– Значит, – Марьяна посмотрела ему в глаза, – этот туман не только в нашей деревне?

– Значит так, – Голос Фомы звучал очень серьезно. – Но за деревней больше ничего нет. Никто там не живет. Нам всегда говорили, что за лесом ничего не существует.

– Есть только наша деревня, – Марьяна кивнула головой, вспоминая рассказы взрослых. – Тогда…

– Они нам врали! – Фома утвердительно кивнул, продолжив мысль девушки. – Мы в этом мире не одни. И, судя по тому, что люди здесь появляются не так редко, мир не настолько пустынен, как нам говорили.

– Тогда… – Марьяна задумалась. – Куда же мы попадем? И вообще, не протиснемся ли мы в еще более ужасное место, чем это? – Ее глаза наполнились страхом.

– У нас нет выбора. – Голос Фомы предательски дрожал. Он представил, что выход, на который они рассчитывали может привести их куда угодно, а не обратно в деревню. – Либо мы остаемся здесь, где нас точно когда-нибудь сожрут, либо пробуем этот выход.

С приходом рассвета они отправились в сторону лаза. Прыгнув в него, юноша с удвоенным усердием стал выкидывать землю из ямы. Несмотря на пришедший рассвет, свечение никуда не делось, наоборот, оно стало еще ярче. Сделав очередной рывок и не обращая на ноющую боль в спине, он в очередной раз воткнул лопату в землю и почувствовал, как его затягивает внутрь, словно болотная трясина. Инстинктивно он ухватился за свисавшие в яму ноги Марьяны, и та рухнула вниз.

Влажная липкая земля вокруг них выпустила из себя зеленую склизскую жижу, заглатывая барахтающихся в ней людей с головой. Поглотив их полностью, земля вокруг ямы взъерошилась, и насыпь обрушилась внутрь, засыпая лаз полностью. Через некоторое время никакого следа от лаза не осталось. Как и от исчезнувших в ней людей…

***

Дед Макар с нежностью посмотрел на засыпающего Ваньку. Тот медленно моргнул в очередной раз и, наконец-то, сладко засопел. Дед нежно погладил мальца по взъерошенным волосам и встал с кровати, укрыв внука теплым одеялом.

Одевшись, он вышел из дома, где его уже ждал односельчанин.

– Заснул? – Выдыхая дым от сигареты спросил Дед Егор.

– Заснул, – кивнув головой, подтвердил Дед Макар.

– Ну, пойдем тогда, – Дед Егор выкинул окурок в сторону сугроба и направился к калитке.

Они шли по заснеженному полю по узкой протоптанной тропинке. Рассвет уже затронул верхушки деревьев леса впереди. Солнечные лучи мягко скользили по снежному покрову, создавая яркие отблески.

– Да, – протянул Дед Егор, – весна не за горами.

– Снега много в этом году, – задумчиво проговорил Дед Макар, – как бы не затопило нас.

– Не затопит, – уверенно ответил Дед Егор, – через барьер уйдет.

До леса они шли молча. Зайдя по узкой тропинке вглубь лесной чащи, они вышли на зеленую поляну, посреди которой возвышалось огромное живое дерево. Возле него уже стояли двое мужчин.

– Степаныч! – Крикнул Дед Егор, подходя к ним и здороваясь за руку с седым высоким мужчиной. – Ну что тут? – Он кивнул в сторону мшистого холмика, покрывшегося мелкими сиреневыми цветами.

– Да ничего, – ответил тот, кивнув Деду Макару, – все никак не вылезает.

Дед Егор посмотрел на высокого стройного парня, понуро опустившего голову.

– Ну, – похлопал он того по плечу, – не дрейфь! Очнется твоя Марьяна.

– Точно? – Фома утер рукавом глаза, предательски пустившие слезу. – Она уже два дня тут лежит. Я вот вылез, а она…

– Ну-ну, – Дед Макар начал успокаивать парня. – Оно ж такое дело. Сама должна высвободиться. Кукумара насильно никого не держит. Видишь, цветы уже созрели, скоро вылезет. – Он обернулся к Степанычу. – Что там за северным холмом?

– Приближается, – ответил он, прикуривая сигарету. – Большой…

– Хм, – Дед Макар нахмурился и посмотрел на небо. – Возвращаться пора. Дождь будет. – Он посмотрел на Фому. – Отведи ка его в пустой дом, – сказал старик Деду Егору. – Степаныч, ты на дежурстве пока стоишь, поглядывай на левую сторону. Предчувствие у меня нехорошее. В прошлый раз там стена истощилась, так еле успели заделать.

– Угу, – Степаныч докурил сигарету и, бросив бычек на землю, растер его сапогом.

– Пойдем, – Дед Егор кивнул Фоме и пошел обратно в деревню.

– Я здесь останусь, – Фома кивнул в сторону цветущего холмика. В его памяти всплыло, как он выбирался из-под толщи земли, отплевывая грязь. В тот момент ему было очень страшно, и он не хотел, чтобы Марьяна испытала то же самое. Ему казалось, что будь он рядом, ей непременно будет лучше.

– Нельзя тебе тут, – Дед Макар покачал головой. – А то опять утянешься. – Он кивнул в яму, из которой вылез парень.

– Не переживай, – Степаныч улыбнулся, – не впервой такое.

Дед Егор подтолкнул его вперед и увел в направлении деревни. Степаныч проводил их угрюмым взглядом.

– Ты к барьеру? – Спросил он Деда Макара.

– Ага, – взяв с земли ружье, оставленное Дедом Егором. – Надо за касанием присмотреть, а то в прошлый раз разная тварь понабежала, чуть барьер не перепрыгнули.

– Ежели что, сигналь! – Глаза Степаныча стали очень серьезными.

– Знаю, – Дед Макар кинул через плечо односельчанину, направляясь в лесную чащобу.

Пройдя всего каких-то сто метров, Дед Макар ощутил, как деревья окружили его плотной стеной, пытаясь сбить с пути. Лишь зеленая дымка, исходящая от лесной травы, туманом стелилась по земле, показывая ему правильный путь. Кукумара вела его прямиком к барьеру, сквозь который не проникала нечисть. Аккуратно обходя болотистые кочки, он дошел до небольшой охотничьей хижины. Давным-давно они с Дедом Егором поставили ее, находясь на дежурстве годами. В то время барьер был совсем тонким, пока Кукумара не окрепла. Он отворил дверь и, пройдя к столу, зажег на нем лампу. Взяв ее в руки, старик вышел из хижины и обошел ее слева, выходя к плотному вибрирующему заслону. Несмотря на свою плотность, некие очертания сквозь него все же можно было рассмотреть. Дед Макар, подняв лампу на уровне со своими плечами, начал идти вдоль барьерной стены, выискивая слабые зоны.

Несмотря на то, что Кукумара становилась раз от раза все сильнее, прорехи в барьере все же случались. Тогда, если вовремя их не заметить, в них могли проскользнуть разные твари, что бродили снаружи. Несколько лет назад, они просмотрели одну из таких дыр, что стоило им несколько жизней деревенских.

Дед Макар приблизился вплотную к участку в стене, что была немного светлее, чем остальная часть. Он спешно вытащил из сумки мох, что собрал у подножия Кукумары и начал втирать в слабый участок. Барьер был на ощупь как кожа, однако, под действиями его руки немного прогибался, пружиня его ладонь. Чем плотнее стена, тем меньше ее можно было прогнуть. Дед Макар наконец встал с колен, когда слабый участок под его ладонью начал зарастать несколькими слоями серого вещества, словно обрастал новыми слоями кожного покрова. Теперь вся стена барьера перед его глазами выровнялась и стала однородна как по цвету, так и по составу.

– Вот и славно, – сказал он сам себе, уходя в хижину.

Через некоторое время он вышел наружу и поставил перед окошком чашку, полную яблок.

– Приходи, давай, – говорил он в пустоту, возвращаясь в деревню, – я сегодня опять с гостинцами.

С этими словами он зашел в гущу леса и направился к своему дому, где его уже поджидал горячо любимый Ванька.

Зайдя в дом, Дед Макар потопал своими ногами, стряхивая налипший снег с сапог и посмотрел на внука. Тот вскочил со своего излюбленного табурета, стоявшего возле окна и смотрел на него огромными любящими глазами.

– Ну что? Заждался? – Сказал Дед Макар, улыбнувшись и скидывая с себя верхнюю одежду в руки Бабы Нюры.

– Ага, заждался, – бросился он в объятия своего дедушки. – Тебя весь день не было.

– И чем же ты таким занимался? – Дед Макар потрепал Ваньку по взъерошенным мягким волосам.

– Да как всегда, деда, – мальчишка прильнул к нему всем телом и не желал отходить. – Все тебя ждал.

– Ну, пошли тогда ужинать. А то Баба Нюра вон какой стол накрыла, – сказал Дед Макар, пройдя к накрытому столу.