– К тебе особых претензий нет, – соврал он, – но зря ты щелкнула языком. Неужели не поняла, что люди, чей джип, гораздо круче твоего Щербака?

– Он не мой, – рассердилась она. – Благодаря ему у меня нет неприятностей с такими, как ты.

– А вот тут ты ошиблась, – усмехнулся Рубин. – Как раз благодаря ему у тебя и появились эти самые неприятности. Но успокойся, я постараюсь замять дело в отношении тебя. А с Щербаком разговор будет немного другой. Кстати, ты не знаешь его питерского покровителя?

– Фадеев Андрей. Он уроженец этой области. Но давно здесь не живет. Приезжал как-то раз. Тогда ему Щербаков и понравился. Геннадий начинал с того…

– Что обложил пошлиной торговцев вдоль дороги, – продолжил за нее Рубин. – До такого еще никто не додумался. Он устроил пару спектаклей, когда его люди отбирали у бабуль выставленные для продажи продукты. Впрочем, не то слово – отбирали. Двое парней едут на мотоциклах и, притормозив немного, хватают у торговок что-нибудь, а затем газуют. Лицо под стеклами, номер замазан. Щербак вернул нескольким бабусям их товар, и ему стали платить за охрану. А от кого охранять, – весело спросил Рубин, – если их никто и не грабит?

– Неужели так было? – удивилась она. – Генка говорил, что ему просто стало жалко бабусь, вот он и начал…

Договорить ей не дал громкий смех Рубина. Люба тоже улыбнулась, но с какой-то затаенной мыслью в глазах. Она спросила:

– Ты женат?

– Конечно. И есть маленький человечек, сын. Зовут, как и меня, Эдик. Чудесный пацан, – по-доброму улыбнулся он.

– А любовница, достойная тебя, тоже есть?

– Как я понял, – усмехнулся Рубин, – ты желаешь затащить меня к себе в постель и тем самым спасти свою задницу? Здравая мысль!

– И ты не воспользуешься моей слабостью? – улыбнулась Люба.

– Я люблю сильных женщин. И…

– Я не слабая, – засмеялась Люба. – Если бы я была из тех, кого ты не любишь, у меня не было бы всего этого. – Она обвела руками комнату. – Ты нравишься мне.

– Ты упустила одну деталь, – хмыкнул он. – Я не сплю с пенсионерками.

Глаза Орловой зло блеснули, и она отступила назад. Затем неожиданно для него выматерилась и стремительно ушла в свою комнату. Он рассмеялся:

– Придется кофе варить самому. – Прежде чем войти в кухню, громко крикнул: – Эй! Кто поблизости? – Почти сразу на пороге появился рослый парень. – Узнай у придурков, которые здесь, – сказал ему Рубин, – куда уехал Щербак. И еще свяжись с Адвокатом. Он нужен мне здесь. И чем быстрее появится, тем лучше для него.

– Генка уехал к другу Кривого, – выйдя из комнаты, сказала Орлова. – Тот из Питера. Как я поняла, у них будет разговор о вас, то есть о москвичах.

– Что же ты раньше молчала? – недовольно спросил Рубин.

– Я начала, – напомнила она. – Но ты не…

– Адрес, где они встречаются, знаешь?

– Ты сдурел! – недовольно бросил невысокий мужчина. – Знаешь, чем для тебя это кончится? Убьют. У Кости спецы высшего разряда по этой части. Черт бы тебя подрал. Я думал, у тебя нелады с милицией. Если бы знал о Кости, не приехал бы.

– Но, Локоток, – виновато посмотрел на него Щербаков, – так получилось, что я влип в историю. Когда брали Кривого, я был там.

– Да лучше бы ты сел, я бы тебя вытащил. А в этом случае, извини, помочь не могу. Кость высокого полета человек. Если я хоть слово вякну, раздавят. Ты знаешь, что в Питер он гонит… – Локоток замолчал.

– А что делать? – нервно спросил Геннадий.

– Насколько я знаю такие дела, – немного подумав, проговорил Локоток, – сейчас будут убирать всех, кто хоть как-то в этом замешан. Особенно если что-то знает. Предложи свои услуги. И еще: лучше, если начнешь сам. Ты же знаешь некоторые адреса. Вот и пошли парней, пусть разберутся с клиентами. И разберутся по полной программе. Глядишь, Кость тебя к себе приблизит. Сделает своим человеком в области.

– Но тогда меня тамбовские хлопнут, – сказал Геннадий. – Они же с питерскими…

– Делай что хочешь, – отмахнулся Локоток. – Меня не трогай. Я тебе сказал все, больше ничего посоветовать не могу.

– Да ничего я не знаю, – проворчал Кривой. – С москвичами я вообще никаких контактов не имел. Да чего я вам жую? – усмехнулся он. – Вы и сами…

– Как к тебе попала Кролик? – спросил один из сидевших в кабинете мужчин.

– Молча, – кивнул тот. – Баба фигуристая и в постели ништяк. Пригрел. А что? – ухмыльнулся он. – СПИД у нее обнаружили? Так я, как советует реклама…

– А как отнеслась к этому Катька Ручка? – перебил его второй.

– Вам-то что за дела? – посмотрел на него Кривой. – Это наши семейные проблемы.

– А со Щербаком что у тебя?

– Слушай, командир, – устало произнес Кривой, – я ничего не знаю ни про Щербака, ни про москвичей. Щербак ко мне зашел просто как к приятелю. Мы на рыбалку собирались, вот и все. Я к нему в дела не лез, он в мои не совался. Ясно?

– Где Богуч? Цыганок? Ведь он с тобой…

– Да я такого вообще не знаю.

– Твои парни говорят, что он вроде как лично твоим личным охранником был. Ты его и Корнева особо жаловал. Парни Чечню прошли. Так, может…

– Командир, – зло посмотрел на него Кривой, – ты меня не тереби. Даже если бы и знал, хрен чего сказал бы. Взяли меня с наркотой и с оружием, и радуйтесь. Лично я скажу на суде, что вы, суки поганые, мне все это подложили. Ведь за день до того, как меня взяли, ко мне трое ваших приезжали. Вот они и подложили. Давай отправляй в камеру. Базарить нам не о чем.

Один оперативник поднялся и резко ударил Кривого ладонью по шее. Всхлипнув, тот повалился с табуретки.

– Не хочешь ты по-хорошему, – усмехнулся, доставая из-под стола резиновую дубинку, второй милиционер, – придется с тобой поработать.

– Да иди ты! – вскакивая, заорал Кривой. – Пидор гнойный! Видал я вас знаешь где?!.

От резкого тычка концом дубинки в живот, согнувшись, захрипел.

– Что же ты так неаккуратно ходишь? – весело упрекнул его третий. – Так можно все внутренности отбить.

– Козлы вонючие! – просипел, лежа на полу, Кривой. – Я вас…

От удара дубинки по левому боку, вскрикнув, сжался.

– Хорош вам, – остановил двоих первый оперативник. – Скоро прокурор санкцию на арест даст, вдруг его вызовет. Ведь в рапорте о задержании не говорится о том, что он сопротивлялся. Пусть пока здоровым будет. Потом поговорим. В тюрьме ведь все, что угодно, случиться может.

– Шайка Кривого почти полностью накрыта, – проговорил майор милиции. – Осталось человек пять-шесть. Троих мы знаем. Богуч, кличка Цыганок, Корень и Листопад. Остальных узнаем завтра. Задержанные с удостоверением Лапина охотно дают показания. У них просто нет выхода. Или дело об убийстве милиционера, или говорить без остановки. Есть информация, что Лапина убили именно Цыганок и Корень. В Мичуринске задержан один тип, у него дома нашли табельное оружие Лапина. Но если бы он убил его, то забрал бы оба пистолета. ПМ Лапина взят в Мичуринске. Это табельный пистолет. А вот найденный у захваченных преступников «макар» – это личное оружие Лапина. Он купил его по разрешению. Насколько известно, он собирался уходить из органов в какую-то частную охранную организацию. Вот и приобрел разрешение и купил оружие. Сейчас многие так делают.

– Цыганок и Корень объявлены в розыск? – спросил сидевший в центре стола полковник.

– Господи, – прижав ладони к щекам, ахнула пожилая женщина, – что он натворил?

– Подрался, – улыбаясь, ответил один из трех крепких молодых людей. – И не идет в милицию. Мы думали, он у вас, вот и приехали. Ему же лучше будет, если добровольно явится. Где он?

– Так вчерась был, – ответила женщина, – и ушел. Говорил, к вечеру заявится. Все из-за войны этой треклятой, будь она неладна, – всхлипнула женщина. – Он пришел какой-то бешеный, право слово. Ранее добрый был, услужливый. Я ж его с детства воспитывала. Матерь Витькина, дочерь моя, умерла от рака. Ему тогда еще только девять было. А отец ушел, еще и трех Витьке не было. Вот я и говорю, он раньше, до войны, другим был.