Я ждала Мишу в прихожей. В свой день рождения сидела на банкетке, обитой натуральной кожей, под подлинником Петрова-Водкина и ждала.

Так уж получилось, что я родилась в новогоднюю ночь. В детстве всегда получала двойной подарок. И вот сегодня получу… может, даже тройной.

Старинные напольные часы (антиквариат, восемнадцатый век) пробили одиннадцать.

В квартире было темно и впервые за двенадцать лет вместе с Мишей в новогодний сочельник не пахло едой. Только уныло мерцала елка в гостиной. За ту цену, что заплатил за нее муж, какая-нибудь маленькая семья могла бы жить целый месяц.

Праздник не удался. Письмо я обнаружила днем, когда принесли заказ из супермаркета. Открыла дверь, и к ногам упал простой белый конверт с огромным восклицательным знаком и моим именем.

Я уже догадывалась, что в нем фотографии. Миши и его любовницы. Это ее духами пахло от Михаила в последнее время, терпкими, чувственными.

Мне такие ароматы никогда не шли, не вязались с образом добропорядочной домохозяйки. Любовница Миши вообще перестала стесняться и иногда подбрасывала в карманы мужа чеки из ювелирного и шелковые трусики.

Я давно нашла ее в интернете. Эта девушка носила облегающие платья, не стесняясь демонстрировать идеальную фигуру, вела соцсети с достижениями в области фитнесса и диет, путешествовала (полагаю, за счет Миши) и нигде не демонстрировала отношения с генеральным директором крупной компании.

До последнего времени не демонстрировала. Сегодня она выложила совместную фотографию в обнимку с моим мужем на своей странице, как раз через час после того, как я прочитала послание.

«Дорогая Марина! Это не дань вежливости – вы действительно «дорогая», так как весьма дорого мне обходитесь. Конспирация… тайные встречи… три года уже. Никаких нервов не хватит.

Признайте, наконец, поражение, уйдите достойно. Миша обеспечит вам безбедную жизнь. А я беременна и хочу семью. Умолять не буду, все равно получу свое. Мне просто вас жалко. И себя. Вы потратите время на скандалы, а мне нельзя волноваться. И Мише тоже, он все-таки уже не мальчик

Надеюсь на понимание,

Валерия».

Даже после этого я пыталась, честно. Старалась найти оправдания.

Я приелась Мише. И детей у меня никогда не будет. И вообще, когда я выходила за него замуж, дочка академика, обученная игре на виолончели, пению романсов, вышивке, этикету, кулинарии и бальным танцам, цели у него были совсем иными.

Тогда ему нужна была интеллигентная спутница, сейчас – молодая красивая стервочка. Приоритеты поменялись. Имидж опять же поддерживать надо, дескать, мужик еще ого-го. Интересно, он когда-нибудь меня любил?

Миша ввалился в дверь в полночь, когда небо озарилось блеском фейерверков.

Пьяный.

Протянул мне потрепанную гвоздичку, издевательски подмигнул:

– Дорогая! С днюхой и наступившим! – кивнул на инкрустированный перламутром столик, на котором я разложила фото. – А, знаешь уже?

– Давно.

– И терпела. В этом вся ты. Лера настояла, чтоб сегодня… Ну сегодня так сегодня…

Конечно, ведь сегодня больнее всего.

– Жрать будем? Весело, весело встретим Новый Год… в последний раз вместе.

– Нет.

– И даже не скажешь, чтобы я отправлялся к своей молоденькой дуре, и пусть она мне готовит? Лера не молоденькая и не дура, и кашеварит классно, – муж упал на пуф, вытянув ноги в дорогих ботинках. – И я никуда не отправлюсь. Квартира моя. С тобой из совместно нажитого только мигрень.

Я молчала. Миша с трудом поднял отяжелевшие веки и посмотрел на меня со смесью досады и удивления:

– И все такая же. Молчишь. Я об тебя ноги вытираю, а ты молчишь. Как же ты мне надоела, Мариночка! Какая же ты… зануда! Хочешь спросить, что ты делала не так? Да все! Богиня на кухне, рукодельница, красавица… бревно в постели. Лучше бы наоборот: еду я всегда закажу, одежду отдам в химчистку, а вот проституток не люблю, брезгую.

– Но ты же нашел выход, – сказала я. – И всегда находил.

– О, наконец, нормально заговорила, блин! Находил. Теперь твой выход, зайка, прости за каламбур. Предъявляй претензии. А, догадался, их у тебя нет. Ты ж мышь безропотная. Тихоня! Никогда никому слова поперек! С обслуживающим персоналом на «вы»… детишек в приютах опекаешь, кошечек, собачек… вежливая, с манерами… Сказать «нет» – это ж не твое, да? Другая бы уже требовала, а ты… тоска ходячая. Ну почему ты такая… такая…?

Тоска была в голосе Миши, а у меня внутри было пусто и тихо. Ничего. Анестезия. Сколько лет я в ней прожила? Зачем? И какие, кстати, претензии к кошечкам и собачкам?

Я развернулась и ушла в комнату. Надела каракулевую шубу, подарок Миши, подумала, сняла, упаковалась в старое пальто, подхватила заранее собранную сумку.

Михаил встретил меня смехом:

– Ну конечно! Мы же гордые! Мы уходим! Куда собралась? К родителям? На что жить будете, интеллигенция? Марин, ну скажи что-нибудь! Ну побудь стервой хоть немного!

– Пропусти.

Но Миша поднялся с пуфа и заслонил дверь. И все-таки, какой же он… статный, красивый. И прав во всем. Как он вообще со мной жил, бревном?

Кажется, до Михаила дошло, что я действительно ухожу. Выражение его лица изменилось. Наконец-то я начала его узнавать. То неузнаваемое гадкое существо, явившееся мне несколько минут назад, спряталось:

– Марин, ты с ума сошла. Куда на мороз? Там ветер, снегопад! Ну извини, вспылил. Думал, ты плакать будешь. Лучшая защита – нападение. Давай сядем, поговорим нормально. Все разводятся, ничего страшного в этом нет.

– Согласна. Ничего страшного. С Новым Годом. Уйди с дороги.

– Марина!

Я сумела выгадать момент и со всей силы оттолкнула Михаила. Пьяный, он не удержался на ногах и упал животом на банкетку. Трезвым я бы не сдвинула его с места. Вот и новое оправдание: не бил же, а мог бы, одним мизинчиком пнул – мне б хватило.

Я вдруг не на шутку разозлилась и изо всех сил сама пнула мужа ногой в зад. Тот изумленно охнул и сполз на пол. Хотел стерву – получи. Понравилось?

Ругаясь, Миша начал подниматься, но я уже была за дверью, благо Михаил ее не запер и возиться с замком не пришлось.

Лифт? Нет. Долго. Я припустила вниз по лестнице. Слышала, как Миша кричит вслед:

– Дура! Я же все равно люблю тебя! Я же просто не мог так дальше! Марина, твою дивизию, вернись! Давай просто поговорим!

Выскочила, чуть не врезавшись в толпу подростков. Поскользнулась на ступеньках, но удержалась на ногах. Наш элитный комплекс сдержанно праздновал наступление нового года. Сосед из квартиры над нами щедро разливал шампанское. Предложил и мне, но я отказалась, тревожно оглядываясь. А потом вдруг передумала и жадно осушила бокал.

– На, держи! – его разрумянившаяся от игристого жена (Света? Катя? Так и не познакомились толком) сунула мне в руки какой-то пищащий комок. – Пацан. Нашли на парковке. Черный кот – это на удачу. Заберешь?

Я машинально приняла подарок. Котенок? Совсем крошечный, только глазки открыл. Вот и хорошо. Теперь я хотя бы не одна. И папа кошек любит.

Опомнилась, поблагодарила бывших соседей и припустила к выходу. Машину я не водила (необходимости не было, у Миши был шофер), о чем сейчас сильно жалела.

Приложение такси на телефоне показало гигантскую сумму. Ну и ладно. Переночую на вокзале и первой электричкой – к родителям. Потом? Придумаю. Миша протрезвеет, и мы поговорим. Или не поговорим. Нет, у родителей долго нельзя, с ума сойду от их «заботы». Мне бы нору, чтобы зализать раны… подумать, измениться… не хочу больше быть… как там Миша выразился?… затравленной мышью. И котику имя нужно дать.

С этими мыслями я пошла к остановке, к которой вызвала такси. Котеныш попискивал под пальто. Я шла и удивлялась. Город вокруг, а звуки все тише, снег глубже. Ветер поднимает его в воздух, кружит, заслоняя дорогу.