Я стояла возле массивных ворот, крепко держа за руку свою младшую сестренку. Мои ладони вспотели, и ручка сумки, которую я сжимала в другой руке, постоянно выскальзывала. Я привезла Лою жить к отцу, потому что у меня не было иного выхода.

Мне всего восемнадцать лет, и никто не отдаст мне малышку на воспитание. Поэтому я была вынуждена обратиться к Пожарскому.

Когда он узнал, что наша мама умерла, то без колебаний согласился, чтобы Лоя переехала к нему. Как к этому отнесется его жена и взрослый сын, мы узнаем всего через несколько минут.

Сердце гулко билось о ребра, грозя разорвать грудную клетку. Казалось, что нас не пустят даже на порог этого богатого дома.

И я даже слегка удивилась, когда громила-охранник впустил нас в зеленый двор и проводил в дом.

Яков Григорьевич встретил нас радушно. Он был в гостиной один.

– Дочка! – он подошел к Лое и поднял ее на руки.

Ей всего шесть. И она такая худющая, что отец даже не ощутит ее вес. В последнее время мы очень плохо питались. Отчим посадил нашу маму на стакан, и все деньги уходили на спиртное.

Я работала в кафе, но не имела права уносить с собой еду. Иногда брала сестренку на смену, чтобы она могла нормально поела. Надеюсь, все это останется в прошлом. И теперь она будет сыта, ведь ее отец очень богат.

Лоя поживет год или два у Пожарских, а потом я обязательно ее заберу. Я что-нибудь придумаю!

– Здравствуйте, Яков Григорьевич.

– Привет, Стелла, – отозвался он доброжелательно, все еще держа на руках дочку.

Лоя вела сдержанно. Она исподтишка разглядывала мужчину и теребила край нарядного платья тонкими ручками. Мать неустанно повторяла, какой козел ее отец, и девочка хорошо запомнила эти слова, поэтому и побаивалась его.

Яков Григорьевич приехал в наш маленький городок в командировку. Мама работала на предприятии, и у них закрутился головокружительный роман. Она тогда была еще молодая, счастливая и красивая. Мужчина даже из семьи планировал уйти, но потом просто пропал…

– Вы, наверное, голодны? – спросил Пожарский. – Я сейчас попрошу домработницу накрыть на стол. Ты любишь наггетсы? – спросил он у дочери.

– Да, – ответила сестренка. – Очень люблю.

– Сейчас всё будет, располагайтесь.

– А ваша семья не будет против? – спросила я робко.

– Моя семья, – повторил мужчина задумчиво. – Им придется смириться с тем, что моя дочь будет жить с нами. Как же она на меня похожа! – посмотрел он на малышку с умилением.

Если бы в свидетельстве о рождении Лои стоял прочерк, то ее бы уже забрали в детский дом. Но, к счастью, Яков Григорьевич признал её в свое время и записал на себя.

Домработница принялась накрывать на стол. В животе урчало от голода, но я делала вид, что еда меня совершенно не интересует. Лоя играла с белым медведем, которого только что подарил ей отец.

– Стелла, ты тоже останешься, – вдруг сказал Яков Григорьевич тоном, не терпящим возражений.

– Нет-нет, что Вы. Я не могу…

– Почему?

– Я Вам никто.

– Ты старшая сестра моей дочери, – нахмурился он. – Чтобы девочка поскорее привыкла к новому дому, ей нужен родной и близкий человек – ты.

Я знала, что она будет плакать, как только я уйду, и это выбивало у меня почву из-под ног. Утешала себя тем, что она со временем привыкнет. Это лучше, чем попасть в приют. И даже подумать не могла, что мне не просто разрешат остаться, а даже потребуют это сделать.

– Отказы не принимаются. Дом большой, места всем хватит. У вас будут отдельные комнаты.

– Нет-нет, нам лучше спать в одной. Видите ли, Лоя иногда плачет по ночам…

– Господи, это все из-за меня… – покачал он головой. – Я виноват в том, что случилось с вашей мамой.

Я же считала виноватым отчима, с которым она сошлась после того, как Пожарский ее бросил с ребенком на руках. Бывший зэк, он пугал нас своим зверским взглядом и татуировками по всему телу.

Я каждую ночь просыпалась в холодном поту, думая, что он где-то поблизости бродит с ножом в руках. Но это был всего лишь надуманный страх…

Отчима мы не интересовали, слава богу. Вот водка – да. Он споил маму, превратив ее в ничтожество. Он, а не Пожарский.

– Я не смог развестись с Зоей. Не смог… – еле слышно проговорил мужчина.

– Яков Григорьевич, я всё понимаю.

Почему-то мне жаль его. Мне было десять лет, когда я впервые увидела Якова Григорьевича. Он так красиво ухаживал за мамой. До сих пор помню вкус черничного мороженого, которого он купил мне. Так что я считала его хорошим человеком несмотря на то, что у них не сложилось с мамой.

Должно быть, часть его бизнеса или имущества принадлежит жене, поэтому и не смог развестись без потерь. Кто я такая, чтобы судить Пожарского? Мне главное сейчас выжить. Найти стабильную работу, накопить на жилье, чтобы Лоечка смогла жить со мной. Наш-то дом наполовину сгорел…

Я зорко следила за тем, чтобы сестренка не испачкалась томатным соусом. У меня был план остаться в городе, найти здесь недорогое жилье и работу, чтобы я могла часто навещать сестру. Но судьба преподнесла мне роскошный подарок в виде решения Якова Григорьевича нас не разлучать.

– Ты поешь сама, – сказал мне Пожарский.

Я смущенно уткнулась в тарелку с домашними пельменями. Здесь всё так вкусно, что я банально боялась переесть. Поэтому и за сестрой приглядывала, чтобы потом живот у нее не болел.

Яков Григорьевич взял нашу сумку и сам понес ее наверх. Мы шли за ним, стараясь не отставать. Лоя вертела головой по сторонам, рассматривая диковинную обстановку. Повсюду стояли живые цветы в красивых вазах, на стенах висели чудесные картины и панно, а лестница светилась подсветкой.

– А вот и ваша комната, – сказал хозяин дома, открывая дверь. – Нравится?

Я вошла и глазам своим не поверила: это была настоящая спальня принцессы. Кроватка под розовым балдахином, трельяж с зеркалом и детской косметикой, шкаф и множество кукол и плюшевых зверушек. Пожарский явно с любовью готовил комнату для дочери. И мне стало приятно: значит, она нужна ему.

– Ты будешь спать через стенку, Стелла.

– Я буду делать всю работу по дому, Яков Григорьевич! Спасибо, что разрешили мне остаться.

– А вот это брось, – нахмурился Пожарский. – У меня достаточно прислуги.

– Но как я могу отблагодарить вас?

– Это я должен тебя благодарить, что сберегла мою дочь и привезла ее сюда. Ты учишься где-то?

– Работала. В кафе, – потупила взгляд.

– Выбери учебное заведение, я помогу тебе поступить. Кай учится в политехе. Но это, конечно, не для девочек… Но мы что-нибудь подберем для тебя, – Яков Григорьевич смотрел на меня добрыми глазами.

– Что Вы! Это лишнее, – покачала головой.

Я уже смирилась, что останусь без высшего образования. Но я сделаю всё, чтобы оно было у сестрёнки, у нашей малышки.

– Ты все-таки подумай, Стелла. Ладно, располагайтесь, не буду вам мешать. Вечером представляю вас семье.

Яков Григорьевич ушел, а я увидела пятно от соуса на платье Лои и расстроилась. Нужно скорее его застирать, чтобы вечером выйти в приличном виде на ужин! Не хочу, чтобы Пожарские думали, что мы замарашки-приживалки. Это совсем не так.

Переоделась в джинсовые шорты и майку и отправилась в санузел. Наклонилась над раковиной и принялась отстирывать пятнышко. Лоя пока рассматривала и изучала свои новые игрушки. Надо будет уложить ее на обеденный сон, ведь мы так долго добирались в этот город, устали.

Я настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не почувствовала чье-то присутствие. Только когда увидела мужские руки на раковине, вздрогнула и обернулась. Молодой парень с непослушными вихрами волос взял меня в кольцо.

Должно быть, это и есть Кай Пожарский.

Парень прижался ко мне сзади, обдал шею горячим дыханием и сказал игриво: