– Сан Саныч!

Ко мне подбежал завпроизводства. Запыхавшийся, форменное кепи набекрень, лицо озабоченное и немного бледное, даже кокарда не блестит, видно, что дела у него не очень. Будто жена с соседкой застукала.

– Сан Саныч! – ещё раз выдохнул он, утирая рукавом камуфляжной полевки лоб. – Там в цехе станки встали. Никак шайтан-машины без тебя не хотят работать. Ты бы уж их настроил как-то, чтоб раз и навсегда. У нас заказ ко дню города под угрозой срыва. Понимаешь?

– Станки у нас добрые, и работают ладно, – хмыкнул я. – Если не лезть дуракам в них.

– Так иди, глянь, Саныч! Сам знаешь, дураков в стране хватает, особливо в нашем цеху…

Новые деревообрабатывающие станки с ЧПУ недавно к нам поступили. При запуске никто с ними сладить не мог, а сервисный инженер для установочного пуска был «выписан» по госконтракту по сроку аж через полгода после поставки самого оборудования. Как тут ждать? И вечно у нас так, все через то место, откуда, если верить расхожей фразе, руки у некоторых растут. Вот и пришлось мне напрячь мозги, покумекать, повозиться с талмудами печатных сопроводительных инструкций, да одного инженеришку из соседнего отряда попытать, чтобы освоить и запустить хитрые машины. Благо жилка у меня какая-то имелась к этому. Сам не знаю откуда. Вроде не ученый и университетов не оканчивал, но с детства тяготел головой работать, а не руками. Жаль, что в жизни все не так сложилось, как хотелось, и теперь я здесь.

Чудо техники – пятиосевые фрезерные станки с числовым программным управлением могли состряпать из дерева буквально все – от вазы до комода, от шахмат до резного табурета.

Я вошел в цех. За мной семенил завпроизводством, бряцая наручниками на поясе.

– Сан Саныч! – оживились зэки, стряхивая опилки с робы. – Тут фреза чудит! Заготовки, курва, портит!

– Шнырь, – покачал я головой, обращаясь к чернявому парню. – Ты блок управления трогал?

– Неа! Зуб даю, Саныч…

– А почему тут все сбито? – нахмурился я, покопавшись в коробочке с проводочками и тумблерами. – Какого ежа вы тут ковырялись?

Работяги лишь развели руками. Я обнулил программу и выставил на базовые настройки. То же самое проделал и с другими станками. Теперь должно все работать.

– Короче, рукосуевы, – обратился я к осужденным. – В технику самим не лезть, сколько раз говорил. Меня зовите, если что… И это… – я посмотрел на изделия, что лежали на стеллаже и готовились уйти в покрасочный цех. – Шахмат еще наклепайте. Наборов пять нужно.

– Куда столько? – пожал плечами Шнырь. – Их особо не берут оптовики.

– Не на продажу, – отрезал я. – С Хозяином я перетер, короче, полковник добро дал. Будем соревнования устраивать между отрядами. Шахматы – игра добрая, сейчас немного подзабытая, но мозги развивает как надо. Не все руками батрачить, нужно и извилины напрягать.

– А я не умею в шахматы, – вставил слово зэк по прозвищу Муха, его поддержали еще несколько человек.

– Научу, – парировал я. – Детский мат покажу. Это культурнее, чем взрослый. Как рокировки делать научу. Король без рокировки – что уголовник без татуировки.

Мужики одобрительно загудели. Не сказать, что все прямо горели желанием научиться шахматным премудростям, но здесь на зоне любой движ – уже какая-никакая развлекуха. Разбавить день сурка соревнованиями – почему бы нет. Да и спортивный азарт никто не отменял. У мужчин он в крови, даже у осужденных.

– А я слышал, что шахматистки – это идеальные женщины, – выдал вдруг Муха.

– Чой-та? – наморщил я на него лоб.

– Сами посудите, – лыбился тот и стал загибать пальцы. – Они могут часами молчать, хорошо следят за фигурами и знают много интересных позиций.

Мужики заржали, а я проворчал:

– Хорош галдеть, оболтусы, за работу! Фигурки сами себя не выточат. И самое главное, мужики… Не лезьте в блок управления, не сломайте. А то ни соревнований, ни работы нормальной у вас не будет. Будете опять бетон месить или траншеи копать. Оно вам надо? Геморрой не стоит свеч.

– Кому не ясно?! – помахал кулаком в поддержку моих слов завпроизводством исправительной колонии. – Оборудование беречь, как мать родную! Еще раз подобное случится – и в шизо у меня загремите! Только попробуйте, сломайте мне! Я вам!..

– Та мы просто хотели, это самое… попробовать ускорить процесс, так сказать… Углубить, понимаешь… – пожимали плечами мужики.

– Слышь, Антипыч, – наклонился и шепнул я капитану. – Ты на них не наседай слишком попусту. Вон как стараются, при деле мужики, денежку зарабатывают, и для колонии приработок и репутация. Сам видишь, что наши изделия не барахло, на всю область славятся. Администрации тоже бонус – исправление трудом наглядно демонстрируется. Думаешь зазря ты на доске почета висишь?

Мы отошли в сторонку.

– Да это я так, Саныч, для острастки, – оправдывался капитан. – Чтобы не дай боже не сломали чего, остолопы.

– Сломают – налажу, – заверил я.

– Это правильно… Хошь верь, хошь нет, а уж больно душа радеет у меня за это оборудование. Считай, ты мне этими самыми станками жизнь наладил.

– Я? Как это? – вскинул я на капитана седую бровь, даже прищурился по-стариковски, соображая, что он имеет в виду.

Честно говоря, я и был уже почти старик, почти шестьдесят годков стукнуло, но так не хотелось считать себя таковым. Столько еще в жизни не успел, не сделал. Вот, на зоне наверстать пытаюсь. Хотя это и не самое подходящее место для закрытий давних гештальтов.

– А помнишь, по моей просьбе ты мне поделку – розу выточил? Ту, что пятью слоями лака после облагорожена? – перешел на шепот капитан, будто делясь сокровенным.

– Ну…

– Я же жинке ее на день рождения подарил… И ты знаешь. Ух!.. Все как-то сразу завертелось, закрутилось у нас… Наладилось. Короче, Саныч, ты не поверишь, живем щас, как двадцать годков назад. Даже того… – он похлопал ладошкой по кулаку, обозначая жестом известное действие между мужчиной и женщиной.

Капитан засиял, кокарда на форменном кепи тоже радостно блеснула.

– Из-за розы? Наладилось? – я скептически свел брови и поскреб подбородок.

– Ага.

– Деревянной?

– Ну, так ж пять слоев лака!.. Забыл?

– Да помню… А ты пивко-то глыкать бросил каждый вечер?

– Ну… – поджал губы капитан. – Подзавязал, да… Как ты и советовал.

– С мужиками вечерами в гараже не пропадаешь теперь дни напролет?

– Да нет… С дочкой уроки вот вчера делал. Правда, ни хрена не понимаю я в ихней математике. Сложно-о… Ух, чего там в школе им преподают.

– Алина в пятом классе у тебя, – напомнил я.

Капитан развел руками и выдохнул:

– Так в пятом классе математика самая злая. Не веришь? Учебник могу принести.

– Да верю… Только не в розе дело. Не она тебе помогла. Вернее, она тоже, но семье и бабе, Антипыч, внимание нужно, а не безделушки деревянные. Вот у тебя все и наладилось, потому что внял ты моим советам и перестал бесконечные моторы перебирать под жигулевское и горькую.

– Угу… Домашний пока. Но на выходные пойду в гаражи, – мечтательно проговорил капитан. – Я уже и у Любки отпросился. У соседа “шаха” не заводится. Карбюратор барахлит, будем чинить.

– С каких это пор ты стал у жены отпрашиваться? – улыбнулся я.

– Ну так я же говорю… Роза всю жизнь мою изменила. Короче, спасибо тебе Саныч, жаль, что ты скоро выходишь… Может, недостачу на тебя записать? – подмигнул он. – Или порчу? Чтоб еще на пару годков задержался. Ха!

– Обойдусь. Мне за забором дочку повидать надо.

Я вошел в комнату для телефонных переговоров осужденных в помещении корпуса, который все называли дежуркой. Но по факту, кроме дежурной части ИК-35, там много находилось еще чего. Начиная от кабинетов оперативников и заканчивая психологическими лабораториями. Так было принято называть подразделения психологов. Лаборатории… А мы, значит, подопытные получается?