Снова ничего не произошло.

Он не выдержал и, обхватив ее лицо ладонями, задрал голову так, чтобы установился зрительный контакт.

– Посмотри на меня, Джо!

Громкий голос эхом отозвался от стен маленькой каюты. Она посмотрела ему прямо в глаза так, словно увидела впервые.

– Расскажи, – полушепотом просила она. – Расскажи, что случилось… там.

Пояснения не требовались, потому что Хантер знал, о чем говорила девушка.

– Я расскажу, – кивнул он. – Только если ты согласишься на то, чтобы тебя осмотрели медики. Ты приведешь себя в порядок и поешь.

Джоанна недовольно поджала губы, но согласно кивнула.

– Хорошо, – Хантер убрал руки и сделал шаг назад. – Я сейчас приведу Терстона. Он тебя осмотрит.

Еще один кивок с ее стороны.

– Если что-то понадобится, зови, – уже более мягко произнес он, коснувшись ее плеча.

В любой другой ситуации Джоанна уже бы наградила его угрожающим взглядом или колкостью по поводу прикосновений, но на сей раз она оставила этот жест без внимания.

И он тоже не оставил это без внимания.

Выйдя из каюты, Хантер направился дальше по коридору, где отдыхала его команда. Они еще ни о чем не знали – главнокомандующий дал им время оплакать погибшего товарища. Отдать последнюю дань сослуживцу, другу…

Брату.

Сам Хантер отказался провести с ними это время, потому что просто не мог позволить себе расслабиться. Он посчитал это непозволительным, недопустимым. Словно винил себя в произошедшем.

Хантер застал свою команду за тихими переговорами. Терстон и Тацуо сидели рядом, плечом к плечу, как и всегда.

Кортес положила голову на плечо Элкаю и периодически вздрагивала, издавая всхлипы. Сам же Роджерс с крайней сосредоточенностью чистил дуло своего любимого Глока. Хантер помнил, что Элкай пришел в его отряд по собственной воле. Детектив Роджерс заметил странности в самом первом убежище, еще до того, как можно было жить в многоквартирных домах. Он обратил внимание на то, что люди сначала стали пропадать единицами, а потом и целыми семьями. Интуиция, развитая за годы службы в полиции, подсказывала, что с этим связаны сами солдаты. И вот, проследив за одним из них, Элкай понял, что это не простой служивый, а сам главнокомандующий солдатами Хэйвена. Хантер дал себя обнаружить, чтобы показать бывшему копу, что творится за границей города, который должен оберегать живых людей, а не истреблять их.

С тех пор Роджерс принял два самых главных решения в своей жизни. Первое – продолжать бороться с теми, кто считает, что может совершать преступления безнаказанно. Второе – во что бы то ни стало он должен уберечь свою семью от таких людей. Поэтому, когда Хантер показал Элкаю местонахождение штаба «Ястребов», тот перевез бывшую жену и сына к Восточному побережью. Никто толком не знал, что у Роджерса есть семья, потому что на момент наступления катастрофы с женой он уже развелся и не знал, что та беременна. Спаслись вместе и оказались в одном убежище.

Спустя полгода они случайно пересеклись и Элкай заметил у Сары округлившийся живот. Девушка призналась, что ребенок его, а сама на тот момент не состояла в отношениях. Несмотря на прошлые разногласия, Роджерс взял на себя ответственность о бывшей супруге и нерожденном ребенке. Сара была не в восторге оттого, что придется переехать, да еще и к побережью, но спорить не стала, когда услышала, что делают с теми, кого просто даже заподозрят в неладном. В штабе Сара заняла пост одного из советников. Всего их было пять. И каждый отвечал за свою отрасль, приносил пользу своими знаниями и умениями. Бывшая жена Элкая в прошлой жизни была специалистом по связям со СМИ и могла оценить уровень угрозы или предугадать следующий шаг глав убежищ, исходя из докладов со встреч.

С Роджерсом у нее сложились теплые дружеские отношения, но не более. Хантер не раз становился свидетелем их разговоров, но кроме делового тона и взаимоуважения он ничего не приметил. К сыну Элкай ходил с большим удовольствием и часто баловал мальчика разными безделушками, которые выменивал в Хэйвене.

То, что Кортес и Роджерс испытывают к друг другу симпатию, сложно было не заметить. Между ними всегда было что-то невидимое, но осязаемое. Хантер не запрещал отношения внутри отряда, но требовал от своих людей честности по отношению к себе и друг другу. Все разборки или милования должны оставаться в штабе. На вылазках нет вторых половинок, жен, сестер и так далее. На задании они – солдаты, выполняющие приказы своего командира.

Но сейчас им требовался отдых. Они измотаны морально, ведь столь серьезных потерь никто не ожидал, при всей подготовке.

– Ходжстон, идем, – безапелляционно объявил Хантер, стоя в дверном проеме.

Терстон подскочил и, кивнув с серьезным видом на лице, засобирался. Элкай оторвался от оружия и вопросительно уставился на командира. Кортес тоже непонимающе захлопала ресницами, пытаясь сморгнуть мешающие слезы. Хантер едва заметно качнул головой, показывая, что сейчас не время для объяснений.

– Куда идем, командир? – спросил медик.

– В мою каюту, – Хантер сделал шаг в сторону, пропуская его вперед.

Терстон Ходжстон всегда слушал своего командира беспрекословно, потому что уважал его и то, что он делал для людей. Три года назад неопытного парня, который проживал в другом убежище Горла, доставили в Хэйвен тайно. Он был ранен – шесть пулевых и одно колотое… Терстона тогда поднял ни свет ни заря Элкай Роджерс, что не на шутку взволновало молодого медика. Еще бы! Сам заместитель главнокомандующего армией Хэйвена пришел за ним. Ходжстона не смутило то, что его вели переулками и малопроходимыми улицами далеко не в лазарет Хэйвена, а неизвестно куда.

Через пару кварталов Роджерс завел Ходжстона на цокольный этаж небольшого, в прошлом административного, здания и подвел к столу, который был расположен посередине помещения. Вокруг не было ни души, как думал Терстон, а само помещение было сухим и чистым. Над столом висела одна лампа, которая освещала небольшой круг, тогда как вся остальная комната оставалась погруженной во мрак.

Элкай и медик остановились возле этого стола. Терстон смотрел на мальчика, который только-только становился мужчиной. Лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. К нему была подведена капельница, а раны наспех перевязаны. Тогда Ходжстон задал только один вопрос: «Где взять инструменты?».

Он не спрашивал, кто этот парнишка, как он оказался тут и вообще, что происходит. Просто принялся за дело, являя Элкаю и, смотревшему из-за тени Хантеру, величину своего мастерства. Спустя шесть часов, Терстон вытирал пот со лба и удовлетворенно заметил, что парень еще дышал, а значит шансы были.

Позже медик узнал, что этого парня Хантер спас от людей мэра Бакстера, которые вывозили свидетелей за черту города и расстреливали. Парень оказался среди тех, кто видел мутантов. Всего шесть человек, но молодому человеку не повезло оказаться первым в очереди на расстрел. Хантер и его люди прибыли на пару мгновений позже, чем требовалось.

Терстон узнал и о «Ястребах», и о конечной цели главнокомандующего армией Хэйвена… Но то, что он увидел в каюте Хантера, когда туда вошел, заставило медика застыть на месте в напряжении и… страхе.

Хантер был выше Терстона на целую голову и смог разглядеть то, что происходило внутри. Конечно, для молодого специалиста воскресшая из мертвых Джоанна произвела глубокое впечатление. Она уже умылась и переоделась в футболку солдата Хэйвена. Девушка сидела на кровати и смотрела ровно перед собой. Потом медленно перевела взгляд на посетителей и слабо улыбнулась.

– Сегодня ты был бы не против поменяться с Тацуо, да? – мягко произнесла она.

Ходжстон сделал шаг вперед и крутил головой, переводя ошарашенный взгляд с Хантера на Джоанну.

– Как?… Что?… Но…

– Мы сами не знаем, – спокойно пояснил Хантер и приказал: – Осмотри Джоанну и дай мне заключение.

– Понял, – с серьезным видом кивнул медик и поставил на стол чемоданчик.

Хантер вышел из каюты, но далеко не отходил. Хотел слышать, что там будет происходить. Он же не глупец – оставить укушенную девушку наедине с членом его команды. Но больше всего ему важно было услышать про травмы, а Терстон обязательно должен спросить природу их появлений.