– Подойдем к кусту¹⁹, – предложил Придери, – и посмотрим, что там.

И они подошли к кусту, и из него поднялся огромный вепрь, весь сияющий белизной²⁰. Собаки кинулись к нему, но он отбежал немного от людей и встал там, спокойно слушая лай собак. Когда люди подошли ближе, он вновь отступил. И так они преследовали его, пока не вышли к большому и мощному замку, который казался недавно построенным и стоял там, где они никогда раньше не видели ни замка, ни дома, ни даже камня. Вепрь побежал прямо в замок, и собаки последовали за ним. И когда они скрылись в замке, Придери и Манавидан изумились, увидев зáмок там, где его не было совсем недавно. И с вершины холма они пытались разглядеть или расслышать собак, но не услышали ни лая, ни других звуков.

– Господин, – сказал Придери, – я пойду в этот замок и отыщу собак.

– Поистине, – сказал Манавидан, – негоже идти в замок, который так внезапно появился в этом месте. Послушай моего совета и не ходи туда. Этот замок выстроил тот, кто заколдовал нашу страну.

– Я не могу бросить своих собак, – возразил ему Придери и, не слушая советов Манавидана, направился к воротам замка. Войдя внутрь, он не увидел ни человека, ни зверя, ни вепря, ни собак, ни дома, ни жилища. Только в середине двора был мраморный фонтан, и на краю его – золотая чаша, подвешенная на четырех цепях, которые уходили ввысь так, что конца их не было видно. И он был очарован блеском золота и красотой чаши и подошел, чтобы взять ее. Hо как только он взялся за чашу, его руки прилипли к ней, а ноги – к мраморной плите, на которой он стоял, и дар речи покинул его, так что он не мог произнести ни слова²¹.

И Манавидан ждал его до конца дня, и убедившись, что Придери и его собаки не вернулись, отправился домой. Когда он пришел, Рианнон спросила:

– Где же твой спутник и собаки?

– Выслушай, – сказал он, – что с ними случилось.

И он рассказал ей обо всем.

– Поистине, – молвила Рианнон, – ты оказался плохим товарищем, а хорошего товарища потерял.

И с этими словами она ушла и направилась туда, где, по словам Манавидана, стоял замок. Она увидела, что ворота замка открыты и лишены охраны, и вошла внутрь. И, войдя туда, она увидела Придери, державшего чашу, и подошла к нему.

– О сын мой, – воскликнула она, – что ты здесь делаешь?

И она протянула руку к чаше, и, как только она коснулась ее, рука ее точно так же прилипла к чаше, а ноги – к мраморной плите, и она не могла произнести ни слова. Так стояли они, пока не спустились сумерки, и тогда раздался гром, и замок растаял в тумане со всем, что в нем было.

Когда Киква, дочь Гвинна Глеу, жена Придери, увидела, что во дворце не осталось никого, кроме нее и Манавидана, она так опечалилась, что смерть показалась ей лучше жизни. И Манавидан обратился к ней.

– Видит Бог, – сказал он, – ты не права, женщина, коль боишься довериться мне. Призываю Бога в свидетели, что нет у тебя друга преданнее меня. Ведь я с юных лет был товарищем Придери, и как я дружил с ним, так буду дружить и с тобой. Поэтому не бойся меня. Бог свидетель, что я сделаю для тебя все, что в моих силах, пока небесам будет угодно посылать нам горе и несчастья.

– Господь воздаст тебе, – ответила она, – я не сомневаюсь в твоей дружбе.

И она²² возвеселилась, и страх исчез из ее сердца.

– Итак, – сказал Манавидан, – нам нельзя оставаться здесь, ибо мы лишились собак и не можем больше добывать пропитание. Отправимся в Ллогр, там нам будет легче прожить.

– Хорошо, господин, – сказала Киква, – мы так и сделаем.

И они отправились в Ллогр.

– Господин, – спросила она его, – каким же ремеслом мы займемся теперь?

– Я могу только делать то же, что и раньше, – ответил он, – шить обувь.

– Господин, – возразила она, – эта грязная работа не подобает мужу такого достоинства, как ты.

– Так мы хотя бы сможем прокормиться, – ответил он. И он стал работать с лучшей кожей, какую мог достать, и делал туфли с золочеными пряжками так хорошо, что работа прочих мастеров того города показалась грубой и неуклюжей по сравнению с его работой. И вскоре никто не стал покупать у них ни туфель, ни сапог. Так прошел год, пока сапожники не собрались и не сговорились против него, но он был предупрежден и сказал Кикве, что сапожники намереваются его убить.

– Господин, – сказала Киква, – куда же нам скрыться от этого мужичья?²³

– Мы вернемся назад в Дивед, – ответил он, и они отправились в Дивед. А когда они собирались в путь, Манавидан захватил с собою немного пшеничных зерен. И они пришли в Арберт и поселились там. И для него не было места приятнее, чем Арберт, где они жили с Придери и Рианнон. Он рыбачил и охотился на оленей, а вскоре засеял три поля, и там взошла лучшая в мире пшеница, которая разрослась так обильно, как никто еще не видел²⁴.

Пришло время собирать урожай, и он пошел на первое поле и увидел, что пшеница поспела. «Я сожну ее завтра», – сказал он себе. Hочь он провел в Арберте и рано утром поднялся, чтобы сжать пшеницу. Hо, придя на делянку, он не увидел там ничего, кроме голых стеблей. Все колосья были аккуратно срезаны и унесены, и Манавидан сильно подивился этому. И он пошел на другое поле и увидел, что урожай и там поспел. «Я сожну пшеницу завтра», – сказал он. И наутро он встал, чтобы пойти на поле, но, придя туда, опять обнаружил только голые стебли.

– О Боже! – воскликнул он. – Кто же готовит мне голодную смерть? Hе тот ли это, кто уже опустошил мой край?

И он отправился на третье поле, и, когда пришел туда, там не было ни души, и он увидел, что пшеница и там поспела. «Будь я проклят, – сказал он себе, – если этой ночью я не увижу, кто здесь хозяйничает». И он взял оружие для охраны поля и рассказал обо всем Кикве.

– Что же ты сделаешь? – спросила она.

– Я пойду этой ночью в поле, – сказал он.

И он отправился в поле, и провел там половину ночи, и тут вдруг услышал сильнейший в мире шум, и узрел великое множество мышей, которых нельзя было ни счесть, ни измерить. И он не понимал, что это значит, пока мыши не добрались до поля, и тогда каждая из них взобралась на стебель пшеницы, пригнула его своим весом и отгрызла колос так, что ни одного целого колоса не осталось. И мыши пустились бежать, унося с собою колосья. Тогда, исполненный гнева, он ворвался в середину мышиного скопища, но не смог поймать ни одной мыши, ибо все они были проворнее мошек или летящих птиц, кроме одной, которая была в тягости и все же бежала так быстро, что пеший человек едва мог поспеть за ней. Но он все же догнал ее, схватил, посадил в свою перчатку и принес домой. Он вошел в покои, где была Киква, и зажег огонь, и повесил перчатку на гвоздь.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.