Кусачие друзья-соперники катались по земле, вяло суча ногами и хныкая. На них даже никто не смотрел. Потому с ударом колотушкой по барабану выбыли оба. Бородач успел вскочить, чтобы пройти в следующий тур. Мару, сбив противника с ног, в этот раз не помог сразу подняться. И оба, не запыхавшиеся, продолжая болтать и посмеиваться, остались на своих местах: горец стоял, а разрисованный полулежал перед ним, закинув ногу на ногу, подперев одной рукой щёку, а другой бурно жестикулируя.

— Ишь, клоуны, — фыркнула дама впереди.

— Зато какие хорошенькие! — вздохнула томно другая.

— Я бы их обоих усыновила, — прогудела третья и достала новую карамельку на палочке.

Ведущий опросил участников и сказал, что третий тур начнётся через десять минут, а не через час, как было условлено. Мауна, Вааи, Зраци, Чиён, Мару, бородач, хрупкая леди и бабища, убившая бандита, рвались в бой. Наскоро выбрали пары. Мауна повернулась к учителю и тот указал на Зраци.

— Вот с ним сразись, девочка моя. Он хорош!

— Ха! Так и сделаю! Иди сюда, лысенький! — красавица приобняла покрасневшего парня за плечи и вывела из строя.

Бабища шагом командира прошлась перед мужчинами и кивнула Вааи, тот польщённо поклонился. Тонкая леди, прикрыв лицо широким расшитым рукавом, ткнула пальчиком в Мару, тот перехватил её под локоть и повёл к трибунам. Та пыталась вырваться, но вскоре сдалась и уже через несколько секунд заливисто смеялась, пока горец её тормошил и забалтывал. Чиёну по остаточному принципу достался бородач. Тень даже не взглянул на соперника.

На поле убрали один ряд внутренних канатов, а другой перевязали по центру, так сражаться могли только две пары. И первыми вышли красивые брат с сестрой со своими противниками, пока остальные, недавно закончившие бои, отдыхали.

«По-бум!» — грохнул барабан и началось.

В кошачьей походке Зраци не уступал Мауне. Но она с ним, казалось, играла как мама-кошка со своим неразумным отпрыском. Бэн, жадно глядящий на них, заметил, что парень не бьётся и в половину показанной ранее силы. Он делал выпад — женщина застывала, но едва их тела должны были соприкоснуться, как Мауна уклонялась, тянула Зраци на себя и наносила резкий удар. Пару раз парень чуть не упал, но, как показалось Бэну, больше намеренно, чтобы использовать тот свой приём: пинок снизу вверх. Но женщина не позволяла, держась сбоку и каждый раз оказываясь не там, куда поворачивался противник. Трибуны верещали, голоса заливали поле, упрашивали кончать котёнка скорее. Но Мауна игралась, и только финальный бой барабана был ей указ.

Со стороны Вааи битва шла жёстче. Бэн узнавал удары, которым учил его дедушка: «Вот таким медведя можно свалить». И этих, противомедвежьих ударов что красавец-мужчина, что его мужеподобная соперница выдавали долгими сериями и, казалось, ни один не попал в цель. Вааи держал у груди руки, подскакивал на носочках, выкидывал сжатый кулак вперёд, втиснув голову в плечи. И в него, едва раскрывшегося, летел кулачище дамы. Но вот раздался глухой стук и женщина покачнулась. На руке её наливался синяк. Вааи отпрыгнул, плечом смахнул пот со щеки. Дама осела, подняла ладони кверху, потрясла головой. Противник опустил кулаки, и Бэн заметил у него длинную ссадину под скулой. Пара фраз, и женщина с трудом поднялась, приняв протянутую руку, тяжело добрела до каната и покинула поле.

— Ну да, сама себя и прогнала, — разочарованно сказала леди впереди Бэна.

— По лицу же нельзя бить, а она заехала. Вот дурочка, — надулась вторая.

— Ах, девочки, — вытянув изо рта карамельку, добавила третья, — ну скажите, кто в здравом уме ударит такого красавчика по лицу?

И снова кивки, колыхание полей шляп. Помощники ведущего хотели усадить даму в лекарском уголке, но она протопала дальше, угрюмо свесив руки, и плюхнулась на скамейку рядом с нарушителем первого блока. Мужик что-то крикнул ей в ухо, и дама легонько ткнула ему локтем в нос. Хлынула кровь. Помощники, как один, неодобрительно качнули головами. Женщина сделала знак готовить розги и для неё.

Засмотревшись на это принятие судьбы, Бэн пропустил остаток боя Мауны и Зраци и только с ударом колотушки по барабану перевёл взгляд на поле. Парень лежал на животе. Женщина ходила по его спине, посмеиваясь и щипая босыми пальцами ног. Вааи стоял у среднего каната, скрестив на груди руки, и хмуро глядел на бывшую соперницу. Как только был объявлен конец поединка, мужчина направился к даме, заговорил. «Наверное, хочет чтобы её не пороли», — с любопытством подумал Бэн. А решительная женщина лишь качала головой и усмехалась, своим упрямством вызывая восхищение. Мауна тем временем подняла за шкирку Зраци, поставила на ноги, чмокнула в лобик и довольная ушлёпала на трибуны. Парень встряхнулся и поплёлся к корзине с оружием забрать свой кинжал.

— Интересно, — вымолвил Добромир, — а леди, значит, этот зверь не бьёт.

— Почему? — откликнулся Бэн.

— Не мне это знать, точно. Но вот то, что он откровенно халтурил, пасовал перед нашей девочкой, говорит, что не так уж он прост. Даже не как боец, а как человек. Личность.

— Я тоже девочек не бью! — почему-то обиделся ученик лекаря.

— С тобой и так всё понятно. А с этим нет. — наставник обернулся и потрепал по волосам своего подопечного. — Ты у нас вообще не из тех, кто будет биться на интерес.

— Откуда вы знаете? — нахохлился тот.

Добромир легонько щёлкнул Бэна по кончику носа и подмигнул.

— Опыт. Опыт: сколько я вас таких перевидал.

И снова стук в барабан. И снова четверо на поле.

Хрупкая леди, всё время прижимающаяся к Мару, обняла его, погладила по плечу и тут же отпрыгнула, встав боком на полусогнутых ногах и сделала жест «нападай». Горец не заставил себя долго ждать. Он забегал ей за спину, ловил в прыжке, тыкал пальцами под рёбра, щекотал, крутил и подкидывал, не давая задеть себя. И это тоже выглядело игрой — милой детской шалостью, — но более забавной и приятной зрителям, чем нелепая драка двух мужчин в предыдущем раунде.

Чиён же был серьёзно настроен. Он стоял руками на земле, а ноги так и мелькали в воздухе, не давая подойти противнику. А тот выматывался почём зря, пытаясь найти в бесконечной вертушке хоть один зазор. И все его подкаты и кульбиты напарывались на мощные удары, от которых бородача отбрасывало на пару шагов. Но стоило Чиёну встать на ноги, как он тут же повалился, словно соперник только того и ждал, применив такой же удар под колени, что и в предыдущем бое.

Одновременно леди и Чиён сделали одинаково, будто сговорились: высоко подпрыгнули, перелетели оппонентов, оттолкнулись от земли руками и, обхватив врагов ногами за шею, повалили, душа. Грузный бородач встать не смог. А Мару, вскрикнув, когда крепкий хват зажал несколько косичек, выскользнул из объятий противницы, стиснул её со спины ногами и перекинул через себя. Леди не шевелилась, раскинувшись на земле потрёпанной куклой, лишь в кулачке трепетали на ветру две вырванных у оппонента чёрных косички с золотыми украшениями.

«Пу-бум»!

Мару и Чиён глянули друг на друга и отвернулись. Горец поднял на руки бывшую соперницу и проскользнул между канатов в лекарский уголок. Учитель Мауны помог бородатому соратнику подняться и увёл его прочь.Тень сел между своими наставниками, а те улыбались ему, но не очень радостно. Ведущий объявил получасовой перерыв.

— Встань пройдись, а то засиделся, — проворчал Добромир.

Бэн помотал головой, как и раньше, не желал покидать своё место на трибунах, даже голод и жажда не смели к нему приближаться, уж слишком взвинчен был парень. Ведь ещё немного, ещё один раунд, и можно отправляться за Ерши. Бэн вспомнил слова наставника о звериной лавке, хотел переспросить то, что не расслышал, но рядом никого уже не было. Лишь качались на широкой спине два лисьих хвоста, свешенных с шапки, пока Добромир шагал вдоль поля к городовому и двум другим Дракатри. Окружающие дамы попытались разговорить брошенного наставником лекарёнка, но тот лишь краснел и молчал, чтобы не сболтнуть лишнего, да так от него и отстали. А он всё думал то о Мару и его разрисованном противнике, то об одиноком даже среди людей Чиёне, то о малыше, который где-то там, среди чужаков, похищенный, ждущий помощи.