Аналитик смертей.

I.Отсроченное убийство.

По лестнице недостроенного дома подымался наверх парень, он был абсолютно голый. Стояла осень, по утрам было уже прохладно, но он, казалось, ничего не замечал. Ни холода, ни редких, проезжающих мимо машин, ни крика пролетающих чаек, ни остро-йодистого запаха моря, которое было видно уже со средних этажей здания-долгостроя.

Он дошел до пятого этажа и пошел вдоль недостроенных стен, до конца панельных полов. Вид был захватывающий: море, накрытое туманной дымкой, чайки, которые с громкими криками вылетали из тумана и опять проваливались в сизую дымку. Парень засмотрелся на эту дивную картину, потом повернул голову налево, оттуда, на туманную завесу летел солнечный луч, прорезая, как лазером дивное полотно, достойное кисти величайших художников. В углу, за дальней стеной, начал отодвигаться тент.

– Слышь, Борюсик, там статуя, которая сбежала из музея и пытается покончить свою безрадостную жизнь. Он на Зевса похож, но того после землетрясения отреставрировал скульптор Димофон, а этого точно никто потом не соберет. Пойду, пообщаюсь.

– Давай, иди, сейчас «ухандокает» тебя, как Венеру Милосскую и с собой утянет, будут потом двоих собирать. Разденься только, для парности.

Женщина бомжеватого вида, в засаленной, но яркой одежде, потихоньку пошла в сторону парня. Парень обернулся на хруст камней под ногами, но взгляд был отсутствующим.

– Привет парень, ты прикрой причинное место, вот бери мой шарф, желтенький. Он мне дополняет мой светофорный «лук». Меня зовут Лизка – Светофор. Люблю яркие наряды. Ты зря решил загорать в такую погоду, да и загар у тебя еще нормальный. Но если так решил, давай я тебе принесу тебе мягкую картонку. Вчера опять с моим Борюсиком к мебельному ходили, там и ПСБС мягкий и картонки новые, большие. К зиме утепляемся. Хочешь принесу?

Лизка знала, что нельзя останавливаться, нужно отвлекать парня постоянной болтовней, пусть даже самой тупой и бестолковой. Парень никак не реагировал, смотрел вдаль. Пришел Борюсик и тоже внимательно рассматривал парня.

– Ты это, нафига голым решил сигануть? Хоть бы телефон какой оставил, или джинсы модные. Нам какой от тебя толк? Сейчас менты набегут, наш «схрон» раскроют, потом затаскают. Может ты на авто сюда приехал и в машине разделся? За углом стоит или где?

Я сейчас посмотрю вокруг, может стоит где-нибудь машина, с ключами?

И он пошел осматривать периметр с высоты пятого этажа. Парень продолжал смотреть вдаль и шагнул ближе к бездне. Лизка опять пошла к парню со своим шарфиком. Вдруг из-за угла метнулся Борюсик, схватил парня за руку и со всей силы толкнул в сторону Лизки.

Лизон накинула на парня свой шарфик и обмотала его вокруг тела. У парня из уха что-то выпало и подскочивший Борюсик поднял эту маленькую черную штучку и засунул себе в ухо. Наушник молчал и Борюсик хотел уже его выкинуть, но вдруг услышал шипение и голос нейросети: «Почему ты еще ни там, ни с ней? Мама ждет тебя, она очень тебя ждет!»

Борюсик сразу сообразил, что происходит. Он быстро, маленьким гвоздиком, благо их валялось много, аккуратно открыл наушник, увидел маленькую батарейку. Он быстро принес ведро из-под замазки, насыпал туда мусора и скинул с пятого этажа.

«Молодец, скоро будешь с мамой!»– в наушнике раздался наглый смешок.

Борюсик быстро вытащил батарейку, а сам наушник спрятал в карман нижней засаленной футболки, карман был застегнут на заржавевшую булавку. Там был неприкосновенный запас: справка об освобождении в целлофане, 50 долларов, маленький ключик с выбитыми цифрами, фото бывшей семьи и свое фото на паспорт. Осталось несколько месяцев до 31 декабря и нужно срочно делать паспорт, справка 31 декабря потеряет свое действие, как карета в детском фильме «Золушка». Его дочь очень любила эту сказку, и они часто ее пересматривали. Но он быстро «погасил» мысли о бывшей семье и пошел в сторону Лизки и парня. Тот сидел завернутый в Лизкин шарф и казалось, ничего не понимал и ничего не чувствовал.

– Да, паря, влип ты, кто-то очень хотел от тебя отделаться. Нужно будет разобраться.

– Ты уже разобрался однажды, на пять лет, «мудрый» сыскарь. Пойду лучше кофе сделаю.

Лизка убежала, а Борюсик сел на картонку, напротив парня и внимательно изучал его лицо. В Академии МВД он проходил доп. курсы по «Физиогномике и визуальной психодиагностике личности». Когда-то он был матерым следаком, а стал сидельцем, с последствиями. Хорошо, что помог «тюремному губернатору» решить его проблемы и его вывезли в буханке, перегрузили в другую и так до самого города. Его ждали и у зоны, и у

1.

дома, и у мамы в деревне. Он знал, чего они все хотели, но отдавать ничего не собирался.

– Ничего, все еще стоит-шевелится, и кол злости в организме и мозги в черепушке.

Лизон принесла кофе, растворимый, самый дешевый себе и парню, а Борюсику заварной, заработала деньги в прачечной и купила. Чашки были разномастные, но чистые.

– Борь, газ в плитке заканчивается, нужно купить, иначе без доширака и чая останемся.

Лизон трещала без умолку и смотрела на парня, он пил кофе, лицо его начинало розоветь и вдруг вздрогнул, и начал озираться вокруг. Потом посмотрел на себя, потом на Лизон и Бориса. Казалось, его удивлению не было предела, как будто на Марсе оказался.

– Парень, ты можешь вспомнить кто-ты и откуда? Поднапряги мозги и подумай, кто желал твоей смерти? Это очень близкий человек, которого ты хорошо знаешь. Не мотай головой, слушай. Я отвечу на все твои вопросы, а пока ты встань, и я тебя осмотрю на наличие приметных родинок, шрамов, татуировок. Вставай.

– Вы доктор? Здесь женщина – голос у парня ломался, то грубый, то с визгливой нотой.

– Сначала прыгать хотел, а теперь про гендерную принадлежность вспомнил, оборжешься.

Лизон, гордо поправила красную шапку, зашла за тент и начала греметь посудой.

– Я хотел прыгать? Зачем? Я должен сегодня улететь в Москву, на учебу.

– Молодец, мозги прочищаются, снимай шарф: Борис осматривал парня, постоянно стучал его по рукам, которыми он пытался прикрываться и рассказывал ему историю его появления в этом милом местечке. Потом они с Лизоном нашли ему одежду, которую она находила рядом с контейнерами – комиссионками. Добрые люди оставляли ее в больших и малых баулах. Пока его одевали, Борюсик объяснял парню, что его ждет и как ему вести себя в дальнейшем. Парень внимательно слушал, он окончательно пришел в себя.

– Ты должен сегодня обязательно улететь в Москву? Никто, в этом городе, не должен знать, что ты живой. Отцу позвонишь из Москвы, когда доберешься.

– У меня все лежит в моем авто во дворе, я с вечера все сложил, и водитель должен был отвезти меня в аэропорт. Самолет в 18,30ч., а сейчас сколько времени? Но все равно, у меня нет ни одежды, ни ключа.

– Лизон, найди Петруху, скажи, что мы поможем найти его пропажу. Пусть отвезет нас по нужному адресу, туда и обратно. Как, кстати, парень тебя зовут и адрес сразу скажи?

Лизон убежала, она заметила, как горят глаза у Бориса, давно она его таким не видела. Борис не хотел определятся, его искали и они всем говорили, что он после комы.

В углу висел чистый серый спортивный костюм и стояли кроссовки, все из КК, контейнера-комиссионки. Лизон носила одежду и постель в прачечную, на соседней улице, она там подрабатывала. Борис переоделся, надвинул кепку и надел темные очки. Лизон тоже переоделась: желтые очки, зеленые кроссовки, красная футболка и пестрые лосины. Сегодня им даже удобен был ее «радужный» наряд. Она отвлекала все взгляды на себя. Подъехал Петруха на жигулях первой модели, но вид у него был такой гордый, как будто на Порше подъехал, о котором всегда мечтал. Все сели и поехали в Пригород, где жили «бедные слои общества», страдальцы в общем. Лизон сидела впереди, заигрывала с Петрухой, а Борис продолжал говорить на ухо Михаилу все вводные. Тот только слушал и кивал.