— Но серьги?
— Мы с тобой виделись несколько раз, начиная с допроса. Ты всегда была одета по-разному, украшения разные. А серьги одни и те же. Рубины, камни огня. Символично.
— А защита? Теневики вплоть до седьмого ранга не смогли бы пройти стражей.
Не знаю, сказать ей, что ее стражи меня просто пропустили? Укутался в Тень Души и все, свой парень. Вообще основателей храмов ни в грош не ставит. Но в этот момент в номер ворвались двое призывателей с дланями и артефактами наготове.
— Ну наконец-то, — произнес я. — Сколько вас ждать-то можно?
Они замерли, разглядывая меня. Две длани цвета черного золота, обожжённое лицо, камни аспектов тени и стихий. Резчик с хрустом отрезает кусок от яблока, что я держу в руках. Долька уходит в рот и я начинаю смачно жевать, разглядывая личную охрану Анны. Кстати говоря, ребята не только сильные, но и отбрасывают тень.
Пока следил за дочкой Огарда, заприметил и эту парочку. Немного послушал их разговоры и в целом пришел к выводу, что ребята сами не рады своей работе.
— Убейте его, — взвизгнула Анна, тыкая в меня дланью, но сама атаковать побоялась.
Я с улыбкой посмотрел на охранников. Разумеется, Анна понимала, что со смертью Огарда убить попытаются и ее. Разумеется, у нее был список потенциальных недоброжелателей. Большой список, в котором я далеко не на первом месте. И, разумеется, телохранители прекрасно знали, с кем им, возможно, придется столкнуться.
Но в глубине души надеялись, что это буду не я. Не после того, как все мировые каналы и газеты раструбили о Битве Высших.
Потому я просто указал кинжалом на одного, а затем на второго, называя их по именам.
— Мне кажется, ребята, это больше не ваш уровень.
— Мы, наверное, пойдем, — не очень уверенно произнес один из них, оценив обстановку.
— В паломничество, ребят, — серьезным тоном произнес я. — Вы же тут совсем от жизни отстали, а там под Москвой новый храм построили. Сходите, посмотрите. Ножками. А я тут закончу и пойду прямо за вами.
— Выдвигаемся немедленно, — поклонился первый.
— Спасибо, — выдохнул второй.
Разумеется, дойди до боя, мы бы тут все разгромили, а мне пришлось бы сбежать. То, что я знаю их имена, не значит, что они вписаны в Храме Имен. Это значит, что я довольно долго следил за Анной и подгадывал удачный момент. Он наступил, когда у серьги сломалась застежка. Так бывает, если кто-то изо дня в день дергает за хвост тень разломного босса, запечатанного в этой сережке.
Но ребята показались мне нормальными. С появлением храма Золотого Дракона у меня возникла какая-то паранормальная чуйка. Иногда мне кажется, что нужно конкретного призывателя отправить в этот храм. Что это важно. Как у Гамбо, когда он после битвы приказал притащить раненных Небожителей к алтарю. Вот и с этими двумя та же чуйка.
Призыватели они опытные, боевые, прошедшие не один десяток высокоранговых разломов. А сидят в няньках у этой… Кстати…
— Так, с делами закончили, — я выкинул яблоко и встал с табурета. — Перейдем к главному.
— Меня заставили, — сделала жалостливое лицо Анна. — Отец. Он приказывал, он манипулировал, он заставлял.
— Ты даже вообразить себе не можешь высоту той колокольни, с которой мне насрать.
— Я отплачу. У меня есть доступ к таким хранилищам, о которых даже Драгнаар не в курсе, — она прижалась к стенке, халат как бы невзначай раскрылся. Бьет по всем фронтам, изворотливая тварь. — Я знаю такие секреты, какие отец не доверял ни заместителю, ни братьям.
Перед глазами появился образ Метелицы с дырой в груди. Зак, который так и не дождался шутки про протянутые ноги. Рич, переломанной куклой, лежащий на земле. Другие люди, которых убили просто мимоходом, Моно, с которым мне пришлось сражаться.
Наконец, слова, застрявшие у меня в глотке с того момента, как я их впервые услышал, вырвались наружу. И это было невероятное облегчение.
— О, нет, нет, милая моя. Ты верно подумала, что я тут пришел договариваться с тобой. Вовсе нет. Давай я объясню правила. Мы не договариваемся с бродячими шавками. А что касается тебя, милая Анна. Твоя история закончится здесь, на задворках.
Сказал и на душе стало легче. Наклонился чуть ближе, Резчик не почувствовал никакого сопротивления, а я добавил уже от себя.
— Я видел твою душу. Она не отбрасывает тени.
