30 ноября, понедельник.

На мой взгляд, нет нужды быть несчастной из-за романа «Годы». Работа в общем-то подходит к концу. В любом случае это напряженная книга, в которой есть определенная красота и поэтичность. Полноценная книга. Только что закончила ее и чувствую какое-то возбуждение. Конечно, она отличается от предыдущих: в ней, по-моему, больше «реальной» жизни, больше крови и плоти. Но даже если начало книги будет читаться с трудом, а в середине останутся провисающие, водянистые фрагменты, нет нужды страдать по ночам бессонницей. Думаю, что могу чувствовать себя уверенно. Искренне твержу себе это, чтобы сохранять самообладание в течение нескольких недель тоскливого ожидания. И нет нужды переживать о том, что скажут люди. На самом деле я хвалю эту ужасно подавленную женщину, у которой так часто болела голова; которая была абсолютно уверена в провале, ибо она, несмотря ни на что, довела дело до конца и определенно заслуживает поздравлений. Ума не приложу, как она сделала это с ее-то головой, похожей на старую тряпку. Теперь отдых; и Гиббон221.

7 декабря, понедельник.

И что же – мы без короля? С королевой? С кем? Роман с Симпсон вышел наружу. В среду, 2 декабря, епископ высказался о недостаточной религиозности короля. В четверг все газеты – «Times» и «Daily Telegraph»222 сдержанно – рассказали об этом: одни акцентировали внимание на домашних проблемах, другие – на личности Симпсон223. Весь Лондон был весел и словоохотлив – не столько весел, сколько возбужден. Мы не можем допустить, чтобы королевой стала Симпсон – вот главный посыл. «Королевская особа из нее не лучше, чем из нас с вами», – сказала молодая женщина в бакалейной лавке. Но сегодня, еще до заявления премьер-министра в Палате общин, мы по-человечески прониклись сильным сочувствием и говорим: «К черту все это – викторианская эпоха позади. Пусть женится на ком хочет». Однако в клубе «Beefsteak» только лорд Онслоу224 и Клайв придерживаются демократических взглядов. Гарольд [Николсон] мрачнее тучи, как и прочие аристократы225. Говорят, что монархия в смертельной опасности. Империя разделилась. Мол, такого кризиса не было еще никогда. Думаю, это правда. Испания, Германия, Россия – все отошли на задний план. Каждая газета от первой до последней страницы посвящена теме брака. Всюду фотографии герцога Йоркского [Георга VI] и принцесс. Миссис Симпсон фотографируют с яркой вспышкой в полночь, когда она выходит из машины. Ее багаж тоже попал в объектив. Формируются лагери. Одни топят за Болдуина, другие за Черчилля. Мосли226 использует кризис в своих целях. В общем, все болтают без умолку, и создается ощущение, будто какой-то незначительный человек одним неловким движением запустил цепную реакцию. Империя, иерархия, мораль – вообще все никогда не будет прежним. Однако сегодня появилось ощущение, что чувства перегорели и уже не так сильны. А король может заставить нас всех ждать, пока сам будет сидеть, как непослушный мальчик в детской, и пытаться принять решение.

Вчера вечером, проходя мимо дворца, я увидела толпы людей, ожидающих на холоде – так холодно, что не могу писать, – не сводящих глаз с окон. В двух или трех верхних окнах горел свет.

8 декабря, вторник.

Что же мне делать с этими гранками? Отправить их? Но как набраться терпения и мужества? Что мне писать? Думаю, наброски…

10 декабря, четверг.

Стоило бы изучить все последствия кризиса, будь у меня время. Туманное холодное утро, сырое и мрачное, насколько это возможно. Я только что включила электрический свет. Король отрекся от престола? Думаю, да. В 15:30. Болдуин готовит выступление. Информация все время меняется, если судить по газетам и объявлениям в магазинах. «Times» твердит: «Никто не торопит короля. Мы сочувствуем, но… решать его величеству». Пресса Ротермира227 и Черчилль, которого перекрикивали в Палате общин, утихли. Никаких больше разговоров о том, что короля вынудили. Миссис Симпсон в Каннах заявляет, что готова выйти из этой несчастливой, невозможной ситуации. Машины, черные автомобили, постоянно ездят в форт Бельведер [Суррей] и обратно, где заточен король; некоторые (сплетники из Лейбористской партии) говорят, что он пьет; в газетах пишут, что он консультировался с ветеринаром по поводу собаки, которая повредила лапу. Болдуин постоянно опускается до слов «король груб и пьян». Вчера вечером королева228 и принцесса Мария229 уехали. Экипаж с багажом был замечен отъезжающим из форта. Королевские обязательства не выполняются. Время траура. Королева посещает магазины старинных диковинок и, говорят, купила золотую лягушку. Тем временем «народ» переключился на своего рода презрение. «Ему должно быть стыдно», – сказала продавщица в табачной лавке. Тимми230, секретарь королевы, сообщил Джорджу Бергену231, что вопрос отречения решен. Мейнард утверждает обратное и говорит, что юридические и прочие трудности слишком велики. Берген говорит, что, по словам Тимми, король сейчас выторговывает себе пособие. Король Георг ничего ему не оставил, а он осыпал Симпсон деньгами и драгоценностями. Все королевские герцоги, канцлеры и солиситоры ходят туда-сюда с черными чемоданами. Вчера вечером Мэри232 по телефону сказала, что, по ее сведениям (от леди Дианы233 и лорда Браунлоу234), несколько недель назад король, почувствовав холодность миссис С., пришел в ярость; кроме того, вопреки всем советам друзей, он был одержим какой-то буржуазной (ее словечко) манией жениться; настаивал на том, чтобы через два года им разрешили жениться, хотя миссис С. этого не хотела, и обратился к Болдуину. По словам Мэри, тогда-то Болдуин все и узнал. Остальное – лишь следствие. Говорит, что все друзья короля считают его сумасшедшим. Он мог продолжать встречаться с миссис С. в качестве любовницы, пока они оба не остынут: никто не возражал. Теперь он, вероятно, потерял ее, отрекся от престола и заставил всех нас чувствовать себя немного, но ощутимо униженными. Странно, но даже я это чувствую. Прогуливаясь на днях по Уайтхоллу235, я подумала: «Ну и королевство – эта Англия!». Но если отстраниться… Не слишком-то рациональное чувство. Однако именно это и чувствует нация. «Times» сдержанно саркастична по поводу короля; в утреннем выпуске цитируются письма, которые приходят в редакцию всю неделю: «Наши сыновья и братья жертвовали и женами, и возлюбленными, и жизнями за свою страну. А король даже на это не способен?». Теперь крепнет уверенность, что король действительно не способен и отправится со своим багажом в Канны. Довольно бесславное бегство – опять это чувство. «Он будет жить в Америке», – говорит Берген. «Королева хочет его отречения», – говорит Тимми. Я так поняла, что леди Диана, направляясь в Бельведер, навестила Джека236 в лечебнице, чтобы спросить совета. Он советует королю публично отречься от миссис С., в течение года воздерживаться от ее общества, а затем вернуться к ней. Однако мелкобуржуазный ум короля, по-видимому, крепко держится за бракосочетание. В отличие от других любовниц, миссис С. дарует ему физический комфорт; они полностью синхронизированы. Говорят, она уже немного остыла. Что же они будут делать в Кентукки? Я неохотно дописываю страницу, ведь это, наверное, последняя запись об Эдуарде VIII в данной тетради. Если я и напишу завтра, то, полагаю, о правлении Альберта I237, а он, по словам Мэри, не пользуется популярностью. Да будет так. Сегодня днем я пройдусь в тумане к эпицентру событий и погуляю вокруг Палаты общин.