, что очень боюсь, что сплю, а потом очнусь и узнаю, что это он не захочет быть со мной. Мир прижал меня к стене лестничного пролёта, нежно и очень чувственно поцеловал. На пятом, я поделилась историей про опоздания и своими сказочными героями, которые меня поддерживали на пути. Парень очень громко смеялся и явно развеселился от этой истории, а на шестом стал добавлять к моим персонажам своих. На восьмом, долго стояли, крепко держась за руки и разговаривая одними глазами.

Мы превратили подъем на десятый этаж в увлекательное приключение, считая перекладины на перилах, разглядывая трещинки на стенах, и прыгая на спор через ступени. Смеялись и веселились, позабыв, кажется, обо всем, что было сказано мной только что в кармане на набережной.

А на десятом этаже, Мир сказал, что любит меня и будет рядом. До конца.

– О чём задумалась, Единорожка? – мягко щёлкнул меня по носу парень.

Он сидел за барной стойкой напротив и широко улыбался, держа в руке большую чашку горячего чая. От его хмурого утреннего настроения не осталось даже намёка, хотя около двух часов назад, я рассказала ему о диагнозе и времени, которое мне отведено.

– Эта квартира на тебя совсем не похожа. – поделилась я мыслью.

– Ты заметила? – умилился он.

– Мне по специальности положено такое замечать. – напомнила я.

– Визуализатор хороших дней, я помню! – развеселился Мир. – Это квартира моего деда.

– Он писатель? – озвучила я своё предположение.

– Ты удивительно проницательная! – озарился он. – Был писателем. Издавал книги по астрологии и нумерологии.

– Ого! Теперь понятно, откуда в тебе такая вера в сказочных единорогов! – хихикнула я. – Она досталась тебе по наследству!

Мир громко хохотнул, слегка запрокинув голову и я в очередной раз загляделась на его мужественные очерченные скулы.

– Ты просто не разбираешься в теме, отсюда и скептическое отношение к этому. – он нежно на меня посмотрел.

– Почему же? Я, бывает, читаю гороскоп на неделю. – кокетливо ответила я и глотнула кофе из чашки. – Иногда они даже сбываются!

– Гороскопы и астрология – это очень разные вещи, смею тебе доложить. – деловито пояснил парень.

– Хочешь сказать, ты веришь в астрологию? – удивилась я.

– В неё не надо верить. Достаточно просто разобраться, как в математике. – он развел руки. – Там всё логично.

– Тоже был ботаником в школе и любил математику? – спросила я.

– Я очень любил деда. – с нежной интонацией произнес Мир. – Приезжал к нему каждое лето сюда.

– Научился у него чему-то? Тоже умеешь составлять гороскопы?

– Чему-то научился. – иронично улыбнулся он. – Но гороскопы, чаще, составляют журналисты, а не астрологи.

– Чего? – я чуть не поперхнулась своим напитком.

– У меня есть знакомый журналист. Он рассказывал однажды, как они составляют эти гороскопы для последней страницы глянцевого журнала. – парень растянул улыбку шире. – Сидят с коллегой, за чашками чая или кофе, как мы сейчас, и, перебрасываясь красивыми фразами, придумывают, как пройдет неделя у всех двенадцати знаков. – он уже еле сдерживал смех. – Весам неделя сулит успех и творческий подъем, а Близнецам непременно нужно обратить внимание на своё здоровье.

– Спасибо, буду теперь знать, как всё просто. – заливисто засмеялась я.

– Ну не совсем просто. Даже для такого гороскопа нужно иметь гибкий ум и хотя бы немного разбираться в теме, чтобы стрелять терминами.

– Надо как-нибудь попробовать! Я тоже умная! – хихикнула я.

– А ты в школе любила математику? – поинтересовался парень.

– Обожала! – воскликнула я. – Искренне не понимаю, почему школьная программа не состоит вообще из одной математики! – я театрально возмутилась и Мир громко хохотнул. – В математике, на самом деле, заложено гораздо больше знаний, чем кажется изначально. Это и история, и география, и анатомия, и даже литература…

– И нумерология, и астрология. – поддержал мои размышления парень.

– Вся целостность мира и его существования построена на ней. Математика учит не только цифрам, она помогает выстраивать логические ходы и решать повседневные задачи. – восхищённо пояснила я. – Когда в школьную программу ввели геометрию и черчение, я сильно увлеклась визуализацией, построенной как раз на математике. Отсюда и большая любовь к своей работе сейчас.

– Мне любовь к математике привил дед. Но не сразу. До восьмого класса я больше хотел стать спортсменом, ходил сразу в четыре секции и сильно скатился в оценках. Но потом, с его подачи, стал разбираться в формулах, решать геометрические задачи и незаметно влился. – заулыбался Мир, окунувшись в теплые воспоминания.

– Ты очень любил его, да?

– Дед был на хорошем счету у высоких чиновников и медийных личностей. Все они активно пользовались его знаниями и часто приходили в эту квартиру, часами сидели в его кабинете, о чем-то разговаривая. А я смотрел в гостиной китайские боевики и повторял движения из спортивных трансляций турниров по восточным единоборствам. – улыбнулся парень. – Вечером практически каждого дня, несмотря на усталость, дед водил меня на набережную, где ты в меня врезалась. Он рассказывал мне про физику, астрономию и про волшебство математики, как ты сейчас. А я показывал ему приемы, которые выучил и новые движения. Чем старше я становился, тем больше становилось общих тем, которые свелись в итоге к масштабам звёздного неба и вселенной, астрономии, нумерологии и астрологии. Я очень многому у него научился. И очень его любил.