* Понедельник, 14 июня: «Годы» все еще на первом месте.

Понедельник, 12 июля: «Годы» все еще на первом месте, причем каждую неделю.

23 августа: «Годы» теперь на 2-м или 3-м месте, 9 переизданий.

22 октября, вчера, «Годы» были последними в списке.

Вулфы вернулись на Тависток-сквер днем в воскресенье, 6 июня, а вечером ужинали с Клайвом Беллом.

11 июня, пятница.

Мозги совсем высохли после шести напряженных дней в Лондоне. Во вторник – ужин с Даффом Купером485; в среду – Этель Смит; в четверг – Несса и портной; в пятницу – Брейс486. Так что я как белка в колесе; приступила к сложной университетской главе. Очень жарко. Очень шумно. В отеле танцы; шум автобусов; галдеж и духота. И вдобавок Джулиан уехал в Испанию в понедельник487; во вторник пришло известие, что Воган488 ранен, а его товарищ убит. В общем, напряжение, в подробности которого я сейчас вдаваться не могу; как долго оно продлится? Год? Кто знает? Что угодно, лишь бы продолжать говорить, сочинять, отвлекаться.

16 июня, среда.

Ужин «Апостолов» вчера вечером – хороший, по словам Л. Сын489 Сидни490 произнес одну из лучших речей для молодого человека. Но я еще не слышала всех сплетен, так как ужин затянулся до часа ночи, а утро отдано делам. Как раз заканчиваю раздел об образовании; многое переписано. Думаю, меня ждет несколько волнительных дней. Возможно, займусь Конгривом.

Со мной ужинала Хелен, а накануне я ужинала с Камеронами и услышала версию Тони491 о Мэри492; он похож на комара или тушканчика; испуганные голубые глаза навыкате; руки прижаты к груди, как лапки у тушканчика. Какая-то бледная хорошенькая американка493, подражающая Шелли494, сидела на полу у моих ног и, к сожалению, обожала и боготворила меня, а однажды зимой подарила мне примулы и прислала стихи. От таких людей я больше не получаю особого удовольствия. Да. В Лондоне суета. Но следующие несколько дней я намерена покапризничать и пренебречь социальной жизнью. Невозможно вечно суетиться и не давать голове отдохнуть. От Джулиана никаких новостей; в конце недели не сможем поехать в Монкс-хаус, потому что Салли может ощениться. Мы положили матрас и обнесли его сеткой для сушки белья, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Я виделась с Хатчинсонами и Дианой [Купер], красивой, в вуали, непринужденной. Был там и Дезмонд. Потом Этель со своими хваткими и острыми, впивающимися когтями. Вынюхивала про «Три гинеи». Потом ходили на фильм о коронации, сшитый из множества мелких фрагментов: одни хорошие, другие нет. В воскресенье были у Герберта495; ох уж это уродство абсолютно самодовольной и пассивной жизни биржевых брокеров; виандоты496; фруктовый сад; картины, цветные фотографии; коврики; служанки; Фреда497, мягкая и по-матерински заботливая с кошкой вместо ребенка; неземная, мягкая, легкая… И мы гуляли в Стейнсе. Позже ужина пришел Адриан с дружеским визитом. Потом Боуэны, Боура498, Баттсы; потом Хелен… А теперь обед.

20 июня, воскресенье.

Странная мысль пришла мне в голову, и я теперь много думаю о поведении и т.д. (для «Трех гиней»). Почему человек втайне желает несчастья своим друзьям? Сегодня холодный пасмурный день, и втайне я рада, что Беллы в Чарльстоне, а мы в Лондоне, то есть я рада, что у них были плохие выходные. Однако эта радость не так приятна, как настоящая. Но после сортировки одного от другого в «Конгриве» я не намерена заниматься тем же самым еще и здесь.

Только включила электрический камин – как выглянуло солнце. Билли [Робсон] наверху, и пришла Мэйбл, чтобы спросить, не купить ли сосисок. Я очень расстроена, так как надеялась, что у меня будет хотя бы один день без вторжения людей. Не могу разделаться со всеми четырьмя пьесами Конгрива. Вчера вечером ко мне ворвалась Энн Уоткинс499, словно пытаясь поймать меня на наживку предложением тысячи фунтов и покрытия всех расходов, если я соглашусь поехать в США и читать лекции три раза в неделю на протяжении трех месяцев. Я спросила, о чем будут лекции. Неважно. Чем больше личного, тем лучше: например, о моем опыте работы в издательстве, о моем браке – счастливом браке. «При этом ваш муж может сидеть в аудитории и кричать “ФУ!”». В общем, мы отказались. Пришлось бы выступать с одними и теми же лекциями – не читать их, а повторять. Мол, это очень важно. Олдос и Джеральд Херд – эти поборники духовной жизни, мира и добра, – гастролируют по Штатам, выступая дуэтом500. Господи боже! Те еще образчики духовности… Хорошая цитата для моей книги. Меня позабавил ее откровенно коммерческий подход. Деньги-деньги-деньги. Понравиться она мне точно не могла – такая толстая и вульгарная, такая растрепанная, словно только что купалась и вся пропахла морем. «У меня была нелегкая карьера», – сказала она и поведала нам о том, как читала лекции «милым молоденьким девушкам… хотя сама такой не была». Нет, не думаю, что она сможет продать мои истории. Они с Дональдом Брейсом хотят, чтобы я приехала, выставила себя напоказ и заработала им денег. И на что же они потратят эти доходы? Глядя на щеки Энн, я хотела было сказать, что на выпивку. Дональд, полагаю, купит дочери новое платье. А мне и тысяча фунтов не нужна, если расплачиваться за нее придется тем, что у меня в голове будет вечно крутиться текст этих выступлений. Она была искренне разочарована, а я не смогла закончить «Конгрива». Сейчас надо написать Маргарет Кейнс501 и поблагодарить ее за милое доброе письмо о романе «Годы».

Хочу добавить, что мы ждем, когда Салли разродится, поэтому никуда не уехали. «А она вообще беременна?» – снова и снова вопрошает Л. Он приготовил для Салли лежанку за ширмой в своем кабинете, а она скачет и резвится.

22 июня, вторник.

Разве не стыдно писать в первую очередь здесь, а не браться за Конгрива? Вот только мои мозги после разговоров с мисс Сартон, с Мюрреем, с Энн [Стивен] после ужина отказали, так что я не смогла прочесть «Любовь за любовь». И не буду заниматься «Тремя гинеями» до понедельника, пока как следует не отдохну. Потом займусь главой о профессиях, потом концовкой…

Поэтому сейчас надо перекачать кровь от этой части мозга к другой, как абсолютно верно советует Г. Николсон. Я хочу написать рассказ о сне на вершине горы. Почему сейчас? О лежании в снегу; о цветных кольцах; о тишине… и одиночестве. Но не могу. Неужели я не смогу на днях побаловать себя этим коротким погружением в другой мир? Теперь будут только короткие. Больше никаких длинных изысканий – лишь внезапная интенсивная проза. Вот бы я могла придумать себе другое приключение. Как ни странно, есть одно – пришло в голову на Чаринг-Кросс-роуд, – и оно тоже связано с книгами, какая-то новая комбинация старых идей. Брайтон?! Круглый зал у пирса и люди ходят по магазинам, скучают друг по другу, – история, которую Анжелика рассказывала летом. Но как это сочетается с критикой? Я пытаюсь уловить четырехмерный разум… жизнь в контексте эмоций, вызванных литературой; многодневная прогулка; приключение разума; что-то в этом роде. Бесполезно повторять мои старые эксперименты – в экспериментах должна быть новизна.