Литмир - Электронная Библиотека

– …а в повседневности называемое просто пофи-гизмом. Пофигизм как руководителей, так и исполнителей, как правило, приводит к укрытию явных фактов преступлений, незаконным отказам в возбуждении уголовных дел, спусканию «на тормозах» возбужденных дел, непонятным приговорам и другой подобной хреновине.

Меркулов кивнул:

– Понял тебя. Действительно, это всегда не исключено. Это предположить всегда проще всего. Но Веснин – опытный аналитик. А ведь именно в аналитический отдел стекается вся информация из оперативных и следственных подразделений. Вряд ли это просто его субъективный взгляд. Мне все-таки кажется, он знает, о чем говорит. И как раз, учитывая то, что я тебе уже сказал – что следующий полпред будет родом из местных начальников, я считаю, жизненно необходимо этого майора найти и узнать то, что знает он.

– А что, разве полпредом должен стать начальник Волжского УФСБ? Кто он, кстати, такой?

– Генерал Тяжлов? Любопытная фигура. Будет ли он полпредом? Я этого наверняка не знаю. Но шансы такого рода есть. И тенденция в целом, и шансы у него лично. В общем, Саша, готовься к поездке. Отправляешься завтра. А я пока подготовлю тебе материалы на Веснина и Тяжлова. И хорошую легенду. Будешь новым русским. Так что, – Меркулов вдруг подмигнул, – может, отдохнуть у тебя еще и получится! Ну а не получится – лето длинное. Наверстаешь.

– Я все-таки не понимаю, Костя. А почему бы не поговорить с Грязновым, например, и не послать в Волжск каких-нибудь супер-пупер-спецназовцев из МВД? Эти джеймсбонды тебе живо найдут.

– Во-первых, не факт. А во-вторых, если и найдут, то и себя непременно засветят, а это никуда не годится, поскольку операция на начальной фазе – нелегальная. И, кроме того – это самое главное, – поехать туда должен человек, сумеющий по ходу этих поисков провести расследование относительно личности Тяжлова по предоставленным Весниным фактам.

– Так нет же никаких фактов?!

– Я уверен, они еще появятся. У государства должны быть все основания, чтобы обвинять генерала Тяжлова и прочих высокопоставленных людей по разным частям статьи двести девяносто Уголовного кодекса.

– То есть в виновности Тяжлова ты заранее уверен? – ехидно уточнил Турецкий. – А как же демократический правовой принцип судопроизводства, так же известный как презумпция невиновности?

Меркулов, однако, смущен этим ничуть не был.

– Уверен я буду, когда получу доказательства. А пока что я просто не сомневаюсь в компетентности Веснина.

– Вон оно как… А может, тебе за научную работу засесть? Презумпция правоты? Теория майора Веснина всесильна, потому что она верна? – Вопрос, однако, был риторический. Турецкий обреченно вздохнул: – Костя, а ты не боишься, что моя жена тебя убьет?

– Боюсь, – признался Меркулов. – Но рискну. Так что полный вперед. Вас ждут великие дела, мой друг. – Замгенерального подмигнул: – И новые приключения.

– Нет повести печальнее на свете, чем загорать в бронежилете, – пробурчал Турецкий.

И ушел не прощаясь.

Турецкий взял в гараже служебную машину и, поскольку от приятной отпускной расслабленности не осталось и следа, решил усугубить рабочее состояние и отпустил водителя. В машине по привычке включил радио.

«Вы знаете, как изменился мир за неделю? Выпущено 89 новых фильмов. На медицину потрачено более 70 450 000 000 долларов США. Суммарное время, проведенное пользователями в сети Интернет в ожидании загрузки файлов, составило более 574 900 000 часов…»

Александр Борисович выключил радио. Все теперь он делал как на автопилоте. Настроение, жизненный тонус были безвозвратно испорчены. О разговоре с женой думалось вообще с ужасом.

Он остановил машину возле парикмахерской. Зашел туда, хмуро кивнул знакомой барышне и сказал:

– Под ноль.

– Александр Борисович?! – ужаснулась парикмахерша.

– Стриги наголо, я сказал. Будем легендиро-ваться.

– Что… мы будем делать? – пролепетала она, неуверенно улыбаясь.

– К сожалению, совсем не то, что ты подумала. Стриги.

Через полчаса Турецкой с головой лысой, как бильярдный шар, вернулся в кабинет Меркулова. Константин Дмитриевич невольно потрогал себя за нижнюю челюсть.

– Ты… ты зачем это? – пробормотал он. Голос у Турецкого был теперь злорадный.

– Ты сам сказал, я – человек публичный. Хоть и не очень. Надо же мне как-то измениться. И еще ты сказал, что теперь я – новый русский. Так что все – один к одному. Гони малиновый пиджак. И цепь золотую потолще. Уф-ф…

В кабинете было по-прежнему очень душно. Турецкий взял стакан минералки, который все еще стоял на столе, и полил себе на лысую голову. Стало приятно.

– Красные пиджаки вышли из моды лет десять назад. – Константин Дмитриевич оправился от легкого шока, встал и внимательно осматривал Турецкого с разных сторон. К некоторому своему удивлению, остался доволен: действительно, без привычной пышной шевелюры Александр Борисович выглядел совсем иначе. Не то чтобы неузнаваемо, но очень по-другому. – Зато комфортную жизнь я тебе гарантирую. Будешь издателем.

– Кем?

– Бизнесменом, который решил заняться издательским бизнесом в Волжске. Там есть газеты и журналы, объединенные в издательский дом «Три кита». Он полгода назад прекратил свою деятельность, обанкротился, а глава холдинга сидит под следствием в Матросской Тишине. Вот что я придумал. Мы сделаем вид, что следствие закончено и издательский дом отошел к тебе за долги. В кои-то веки почувствуешь себя богатым человеком.

– Так что, я там газетами управлять должен? Я же в этом ни черта не понимаю!

– Это нетрудно, – успокоил Меркулов. – А потом, они сейчас все равно не выходят. Справишься. Надувай щеки в правильных местах, и все получится как нельзя лучше. И вообще это нетрудно. Запомни ключевую фразу: «Я привлеку стратегического партнера, который заинтересован в развитии проектов издательского дома и готов в это инвестировать». Ну-ка повтори?

Турецкий повторил со вздохом.

– Отлично, – одобрил Меркулов. – Издатели в средствах массовой информации все равно ничего не делают, они только деньги отстегивают.

– Надую и отстегну, – пообещал Турецкий. – Но пока ты мне вот что скажи. Кто этот самый курьер Веснина? Кого ты ждал?

– К сожалению, я этого просто не знаю – встреча не планировалась. Курьер должен был оставить для меня почту в почтовом ящике на Центральном телеграфе. Она там не появилась. Ничего нового сообщить тебе не могу.

– Черт побери, Костя, ты вообще что-то о нем знаешь, об этом Веснине, кроме того, что он плотный блондин и супер-пупер-аналитик?

– Кое-что. Я же сказал, справочку тебе подготовлю. В дороге почитаешь.

– Его друзья, семья, окружение? – продолжал настаивать Турецкий.

Меркулов покачал головой.

– Он женат, это – да. Ребенок есть. Но больше – никакой личной информации. Только служебная. Фээсбэшник же.

– Костя, тебе не приходило в голову, что у него могут быть соратники?

– То есть?

– Со-рат-ни-ки. Что тут непонятно? Люди, которые с ним заодно. Идейно. Понимаешь? Чапаев и Петька. Дон Кихот и Санчо Панса. Роналдо и Ро-налдиньо. Макаров, Ларионов, Крутов.

– Хватит! Что ты пытаешься мне сказать? Говори по-человечески.

– Допустим, у него есть соратник. Или близкий друг, на которого он может положиться. Вот он и послал такого человека в качестве курьера. Зачем вообще ему нужен был курьер? Почему он не послал свои бумажки по обыкновенной почте? Это же его была идея, не твоя?

– Да. Вероятно, Веснин подозревал слежку. Вероятно, не доверял даже местной почте.

– Вероятно. А курьер не доехал по каким-то причинам. Может, у него инфаркт случился в дороге. А может, уже и в Москве. Почему бы не проверить, что происходило эти три дня на пути из Волжска в Москву?

– Хм… Ты, Александр, предлагаешь исследовать криминальные сводки на территории в тысячи квадратных километров?

– Костя, это у тебя от жары замедление в мыслях, ты не расстраивайся.

– А ты не хами.

7
{"b":"91833","o":1}