Итак, ярче всего светятся маги и амулеты, созданные ими. Простые люди имеют плотность энергии в несколько раз ниже, чем средний маг. Высшие животные – примерно в четыре раза ниже, чем человек. Низшие животные – еще ниже. И еще ниже – у растений. Но тут есть нюанс. У низших животных и растений общая энергия зависит от массы. Потому каждая громадная эльфийская секвойя по потоку магической энергии превосходит десятки сильных магов.

Когда я вглядывался в жизненную энергию окружающего леса, я с удивлением обнаружил, что почва светится гораздо сильнее, чем можно было бы ожидать.

Магистр объяснил:

– В почве много корней растений и низших животных. Если бы можно было взвесить энергию, выделяемую разными организмами, то оказалось бы, что половина ее дается растениями. Плотность энергии в них низка, но масса во много раз превосходит массу животных. Из оставшейся половины примерно половину производят черви и прочие мелкие ползучие гады. Они незаметны, но в природной среде их масса превосходит общую массу высших животных примерно вчетверо.

Когда я освоил способность смотреть, перешел к активному использованию магической картины мира.

Следующим этапом моего обучения стало убийство. Магистр объяснил, как это делается, и я научился убивать усилием воли. Не с первой попытки, и не со второй, но у меня получилось гасить огонек жизненной энергии у мелких птиц и животных. Они от этого падали мертвыми.

Это умение принесло мне первую практическую пользу от магии, я убил зайца и отнес его вечером Нетяне.

* * *

Моя жизнь очень быстро наладилась. Вечером, после заката, я приходил к своей любовнице. Нетянка кормила меня простым, но сытным и вкусным ужином. Мы с большим энтузиазмом наслаждались друг другом в постели. Утром я завтракал и уходил в предрассветных сумерках, прихватив с собой сложенные в узелок продукты для обеда.

Вдова купила пару коз, чтобы не тратиться на творог и молоко. Стала делать сыры и сметану. Регулярно покупала у соседок уток и кур.

Соседи, конечно, заметили, что она светится от женского счастья и стала жить богаче. Сделали правильный вывод – мужика завела. Вначале некоторые деревенские бабы решили, что она отбивает кого-то из их мужей. Попытались скандал устроить. Но в ответ на претензии ревнивой мельничихи, высказанные у колодца, Нетяна так заразительно расхохоталась, что остальные к ней лезть побоялись, чтобы не позориться. Вместо этого стали строить самые дикие догадки, вплоть до сожительства с начальником стражи ближайшего городка.

* * *

Мартель вернулся через несколько дней. Ради сбора подробной информации он облетел несколько городов, подслушал множество разговоров, даже посетил незаметно парочку лекций в университете.

Разговор с магистрами велся в подземелье, при свете свечного фонаря, купленного для меня Нетянкой. Так было удобнее – и не совсем темно, и свечение Мартеля хорошо видно. Мебели не было, вся рассыпалась в труху, так что я сел на свернутое в несколько слоев одеяло. И призраков попросил занять сидячее положение, чтобы голову не задирать при разговоре.

Внимательно слушал доклад нашего разведчика не только я, но и Петор, который знал о современном мире не намного больше меня.

Мартелю было удобно не просто рассказывать, а сравнивать нынешнее положение дел с тем, к которому они с Петором привыкли при жизни.

– Население континента сильно разрослось после завершения войн Великих. Распаханы все земли, которые пригодны для земледелия. Лесов осталось мало. Из-за этого крестьяне строят теперь не избы из бревен, а мазанки из глины с навозом. В городах перестали строить из камня, строят теперь из кирпича – так дешевле и быстрее.

Как и раньше, основная часть населения – крестьяне. Только в наше время их было девятнадцать из двадцати, а нынче – шестнадцать. Жизнь крестьян почти не изменилась. Ткани стали дешевле и доступнее, железные орудия труда, а в остальном – по-прежнему. Магия для них недоступна, слишком дорого. Холодными зимами мрут от болезней, в неурожайные годы – от голода, во время войн – от разрухи и эпидемий.

– Почему так? – удивился я. – Прогресс же, он должен облегчить жизнь, сделать ее лучше.

– Потому что люди плодятся. Как только жизнь становится чуть получше, людей становится больше, пищи перестает хватать, приходится осваивать плохие земли, которые раньше никому не были нужны. Плохие земли требуют больше труда и дают меньшую отдачу. От того людям опять становится жить хуже. А раз в несколько лет приходит неурожай или война, слабые и глупые гибнут. Так и продолжается – в хорошие годы плодятся, в плохие – мрут.

Мартель сделал паузу, перевел дух, если можно так сказать о призраке, и продолжил:

– На жизнь крестьян повлияло ухудшение климата на нашем континенте. Он стал прохладнее. Из-за этого урожаи снизились, голодные годы чаще случаются. От этой беды прогресс всё же помог. Появились новые овощи и фрукты. Картофель и помидоры с западного континента привезли и стали выращивать. Зерновые дают больший урожай, чем раньше, и коровы мясистее нынче. Но и тут есть обратный эффект – новые сорта зерновых и породы скота прибыльнее содержать в крупных хозяйствах. Крестьяне-одиночки не могут соревноваться с большими фермами, им остается только трепыхаться, чтобы самим себя содержать.

В целом сказанное Мартелем соответствовало тому, что помнил Ковкун. Крестьяне действительно не жили, а трепыхались. Они плодились, как кролики, надеясь, что дети сделают хозяйство более крепким. И попадали в ловушку: многодетные хозяйства действительно были крепче, за счет труда подростков, но когда вся деревня многодетна, на всех не хватает хороших угодий. И благо для каждой отдельной семьи становится злом для общества в целом.

* * *

– Теперь о других сословиях, – продолжил Мартель. – Самое заметное изменение прошлых столетий – появилась большая прослойка магов-рантье. Они ничего не делают, только заряжают аккумуляторы, и тем себя содержат.

– Как так? – удивился Петор.

– За эпоху Великих количество магов в нашем мире сильно выросло. Великие маги умерли, но они оставили множество потомков, эти потомки тоже плодились. Уровень магов падал, но их количество росло. И теперь в среднем на десяток людей есть один с магическим даром, как правило слабым, на уровне третьего ранга. Такие маги самостоятельно ничего серьезного не наколдуют, но могут заряжать аккумуляторы. И это стало их основной службой. Целое сословие магов-рантье образовалось.

– Вот ведь кривая удача! – выругался Петор.

– Маги со вторым уровнем считаются сильными сейчас. А с единичкой давно никого не бывало.

– Почему? – я спросил.

– Высокоранговые маги не появляются больше. В войнах теперь стараются убивать не отсечением душ, а другими способами, после которых воскрешение невозможно.

Петор заговорил:

– Есть еще способ из простых людей искусственно создавать магов и ведьм с высшим рангом. Его некоторые короли использовали. Надеялись так усилить свою власть. Потом отказались – каждый такой маг в конце концов восставал против своего господина.

Я для себя отметил – получается, маги не заинтересованы в том, чтобы у них появлялись сильные конкуренты. Значит, и меня они вряд ли примут с распростертыми объятиями.

* * *

Я зацепился за мысль, которая меня заинтересовала:

– А почему вообще была и кончилась эпоха Великих? И почему снижается уровень магов?

Об этом стал рассказывать Петор. Он в дуэте призраков больше теоретик, Мартель – практик.

– Я говорил тебе о том, как души вселяются в мертвые тела, погибшие от удара некромантов. До эпохи Великих это обеспечивало стабильный приток магии в наш мир. Кто-то воскресает, становится магом первого уровня, детей плодит. За счет этого общее количество магии растет. Постепенно его потомки спариваются с более слабыми магами и ведьмами, или с простыми людьми, уровень потомков с каждым поколением снижается. Ведь ребенок не может быть сильнее самого сильного из своих родителей, его уровень равен среднему от родительских. Магия постепенно размывается в обществе, становится такой малой, что ее влияние выражается только в росте удачи.