Генерал Хейг, оказавшийся в большем из котлов, не переставая слал в Лондон радиограммы, требуя разгромить немецкий флот и поддержать корабельной артиллерией его окруженные войска. На следующий день в английской прессе вышли разгромные статьи военных корреспондентов, сумевших передать информацию о проигранных сухопутных и морских сражениях. Пресса требовала взять реванш и разгромить бошей, дерзнувших посягнуть на доселе незыблемый авторитет «владычицы морей». В парламенте этого же требовали депутаты и лорды.

Гинденбург не форсировал ликвидацию окруженных группировок. Напротив, он запретил генералам наступать на английские котлы, разрешая только артиллерийские обстрелы. Этим немецкие артиллеристы и занимались, изматывая противника. Гинденбург понимал, что сохраняя до времени окруженные в котлах английские войска, он вынуждает верховное командование англичан бросать свой Гранд флит на немецкие минные поля.

Германская пресса до небес превозносила Гинденбурга и Шеера, приравнивая их, ни много ни мало, к Фридриху Великому. Впервые за последние годы простой немецкий народ ликовал, забыв своилишения. Имена геройских летчиков, сумевших нанести англичанам колоссальные потери в кораблях, были у всех на устах. Рихтгофена, и до того бывшего национальным героем, практически причислили к лику святых спасителей нации. Немцы воодушевились.

33. Побоище в Ла-Манше.

Задача, стоявшая перед командованием британского флота, формулировалась так. Преодолеть с минимальными потерями немецкие минные заграждения и выиграть сражение с немецким флотом, используя преимущество в количестве кораблей и преимущество в весе залпа линейных кораблей.

Это было бы легко сделать, если бы не выявившаяся внезапно эффективность действия авиации против кораблей. Раньше адмиралы и представить себе не могли, что эти фанерно — полотняные летающие «этажерки» смогут поражать огромные тяжело бронированные линкоры, выдерживающие попадания полутонных артиллерийских снарядов. Однако, немецкие пилоты им это наглядно продемонстрировали. Тянуть время у британцев возможности не было. Флот Шеера ежедневно наращивал мощность минных заграждений. Окруженные во Франции войска изнемогали от артобстрелов и требовали помощи от флота. Немцы могли вот — вот раздавить их. Поэтому, английские адмиралы вынуждены были сыграть «ва-банк».

Целые сутки после катастрофического для них ночного боя английский флот «зализывал раны». Спешно, силами команд на кораблях устраняли боевые повреждения. Все, что можно было устранить без захода в порт. На аэродромах инженеры и техники срочно переделывали разведывательные гидропланы и истребители в бомбардировщики, оснащая самодельными их бомбодержателями. Одновременно с битвой морских флотов решили провести битву флотов воздушных, чтобы у немцев не было возможности без помех бомбить корабли. Англичане в свою очередь собрались ударить авиацией по немецким кораблям. Переделке подверглись 150 разведчиков, они теперь могли нести по 4 стокилограммовых бомбы, и 300 истребителей. Истребители поднимали в воздух по две таких же бомбы. К сожалению, не было времени учить пилотов бомбометанию. К операции привлекались все тяжелые бомбардировщики и все торпедоносцы.

Для прорыва минных заграждений решили использовать не тихоходные тральщики, а эскадренные миноносцы. Английские эсминцы и легкие крейсера имели техническую возможность нести тралы параванного типа, или параваны. Параван представлял собой подобный торпеде металлический корпус с отводящим подводным крылом и стабилизатором глубины хода. Параваны крепились тросами к форштевню с обоих бортов корабля. При движении корабля параван отходит в сторону от борта, натягивает и удерживает на заданной глубине тралящий трос, на котором закреплены резаки. При встрече паравана с миной её минреп отводился по тралящему тросу в сторону от корабля и подсекался резаком. Мина всплывала на поверхность и расстреливалась из орудий. Параван почти полностью защищал оснащенный им корабль от мин. Для подрыва корабля мина должна была попасть точно под форштевень защищенного параванами корабля.

Экипажи английских эскадренных миноносцев и крейсеров были натренированы ходить с параванами перед линкорами с эскадренной скоростью линкоров и линейных крейсеров. Оснащенный параванами корабль тралил мины в полосе шириной 60 метров. Хотя параваны предназначались в первую очередь для защиты кораблей, при необходимости ими можно было и тралить мины.

В ноль часов 11 апреля на стоящих в выжидательном районе в 60 милях от восточного горла пролива английском флоте началась суета. Корабли на малом ходу выстраивались в походный ордер. Для того чтобы совершить довольно сложные перестроения, на кораблях пришлось включить ходовые огни. Эту активность сразу заметили экипажи немецких гидропланов — разведчиков.

Первыми строем клина вышли 10 эсминцев с параванами. Они могли тралить полосу шириной в 4 кабельтова. За ними на удалении 8 кабельтовых шла еще десятка эсминцев, а за ними еще десятка. Корабли второй и третьей десяток, помимо траления, должны были расстреливать всплывшие мины. За эсминцами двумя тройками с параванами шли легкие крейсера, имеющие задачу уничтожать пропущенные эсминцами плавающие мины, а также поддержать эсминцы артиллерийским огнем и прикрыть их своей зенитной артиллерией. По замыслу командования, даже если эсминцы будут выбывать из строя, подрываясь на минах или по причине боевых повреждений, три линии траления обеспечат линкорам безопасный фарватер. Еще 6 легких и 7 линейных крейсеров шли на флангах. Они должны будут остановиться перед заграждением и подавлять огнем немецкие легкие крейсера, препятствующие тралению.

А следом выстроились в кильватерную колонну все 20 боеспособных линкоров, оставшихся у англичан. Они должны пройти минное заграждение по очищенному от мин каналу, прорезать строй немецких кораблей и вступить с ними в артиллерийский бой на минимальной дистанции. Все корабли шли с параванами.

Одновременно с линкорами с места сдвинулась и пошла параллельным курсом колонна из 12 броненосных крейсеров и 6 броненосцев. Они шли без охранения эсминцев.

Когда вся колонна построилась, головные эсминцы начали постепенно наращивать ход. К 2 часам ночи эскадра набрала эскадренный ход в 20 узлов.

С рассветом над эскадрой появился эскорт из двух сотен истребителей, который тут же был атакован тремя сотнями их немецких коллег. Над эскадрой закрутилась «собачья свалка». Как и запланировали в Адмиралтействе, с первыми лучами солнца, упавшими на поверхность пролива, передовые эсминцы подошли к заграждению.

А на корабли эскадры в это же время обрушились немецкие ударные самолеты. Атаковавшие в первой волне три сотни штурмовиков сбрасывали на корабли по паре 200-килограммовых бомб или по 4 стокилограммовых. Отбомбившись, летчики обстреливали корабли из пулеметов, подавляя расчеты зенитных орудий. Причем, основное внимание они уделили эсминцам и легким крейсерам. Эсминцам одной бомбы хватало для получения фатальных повреждений. После удара штурмовиков на ходу остались 13 эсминцев из 30. Два легких крейсера взорвались, еще три потеряли ход и горели. Все корабли получили хотя бы по одному попаданию.

Чуть позже длинную колонну линкоров атаковали бомбардировщики. Полтысячи самолетов напали на 20 кораблей. Отбомбившись, самолеты уходили на аэродромы, чтобы заправиться и подвесить бомбы. На их место пришли тяжелые бомбардировщики и торпедоносцы. После ожесточенного боя в колонне сохранили ход 14 линкоров, все они горели. Два линкора взорвались, четыре лишились хода.

Немецкие подводные лодки, лежавшие на грунте перед заграждением, услышав интенсивную бомбежку, всплыли на перископную глубину и направились в сторону подходящей к заграждению английской эскадры. Координаты и направление движения эскадры экипажи получили по радио.

Два десятка подводных лодок отстрелялись торпедами по линкорам и крейсерам. Не успевшие перехватить колонну линкоров подлодки отстрелялись по броненосцам и броненосным крейсерам, подошедшим часом позже. Подводники потопили 2 линкора, 1 линейный крейсер, 1 легкий крейсер, 2 броненосца и 4 броненосных крейсера. Еще 7 кораблей получили по одной торпеде, но сохранили боеспособность.