Из восьми учеников, пришедших в этот день в его кабинет, пятеро носили Крестопоры.

К концу дня Джей Ар довел себя до довольно тревожного состояния.

- Параноик, - бормотал он про себя, укладывая вещи в портфель. - Что-то происходит, но ты заходишь слишком далеко, у тебя чертова паранойя. - Он планировал пойти домой, принять горячий душ, засунуть в микроволновку замороженную лазанью, почитать газету, посмотреть "Лунный свет" и ни о чем не думать, а просто расслабиться.

А потом позвонил Джефф.

Его взволновала не столько смерть Никки, хотя и это было ужасно. Записка, которую она оставила, заставила его сжать телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев.

Облизав внезапно пересохшие губы, Джей Ар спросил:

- Что... в этой... записке написано, Джефф?

- Я ухожу в лучшее место, - ответил тот.

Джей Ар отстранил трубку от уха, закрыл лицо рукой и пробормотал:

- О Боже. - Он ощутил прилив эмоций, тошнотворное, головокружительное чувство пустоты и беспомощности, которого не испытывал уже много лет. С тех пор как умерла Шейла.

"Покончила с собой", - напомнил ему тихий голос.

- Алло? - сказал Джефф.

"Это происходит снова и снова..."

- Джей Ар, вы еще здесь?

"...снова и снова..."

Мать Джей Ар несколько дней после похорон держала записку Шейлы рядом с собой, вновь перечитывая ее, всматриваясь в одну-единственную аккуратно написанную строчку, словно та могла измениться. Но сколько бы раз она ни перечитывала ее, записка оставалась неизменной: "Я ухожу в лучшее место".

- Вы там, Джей Ар?

- Да. Где ты сейчас?

- У Никки. Они забрали... забрали ее. Мы ждем, когда мать Никки вернется домой.

- Я могу чем-нибудь помочь?

- Нет, я просто подумал, что вам следует знать.

- Да, спасибо, что позвонил. Я скоро поеду домой, так что, если что-то случится, звони мне туда.

- Джей Ар? – голос Джеффа вдруг зазвучал моложе на несколько лет. - Вы что-нибудь об этом знаете? Потому что мы с Лили... - В его горле раздался нервный трепещущий звук, что-то вроде хихиканья, которое вышло похожим на хныканье. - Мы очень напуганы. Записка Никки, слова Шерри перед тем, как она покончила с собой... Что он с ними делает, Джей Ар? Моя сестра с ним!

- Я знаю, Джефф, и мы заберем ее от него. Позвони мне сегодня вечером. Мы встретимся и поговорим, хорошо?

- Да. Хорошо.

Повесив трубку, Джей Ар провел пальцами по волосам и пожалел, что он еще не дома.

- Нет, еще нет, - вздохнул он, поднял трубку и набрал номер.

- Кабинет директора.

- Здравствуйте, миссис Леман, это Джей Ар Хаскелл из консультации. Мистер Бут еще здесь?

- Ну, он уже выходит. Это важно?

- Да. Боюсь, что очень важно...

24.

Телевизионная комната в палате C подросткового центра Лорел каждый вечер закрывалась в десять часов, и все ложились спать к одиннадцати. Ранний отход ко сну являлся самым нелюбимым правилом Кевина. До того, как его поместили в центр, он редко укладывался раньше двух часов ночи. Теперь он ложился со всеми, но не спал.

Вместо этого он лежал в постели, слушая дождь, звуки, доносящиеся из-за стола, расположенного в конце коридора, или случайные всплески крика и плача из других палат отделения. Иногда он закрывал глаза и прислушивался к шепоту дыхания Лейфа, пытаясь отделить его от других звуков.

А иногда он слушал глаза Мейса.

Кевин впервые услышал их во время своей второй ночи в центре. Он лежал в постели, вглядываясь в темноту, и думал о том, что он сделает с Ларри Кейном, когда выйдет на свободу, когда уловил первые движения в стене за своей головой. Он приподнялся и повернулся к небольшому плакату над кроватью с надписью "Твоя жизнь в твоих руках - не сиди на них". Затем прижал руку к постеру и наклонил голову, чтобы прислушаться.

Он снова услышал их, почувствовал, как они скребутся в стене, и улыбнулся, чувствуя себя гораздо спокойнее в этом странном и неприветливом месте, зная, что они здесь, что Мейс присматривает за ним.

После этого он слышал их каждую ночь.

Кроме сегодняшней.

Он со вздохом опустился на кровать и заложил руки за голову. Может быть, он ошибался; ведь он ничего не слышал от Мейса с тех пор, как его приняли. Может быть, он ошибся, так доверившись Мейсу, и до сих пор не получив от него никаких вестей.

Мистер Хаскелл был его единственным посетителем на данный момент. Кевину понравилась нервозность этого человека, и он со смехом плюхнулся на кровать, придя в палату после разговора. Хаскелл беспокоился насчет Мейса, а значит, и другие беспокоились тоже. Кевину это нравилось. Если они волновались, значит, считали Мейса чем-то важным, а их нервозность давало ему силу.

Родители Кевина звонили, но никогда не разговаривали с ним. Люк приходил каждый день после обеда и говорил:

- Ну, Кев, твои родители только что звонили и спрашивали о тебе. Они очень переживают, поэтому я надеюсь, что ты будешь сотрудничать с нами и сделаешь так, чтобы они гордились тобой.

Однажды Кевин сказал:

- Я не могу заставить их гордиться собой, когда нахожусь дома; с чего вы взяли, что я смогу сделать это здесь?

- Кевин, дружище, - ответил Люк, хлопнув его по спине, - это не то отношение к задаче, ради которой мы здесь.

В тот день его посетил психиатр по имени доктор Бланшетт. Это был мягко говорящий чернокожий мужчина с сединой в волосах и в очках с толстыми линзами. Он задал Кевину несколько вопросов о его проблеме, бегло осмотрел его, а затем заявил, что с завтрашнего дня тот будет принимать лекарства.

- Похоже, твоя проблема связана с депрессией, Кевин, - сказал доктор Бланшетт. - С помощью групповых занятий и индивидуальных консультаций мы в конце концов доберемся до корня этой депрессии, а пока что лекарство поднимет твое настроение и одновременно успокоит тебя.

- Какое лекарство?

- Элавил.

"Элавил, чувак... Элавил и все такое..."

Кевин посмотрел через всю комнату на длинную спящую фигуру под одеялами на другой кровати и припомнил то, как Лейф шаркает по комнате с полузакрытыми глазами, как отвисает его челюсть, как он делает длинные паузы между словами, когда говорит...

"Я не стану таким, как он", - подумал парень. - "Не стану".

Дверь открылась, и из коридора хлынул свет, но лишь на короткое время. Кто-то вошел внутрь и быстро закрыл дверь.

Кевин сел на кровати и прищурился в темноте.

- Кто там?

Шаги пересекли комнату.

- Привет, Кевин, - тихо сказал Мейс, присев на край кровати.

- Мейс! - прошептал Кевин. - Что ты здесь делаешь?

- Я пришел за тобой, - рассмеялся тот. - Мы скучали по тебе. И мы не можем выступать без тебя завтра вечером, не так ли?

Кевин перекинул ноги через кровать и встал. Он был так взволнован, что с трудом сдерживал голос.

- Господи, я не думал, что увижу тебя снова, я не думал... ну, я думал, может быть, ты...

- Ты говорил, что доверяешь мне, Кевин.

- Да, говорил, но... но я боялся.

- Не вини себя. Это страшное место. Но я приглядывал за тобой. Ты ведь знал это, не так ли?

Кевин кивнул.

- Как ты сюда попал? Они не пускают посетителей по ночам.

- Я быстрый и тихий, - с озорством прошептал Мейс.

- И как же мы отсюда выберемся?

- Доверься мне. Просто подожди несколько минут.

Мейс похлопал по матрасу, и Кевин снова сел.

- Как твой сосед?

- Тихий. Как зомби. Думаю, это из-за лекарства, которое ему дают. Они собирались начать давать его мне завтра.

- Мм, я как раз вовремя. Мы разбудим его перед уходом. Может, он захочет пойти с нами.

- Пойти с нами? Но он...

- Доверься мне. - Мейс полностью повернулся к Кевину и произнес, - Итак. Ты, наверное, много думал о Ларри Кейне. Тебе, наверное, не терпится снова увидеть старину Ларри? Я знаю, я бы на твоем месте так и сделал.