— Ничего, — отвечала Соня Ипатьевна.

— Поедем! У меня от пенсии осталось девятьсот. На еду заработаю, — она распахнула шкаф, сняла с плечиков и надела плащ, сунула ноги в лодочки.

— Не можешь немного подождать? Я должна хоть час-полтора полежать, а то не доеду никуда.

Так и не сняв плаща и лодочек, Дора уселась писать объявления. Попробует развесить пока три. Что выйдет?

Никого не встретила на лестницах, налепила объявления и уселась на своём роскошном диване ждать Соню.

Катя любит Кроля. Не так всё безнадежно. Не одинок Кроль. Есть живая душа рядом.

А ведь Катю, пожалуй, и не узнать. Вытянулась, небось. Какая она? Волосы, глаза? Сохранились ли веснушки? На фотографиях не видно.

Катю перебивает телефонный звонок.

— Простите, вы повесили объявление? — приятный мужской голос. — Можно к вам зайти? Какой у вас номер квартиры?

— Да, да, конечно… — Дора сказала номер квартиры, положила трубку. Кинулась к зеркалу, поправила волосы, подошла к двери, приоткрыла.

Стёпка зарычал, когда увидел гостей, вскочил, сбросив с живота Ксена. Тот недоумённо забурчал, но тут же стал потягиваться и с любопытством воззрился на рычащего Стёпа.

— Ой, простите, — сказала Дора, схватив Стёпа за поводок и едва удерживая его.

Вошли девушка и мужчина — оба высокие, под стать один другому. У мужчины плечи — широченные, волосы чем-то помазаны, уложены аккуратно, волосок к волоску. У девушки волосы — длинные, как у той, что в паспортном столе ЖЭКа, — похоже, в Америке такая мода, раз московские девицы пораспускали свои…

— Вы хотите заработать деньги? Правильно я понял ваше объявление? — продрался вкрадчивый вопрос сквозь Стёпкино рычание.

— Да, — кивнула Дора. — Я могу делать любую домашнюю работу. Подождите, пожалуйста, я уведу собаку.

Не спрашивая её, без приглашения, гости двинулись за ней, жадно оглядывая каждую половицу и каждую стенку. Девица и в кухню, и даже в туалет заглянула.

— Работы у меня нет, а предложение есть, — мужчина заговорил сразу же, как только она кивком пригласила их садиться к столу в гостиной и сама уселась на своё место, впился в неё взглядом, серым, весёлым. — До последней минуты будете сыты, благополучны.

— Любая вещь будет доступна вам. И, главное, инфляция никак вас не коснётся, — добавила девица.

Почему-то Дора стала потная, хотя даже в жару не потела, может, из-за худобы. Несмотря на Стёпкины рычание и лай, она слышала сердце — оно толкало её изнутри, как человек, пытающийся, сдвинуть тяжёлый предмет.

Она не понимала происходящего. Почему-то было не по себе.

Совсем, совсем не такая девица, какой должна быть девушка в её возрасте. Что непривычно? Сильно крашенные глаза, с подведёнными веками, неестественно розовые щёки, ярко накрашенные губы, как у кинозвёзд в сериалах — «Богатые тоже плачут», «Просто Мария», «Моя вторая мама» и других. Да сейчас их, подобных, сильно раскрашенных девиц сколько угодно на улицах. Что-то — незнакомое в этой породе. А может, и знакомое. Что-то общее с Виточкой, хотя Виточка почти не красится…

Одета тоже вроде уже привычно. Кожаная мини-юбка, длинная яркая блуза, к Дора в упор разглядывала её.

Они не представились. Без имени. Без фамилии.

— Чего вы так смотрите на меня? — спросила девица.

— Знакомлюсь, — ответила Дора, покраснев. И перевела взгляд на мужика: — Пока ничего не понимаю. Работать не надо, а обеспечена буду. Это как?

Мужчина ослепительно, весело улыбался ей.

— Чего ж тут не понимать? — спросил он своим красивым баритоном. — Вы не вечная, так?

— Ну? — удивилась Дора. — Так же, как и вы, как и эта красавица.

— Естественно. Не в бровь, а в глаз. В разумности вам не откажешь, все мы, люди, не вечные. Но пожить хорошо, в удовольствие, хочется всем. Не так ли?

— Ну? — сказала опять Дора. Ожидание, неизвестность томили ее. — Скелет вам мой, что ли, ну — жен для изучения в мединституте? Слыхала я, продают себя люди. Не всё равно, где костями греметь, пусть хоть науке послужат.

Мужчина захохотал. Стёпка снова зашёлся в лае.

— Очень точно вы о скелете сформулировали, — похвалил он её. — Однако не так уж и наивен наш простой советский человек. Понимает ситуацию. Наше предложение приблизительно в той же плоскости. Ваш скелет нам не нужен, ибо мы не из медицинского института.

— А откуда? — поинтересовалась Дора. — Обо мне вы, похоже, уже всё знаете. Я тут на виду, а вы-то кто?

— Мы работаем в фирме, мамаша. Занимается наша фирма недвижимостью. Сечёте?

— Что? — не поняла Дора последнего слова.

— Это значит, что мы занимаемся квартирами и домами.

— Как занимаетесь?

— Это значит — продаём, скупаем, перепродаём. Работаем с населением.

— А ко мне зачем пришли? Мне квартира не нужна,

— Нам нужна! — воскликнула девица по-детски удивлённо.

Стёпка заскрёбся в дверь и зарычал.

— Но я пока жива и живу в ней. Может, ещё двадцать лет протяну? И такое случается.

— Погодите, разговор куда-то не туда свернул, — мужчина выстрелил взглядом в девицу. — Наше предложение и заключается в этом. Живите на здоровье, а мы купим её у вас. Сами говорите, всё равно, где костями греметь после смерти. Зачем вам она, когда вы умрёте? Зато сейчас, в трудный период для всех нас и, думаю, для вас, получите большие деньги.

Сердце проскочило в голову и — билось в череп. Дора ничего не понимала.

Она собирается оставить квартиру Кролю — через какие-нибудь полчаса завещание ему писать идёт.

— Я не могу продать квартиру вам, — сказала она. — Я хочу оставить её сыну.

— А у вас нет сына! — воскликнула удивлённо девица. И снова мужчина выстрелил в неё взглядом…

— Откуда вы знаете, кто у меня есть, а кого нет? — Почему-то возникла перед глазами девица 1 из паспортного стола, чем-то неуловимо похожая на эту.

Стёпка завыл — уже устал и лаять, и рычать, и скрестись. Подвывал обиженно, почему его не слушают, почему на него не обращают внимания? Ксен уселся у двери и мяукал, чтобы его пустили к Стёпке. Но Дора не замечала своих питомцев — смотрела на девицу и мужчину по очереди.

Они явно выдали себя.

— Честно говоря, мы, прежде чем прийти к вам, наводили справки — выясняли, есть ли у вас родственники?

— А тогда при чём тут моё объявление о работе, если вы собрали сведения в ЖЭКе? — спросила она. И решительно сказала: — Сведения ваши неверные. И ничего мне не нужно. Квартиру продавать не хочу. Оставляю сыну. — Тут же Стёпка перестал выть, а Ксен — мяукать, он улёгся у двери, протянув в щель между дверью и полом свои тонкие лапы. И, видимо, с той стороны улегся Стёпка.

Тихо. Так тихо, что даже не по себе. Не бывает так тихо, когда столько людей и зверей под одной крышей.

Мужик весело улыбнулся.

— Вот и хорошо решили, умно. Зачем вам, с другой стороны, деньги? Подумаешь, какие-то пятнадцать тысяч долларов! Зачем они нужны? Мы — простые советские люди — привыкли отказывать себе во всём, привыкли голодать, привыкли ходить в одной и той же одежде годами! Нам лишь бы идея… — Он откровенно издевается над ней!

— О какой идее вы говорите? — спрашивает Дора, а сама неожиданно слышит слова Кроля — «Были бы у меня тысяч шесть-семь, я бы, может, и нашёл выход», «…долларов, мать!» «Были бы, я бы закрутил такое, вложил бы их в своё собственное дело… без Виточки… Петько начинает… верняк…», «И квартиру бы потом себе сделал бы, и Катьку обеспечил бы… Домучился бы, пока ей не исполнится двенадцать, тогда на суде она поимеет право голоса… И отвалили бы мы с ней в новую жизнь. Жили бы с тобой втроём. Я вкалывал бы. Ты растила бы Катьку».

— Дурили нам голову семьдесят лет, дурят сейчас, — говорит мужик, — для родины надо жить. А я — возражаю. Для себя надо успеть пожить, без оглядки на начальничков. Надо успеть взять от жизни всё, что можно.