Тот же кабинет, только его вид несколько изменился. Особенно это касается декора стен и прочих элементов интерьера. Пошедший волнами, словно наблюдаемая со дна поверхность реки потолок, стены, кое-где смятые в гармошку, а кое где растянутые, как тонкая кожа, скрученный в здоровенный кукиш шкаф для бумаг… Тела доселе столь громко верещащих, а теперь ставших тихими и смирными моих невольных ассистентов по танцу… Тушки застыли во всех углах… О нет, не стоит записывать меня в почетную лигу кровожадных чудовищ — среди них нет ни одного мертвеца.
Поднимите взгляд к потолку и вам откроется преоригинальнейшая картина — там летает огромная туша капитана, усиленно пытающаяся изобразить полет чайки над морской гладью. Впрочем, скорее это не чайка, а пикирующий бомбардировщик или даже дирижабль… Он старается от души или вернее от того, что от нее осталось. Получается у него довольно средне, но я не в обиде. Покрывающее тело белое оперение наводит на мысль, что шансы «гордо реять» у него все же имеются, и если он очень постарается то может совсем «очаеться» в самом ближайшем времени. По крайней мере, крики он издает очень похоже. Такие же резкие и противные
А вот и багроволицый, тот самый, который столь усердно пытался доставить мне хоть какие-то неприятности. Не в добрый для него миг мне вспомнилось то, как он, уподобившись быку на корриде, пытался «забодать» меня своей дубинкой. Сейчас он упорно и сосредоточенно долбит головой стену, пытаясь пробить там дыру. Близкое знакомство с хаосом для умственно ограниченных типов частенько приводит к «откату сознания» Теперь, я с полной уверенностью могу утверждать, что в прощлой жизни он был великолепным быком-производителем. Через несколько часов или дней он придет в себя, однако достаточно ему будет разозлиться, или понервничать, и бык снова вырвется на свободу из глубин его сознания… Человек-животное…
Другие сотоварищи капитана пребывают в не менее «интересном положении». Они толком и осознать ничего не успели.
— Хи-хикс… — раздается идиотский смех. — Хе-е…
Это один из группы любителей похамить сидит на полу и зажженной сигаретой то и дело дотрагивается до руки. Вот как просто из садиста получается мазохист… пребывание в Хаосе лишь сменило направление всего одного вектора психики и результат налицо.
Фигура, буквально вплавленная в стену… Теперь каменных дел мастерам придется сильно чесать в затылках, думая о том, как вырубить оттуда новообразовавшийся барельеф. Барельеф меж тем хлопает глазами, но молчит. Молодец, не стоит провоцировать на свою глупую голову дополнительные неприятности.
Блаженствующий от избытка страха и паники Чума… Теперь его внешний вид не в силах обмануть никого из присутствующих. Развивается мое творение, вновь развивается.
Ну что ж, все обещанное я выполнил, теперь никому из попавших под магию вампира не удастся забыть это. Изменение глубоко, непоправимо и пугающе для тех, кто увидит сию достойную полотен Босха композицию.
Старлей, ножик верни…
Конечно, — он машинально передает его мне, не отводя глаз от происходящего вокруг.
— Непривычно видеть такое? Ничего, жалеть о подобных индивидах явно не стоит. Они так привыкли чувствовать себя вершителями судеб, пусть и мелкими, что и не думали о том, что и ими поиграют…
— Послушай! — Смертельно бледный старлей, переводил взгляд то на царящий в комнате разгром, то на меня, а в глазах его разгоралось какое-то странное чувство…
— Мне плевать, кто ты или что ты… Они это и впрямь заслужили… Все равно, я давно собирался переводиться на третий участок, подальше от этих уродов. Там такого не допускают. Но скажи, ты ведь не только так можешь? — теперь я наконец идентифицировал горящее в его глазах чувство. Это был огонек безумной, гибельной надежды.
— Не только… — я был готов взвыть от разочарования. Неужели он опустится до просьб о чуде? Попросит помощи для себя, или для родственников? Но я ошибался.
— Помоги! Хочешь, душу продам, — он покосился на Чуму, парящего за мом левым плечом, — хочешь, вечным слугой буду! Только помоги!
— Что именно? — против воли, меня это заинтересовало. Не мог он увидев то что увидел, не понимать, что предложение стать ВЕЧНЫМ слугой вполне может быть воспринято буквально. Но то что я услышал, меня поразило.
— В городе маньяк завелся. На нашей территории. Эти уроды, — он кинул злой взгляд в сторону кабинета, — даже не чешутся, отписками отделываются, а я один ничего поделать не могу! Четвертый месяц на свободе, гад! Девятнадцать детей угробил! Одиннадцать парней и восемь девчонок. Младшему еще десяти не было, старшей, — шестнадцать. Находим только тела, в жутком состоянии, он их перед смертью мучает, сволочь, и не одной улики, ничего! Помоги изловить, ничего не пожалею!
Короткое сканирование памяти. Лейтенант даже ничего не почувствовал, но меня, мельком увидевшего стоящие перед его внутренним взором картинки буквально скрутило от ненависти. Этот маньяк будет умирать долго. Очень долго! Вечность!!! Каждую секунду этой вечности мечтая лишь о том, чтобы наконец-то оказаться в аду, и спрятаться от меня в самом глубоком и горячем лавовом озере!
— Платы не надо. За исполнение таких просьб я и сам готов приплачивать! — Оскаленные клыки, полыхающий алым взор… Лейтенант смело посмотрел в мои, налитые кровавым светом бельма вампира. Уважаю… Очень, очень немногие из людей могут выдержать такой взгляд.
— Созвонимся завтра. Меня зовут Аркадий, — я протянул руку и вездесущий Чума вложил в нее сотовый телефон парящего у потолка капитана. — Номер твоего начальничка думаю тебе известен.
— Александр, — он, не колеблясь, протянул мне руку для пожатия. — Я позвоню завтра.
— Договорились, — с этими словами я вышел из милицейского участка.
Примечание на полях:
Вот так всегда с этими мужчинами. Чуть отвлечешься, а он уже налево смотрит. Нет, никаких рыжулек! Р-размечтался. И совершенно зря он потом эту визитку три дня искал. Я её давно выбросила. Что, я дурра, такого парня упускать? Несмотря на явно неуместное джентльменничание и скромность, во всем остальном граф — почти идеален! По крайней мере, — на мой вкус. Одно плохо, — я теперь доподлинно знаю, что все «гусарские» анекдоты — чистой воды выдумка. Если это не так, то почему он до сих пор не в моей постели, а все по тюрьмам каким-то шарашится?
Глава шестая,
в которой кроме посещения морга, и знакомства с колоритнейшим танатологом, ничего особого не происходит. Ах, да мы еще маньяка находим
Меньше чем через час я уже стоял у двери квартиры, где временно расположились я и Элен. Разумеется, можно было пройти и несколько необычными способами, но я предпочел просто постучать. Осторожные шаги приближающейся готессы, потом она смотрит в глазок, и… дверь почти мгновенно открывается. На пороге обрадованная девушка с пистолетом в руке…
— Зря беспокоилась, ма шери. Та не могло быть ничего для меня опасного, зато забавных моментов хватало.
— Тогда проходи, любитель забавляться. Да, а этот твой бесенок где?
— Здесь я, здесь, — заверещал тот, заслышав свое прозвище. — Сигарету хочу и коньяка!
— Вот паршивец. Элен, он сегодня почти три бутылки вылакал, а все мало…
Конечно, моя готесса не успокоилась до тех пор, пока не узнала в подробностях обо всем произошедшем со мной во время не столь уж и длительного отсутствия. Судя по мечтательному выражению глаз, ей хотелось не просто слышать, но еще и видеть такой хоровод безумия. Ничего, со мной она еще не то увидит…
Не то еще увидит. А и верно! Мне ведь в самом скором времени обещали небольшую загадочку подкинуть, относительно отлова маньяка. Ловитесь маньяки большие и маленькие… Однако, надо бы и у спутников моих поинтересоваться относительно дальнейшего. Чума-то уже знает, присутствовал как-никак, а вот готесса еще не осведомлена.
— Элен, ты как к маньякам относишься?
