– Маргарита, сегодня мы снова вместе.
Он был единственным, кто так обращался ко мне. Остальные всегда звали «Рита». Я думаю, он делал это специально. Каждый раз, когда Феликс произносил моё имя, на его лице появлялась лёгкая игривая улыбка. Чёртов негодяй.
– Феликс, доброе утро. Будет интересный день, – ответила я.
– Не сомневаюсь, с вами скучно не бывает. Мне хотелось представить вам Надежду.
Феликс отошёл в сторону, и я увидела красивую девушку. В деле было указано, что ей двадцать три, но в живую она выглядела моложе своего возраста. На её лице было несколько ссадин, которые сразу бросились мне в глаза.
– Рада знакомству, – сказала я.
Она боялась смотреть мне прямо в глаза. Надежда пыталась собраться с мыслями и хотела что-то сказать мне.
– Я…вы понимаете. Муж не отпускает меня. Он считает, что я изменяла ему, но это не так.
Я слушала её внимательно и не перебивала. Феликс следил за каждым её словом.
– Это не правда. Я любила его… то есть люблю, – продолжала Надежда.
– Так в чём же дело? Зачем вы собрались разводиться? – спросила я.
В этот момент в разговор влез Феликс:
– Маргарита, вы гораздо умнее, чем пытаетесь притворяться. У неё же на лице всё написано. Этой девушке нужна свобода от мужа, как можно скорее.
– Спасибо за комплимент, но уговоры на меня не действуют. Я следую закону, а её муж не хочет разводиться потому что любит Надежду.
Последние слова мне дались тяжелее всего. В работе, несмотря на присягу, порой приходилось лгать. Но я успокаивала себя, что эта ложь была не моя, а клиентов депутата.
Надежда разрыдалась. Феликс тут же обнял её, а она вцепилась в его жилетку. Не удивлюсь, если они ещё и спят вместе. Я не раз видела, как клиентки Феликса слишком благодарны ему. Но это не моё дело, пусть трахается с кем хочет.
В конце коридора я увидела клиента.
– Рита, я успел. Сергей обещал мне лучшую защиту.
– Конечно, вы получите её, – ответила я.
– А что от вас хотела это стерва? Наверное, я ей мало врезал? Нет, Рита, вы только представьте – она решила бросить меня.
– Николай Иванович, успокойтесь и ни в коем случае не говорите это в зале суда. Нам уже пора на заседание.
– Конечно, конечно.
– Хорошо. Наш план таков: вы не хотите разводиться с ней, потому что очень любите её. Фото измены, приложенные к делу, сыграют нам на руку. Если она будет настаивать на разводе, то останется ни с чем. Только так вы сможете оставить миллионы при себе.
– Но как мне удержать и жену? – спросил Николай.
Из его рта доносился запах перегара. Лицо Николая продолжало потеть от волнения, а сыпь на шее становилась всё краснее.
– Сергей Константинович не говорил, что вы хотите сохранить брак.
– Она только моя и должна понять, что развод для неё не выгоден.
Ага, она наверняка хочет получить ещё один удар по лицу от её любимого мужа.
– Я сделаю, что могу.
– Уж постарайся. Ты нанята только из-за рекомендаций Сереги. Если бы не он, я бы обратился к мужчине.
– Если бы не он, то вы уже потеряли бы половину своего состояния, потому что вам не хватило мозгов составить брачный договор.
Николай ненадолго проглотил язык. Я не собиралась сюсюкаться с этим мужланом.
– Эй, вы, полегче, – возмутился Николай.
– Идёмте, нам пора, – проигнорировала я.
Неужели, ради таких ублюдков я занялась судебной практикой? Бросить бы его здесь без всякой защиты, но подвести депутата стало бы ошибкой.
Глава 4
Зал суда заполнялся с каждой минутой, но судьи ещё не было. Зато журналисты уже вились вокруг моего клиента. Я несколько раз напоминала ему игнорировать их и молчать, ведь любое глупое слово могло испортить ход дела.
Феликс Филатов, в отличие от меня, позволил себе пообщаться с прессой.
– Я абсолютно уверен, что все обвинения в сторону моей клиентки беспочвенны. Она порядочная женщина, которая хочет развода. Николай Ошкин не ценит её и проявляет рукоприкладство. Для меня, как для мужчины, это неприемлемо. Только низкие и слабые люди могут позволить себе такое обращение с женщиной.
Внезапно одна из журналисток задала более личный вопрос.
– А у такого благородного мужчины есть прекрасная спутница?
– Простите, это не относится к делу, – ответил он, а потом добавил. – Пусть, я ещё и не нашёл ту единственную.
Как же меня раздражает этот выпендрёжник.
– А что вы скажете про соперницу – Риту Вербину?
– Она мне не соперник. Мы из одного коллектива, который желает добиться правды и справедливости.
Господи, когда же он заткнётся? К счастью, в зал вошёл судья, поэтому все заняли места и притихли. Я уже давно не встречала его на других заседаниях и думала, что он уже отправился на пенсию. Ещё на первом деле три года назад мне показалось, что судья очень стар. С каждым взглядом на него ко мне возвращались воспоминания о той победе, которая подарила чувство удовлетворенности и справедливости. Сейчас же, я таких эмоций давно не испытывала.
Судья приступил к слушанию:
– Доброе утро. Сегодня мы занимаемся делом о разводе Николая Ивановича Ошкина и Надежды Константиновны Голубевой. Судя по запросу жены, она желает развестись с мужем по причине грубого отношения к ней и применения физического насилия. Предоставляю слово адвокату Феликсу Филатову.
Он вышел из-за стола, встал по центру и обратился к судье.
– Здравствуйте. Моя клиентка обратилась в день сильной травмы головы. Я немедленно направил её на медицинскую экспертизу, результаты которой лежат у вас на столе. Это не первый случай рукоприкладства со стороны Николая Ошкина. Он регулярно позволял себе избивать жену.
– Я протестую, – сказала я. – Остальные случаи, о которых говорит адвокат Филатов, не имеют документального подтверждения и могут быть выдумкой.
– Принимается, – ответил судья.
– Хорошо. Тогда я вызываю первого свидетеля, – домработницу Полину.
С дальних рядов вышла девушка в джинсах и рубашке. Через несколько секунд она заняла место свидетеля.
– Напоминаю вам, что вы обязаны говорить только правду, – обратился судья к ней.
– Да, конечно, – тихо ответила девушка.
Феликс близко подошёл к ней и спросил:
– Вы два года работаете в доме семьи Николая и Надежды?
– Да, – согласилась девушка.
– Были ли вы свидетелями громких разговоров в доме?
– Я точно не знаю.
– Хорошо, буду точнее. 21 марта в 10.00 вы находились на рабочем месте?
– Да. Я пришла, как всегда, в 7:00 и освободилась в 20:00.
– Являлись ли вы свидетелем применения силы со стороны Николая Ошкина?
– Нет. Ничего такого я не видела.
На этом моменте уверенный в себе Феликс замер. Он на секунду посмотрел на Надежду, а потом задал ещё один вопрос.
– Возможно, вы не помните точное время. В тот день вы слышали, как хозяева дома ругались?
– Ничего такого. Всё было спокойно.
– Постарайтесь вспомнить, – настаивал Феликс.
– Я протестую, – вновь обратилась к судье я. – Он давит на свидетеля.
– Принимается, – сказал судья. – Если у вас больше нет вопросов к свидетелю, то слово переходит защите.
– Понял, – сказал Феликс и сделал глубокий вдох. – Полина, видели ли вы синяки на лице Надежды в тот день?
– Да. Во второй половине дня, я заметила на её лице ссадину и синяк.
– Вы знаете откуда он появился?
– Нет.
– Что же, тогда у меня всё, господин судья, – сказал разочарованно Феликс.
– Слово переходит Рите Вербиной, – констатировал судья.
Я подошла к свидетельнице и сказала:
– В тот день Надежда ездила в фитнес-клуб?
– Да. Она ходит туда каждый вторник и четверг. Я утром подготовила её сумку.
– Я протестую, клиентка уверяет, что после физического насилия она не смогла пойти туда, – возразил Феликс.
– Вы подтверждаете это, Надежда? – спросил судья.
– Да, – ответила она.
– Какое это имеет отношение к делу? – сказал судья мне.