Ого! Кажется, у Габриэля Шекли тоже были основания посчитаться с ювелиром! Но это даже было хорошо. Так я могла быть почти уверена, что в этом деле он пойдет до конца.

— Теперь я каждую неделю, когда отправляюсь за покупками на Рыночную площадь, прохожу мимо магазина Торсена и смотрю на витрину, — меж тем продолжала мадемуазель Шекли. — Мамино ожерелье до сих пор еще не продано. И хотя я понимаю, что у меня нет никакой надежды выкупить его, то, что оно еще не обрело другого хозяина, греет мне душу. Ой, простите, должно быть, я уже утомила вас своей болтовней! Когда рядом бывает брат, он всегда одергивает меня.

— Нет-нет, — заверила я ее, — вы меня вовсе не утомили. Могу сказать одно — вам очень повезло с братом.

— Вы совершенно правы, мадемуазель! — согласилась она. — Сам он уже который год ходит в одном и том же камзоле, но настоял на том, чтобы заказала платье у мадам Ларкинс — на случай, если нас всё-таки пригласят на бал к его светлости.

Я уже так много слышала про этот бал, что меня обуяло любопытство.

— И когда же этот бал состоится?

— Поговаривают, что в конце следующей недели. Но ни одного приглашения разослано еще не было. Его светлость приехал в Гран-Лавье впервые за несколько лет, и ему, должно быть, потребовалось время, чтобы привести замок в тот вид, который удовлетворил его взыскательный вкус. Но, по правде говоря, я не сильно рассчитываю, что получу это приглашение. Более того — я даже не уверена, что хочу его получить. Там соберется блестящее общество, а мы с братом в нашем положении вряд ли можем считать, что к нему принадлежим. Те барышни, с которыми я общалась прежде, теперь предпочитают делать вид, что не знают меня. Но брат, пытаясь успокоить меня, говорит, что это даже хорошо. Так мы, по крайней мере, узнали, сколь мало у нас друзей.

На ее лице как в зеркале отражались все те чувства, что она испытывала. Сейчас оно было печально, но стоило ей увидеть мой сочувствующий взгляд, как она улыбнулась:

— Простите, что вы валила на вас все свои переживания! Я так редко сейчас с кем-то разговариваю по душам, что обрадовалась нашему с вами знакомству. Ведь даже с Габриэлем я не могу быть полностью откровенной. Я не хочу его расстраивать лишний раз. Но за этой болтовней я не дала и слова сказать вам, мадемуазель! Ах, как я хотела бы, чтобы вы тоже были на балу у герцога Марлоу! Тогда я бы уже так не страшилась получить приглашение его светлости.

Я сдержанно усмехнулась. Я не была знакома ни с кем из представителей местного дворянства. И даже если Констанция была вхожа в здешнее светское общество, то никто из ее друзей не пожелал поддержать ее дочь в столь трудный период времени. А уж сам герцог Марлоу и тем более не мог знать о какой-то мадемуазель Бриан, чтобы пригласить ее на свой бал.

— А у мадам Ларкинс я выбрала на платье одну из самых недорогих тканей, какие у нее были. Красивый фасон немного скрасит простоту ткани. Но даже в таком варианте стоимость наряда оказалась несколько больше того, на что я рассчитывала. И если бы не Габриэль, я бы вовсе отказалась от этой затеи. Такие мероприятия для нас — непозволительная роскошь. Но раз уж я туда иду, я должна использовать этот шанс, не правда ли? Будем надеяться, что кого-то из присутствующих там кавалеров я смогу пленить настолько, что он предложит мне руку и сердце несмотря на то, что брат не может дать за мной никакого приданого.

Мне показалось, что такое скоропалительное замужество пугало и ее саму. Но приняв решение, она не собиралась отступать.

Скрип входной двери известил нас о возвращении хозяина, и вскоре сам месье Шекли, запыхавшийся от быстрой ходьбы, появился на пороге.

— Прошу прощения, мадемуазель Бриан, за то, что заставил вас ждать!

— Ничего страшного, месье! Зато я имела удовольствие познакомиться с вашей сестрой и отведать свежайших круассанов.

Он пригласил меня в свой кабинет, и когда мы оказались одни, извинился за свое опоздание еще раз.

— Я уже подготовил заявление в суд. Прошу вас, ознакомьтесь с ним и, если вас всё устроит, то подпишите его.

Я прочитала документ дважды. В нём коротко излагалась суть вопроса и указывалось, по какой причине я считала решение суда неправомерным. Было отмечено, что, помимо месье Торсена, у Констанции Бриан были и другие кредиторы, которые также имеют право на получение своих средств. В частности, было названо имя самого месье Шекли, а также упомянуты мельник, мясник, шорник, галантерейщик без указания конкретных фамилий.

— Я посчитал уместным указать и других кредиторов. В конце концов, нельзя исключать, что ваша матушка была должна и кому-то еще, о ком вы пока не знаете. В любую минуту может появиться человек, который предъявит вам ее расписку. Поскольку здесь указана только моя фамилия, именно меня и вызовут для начала в суд. И если я подтвержу долг мадам Бриан, то полагаю, что этого будет достаточно. Если же вас спросят и о других кредиторах, то вы можете сказать, что еще не выяснили их имен, поскольку в бумагах вашей матушки они были записаны именно так. Заверьте господина судью, что вы намерены узнать, кому именно из лавочников она была должна, и погасить эти долги сразу же, как только к вам вернется ваше имущество.

Он посмотрел на меня, и я согласно кивнула. Заявление показалось мне весьма убедительным, и я, взяв перо и обмакнув его в чернильницу, поставила под документом свою подпись. Теперь уже эта процедура не вызывала у меня таких затруднений, как прежде, и орудуя пером, я уже не ставила клякс на бумаге.

— Я завтра же утром отнесу заявление в суд, — сказала я.

— Советую вам повременить до послезавтра. Дело в том, что достопочтенный Эмерсон — судья, который отдал ваш дом Торсену — указом его величества переведен на должность судьи в Дижон. И он отбывает к новому месту службы уже сегодня. А на его место с завтрашнего дня заступает месье Робер. Полагаю, что это играет нам на руку. Новому судье будет проще отменить то решение, которое принял не он. И я слышал, что между Эмерсоном и Робером не слишком дружеские отношения, так что месье Робер наверняка будет даже рад уличить своего предшественника в ошибке.

Это звучало как песня. И хотя было еще рано тешить себя пустыми надеждами, обратную дорогу до дома я проделала в приподнятом настроении.

И раз уж следующий день оказался у нас свободным, я решила посвятить его поезде в лес. Нам с Рут следовало приступить к сбору трав, которые мы будем использовать для приготовления чая.

Тяжба с Торсеном может затянуться надолго, и нам нужно попытаться хоть что-то заработать на чае и на картошке.

Я с детства любила травяные чаи. Мы с папой летом едва ли не каждые выходные отправлялись в лес и на луга и всякий раз приносили домой целые корзины ягод и трав, которые потом сушили на просторной кухне, отчего она наполнялась сладковато-пряными ароматами.

А бабушка, которая из-за больных ног в лес ходить уже не могла, перебирая травку и развешивая ее под потолком, учила меня:

— Малина — от простуды. И не только ягоды, но и листья. А коли устала, так лучше крапивы ничего нет. Завари листочки, дай четверть часа настояться и пей — силы сразу прибавится. А чабрец полезен при кашле и для женского здоровья. Боярышник — для сердца. Мята, душица и липа — для нервов. Зверобой — для хорошего сна,

А сколько вкусных цитрусовых чаев можно было приготовить! Правда, апельсины и лимоны в этой местности не росли и стоили недешево. Но даже если добавлять их в заварочные чайники всего по чуть-чуть, по дольке, то это тоже придаст чаю дополнительные вкус, цвет и аромат.

Мы взяли с собой несколько корзин разных размеров. Рут взобралась на козлы, и мы отправились в тот лес, который я уже успела полюбить.

Бабушка говорила, что собирать целебные травы нужно, будучи чистым и телом, и душой. Такого же правила придерживалась и Рут, а потому накануне вечером мы нагрели воды и намылись в большой лохани, что стояла у месье Краузе в сарае. А сегодня надели чистые платья и повязали головы чистыми платками.