Потом был еще грог, и кажется еще бренди. Зажигательные танцы, скорее даже пляска. Олаф несмотря на предательски – непослушные ноги пытался повторить задорные движения Клары и Нины. Дальше он плохо помнил, только тонкие длинные пальчики снимающее с него офицерский мундир вместе с амуницией, помнил как он неуспешно сопротивлялся, пытаясь самостоятельно раздеться. Длинные черные волосы ниспадающие на его грудь, отблеск огонька свечи в глубоких как омуты глазах Клары.

Едва только забрезжил свет в окне, Олаф проснулся. Привычка рано и в одно и то же время вставать, давала о себе знать. На его груди спала Клара, посапывая носиком ему в плечо. Это его теперь не раздражало. Какое то, неведомое до сели, ощущение спокойствия и счастья наполняло душу Олафа. За завтраком Нина подала очень вкусные гренки, кофе было весьма к стати. Олаф поймал себя на мысли что несколько остыл в решимости навестить Военную канцелярию как можно скорее. Ему было очень хорошо и спокойно в этом вовсе не изысканном обществе, совершенно незнакомые люди были к нему добры и ничего не требовали в замен. Клара совершенно не стесняясь крутилась вокруг него, часто и без причин улыбалась, и это совсем не раздражало. Олаф улыбался ей. Однако, время к полудне и нужно уладить дела, Олаф неохотно направился к офису нужной ему конторы. Грязные, с частыми лужами улицы Климфица, прохожие приветствовали его поднятием шляпы. Среди бродяг и оборванцев попадались довольно хорошо одетые джентльмены и леди. Так, разглядывая местную публику Олаф добрался до покосившегося от постоянной сырости двух этажного здания Военной канцелярии.

Клерк долго и внимательно изучал его документы.

– Господин лейтенант, насколько я понял, вы еще не завершили положенный отпуск, а предписания от командира о досрочном вызове в часть я не вижу. Как вас понимать? – Поинтересовался он.

– Все верно, я желаю сам прервать свой отпуск и вернуться к службе как можно скорее. – Олаф сказал это без должной нотки уверенности.

– Хм, ну дело конечно ваше. Просто знаете, обычно офицеры приносят прошение о продлении отпуска в связи с болезнью или по причине женитьбы, например. А тут.. – Клерк зашелестел бумагами оформляя формальности.

– Выше предписание на проезд будет готово через два дня не раньше, господин лейтенант. Да, да! Не раньше. – Клерк, не пожелал объяснить причину задержки и мягко но настойчиво выставил военного из конторы.

Олаф обескураженным вернулся в дом дядюшки Перта (так он его мысленно называл). Хозяин дома как будто знал о проволочке в делах гостя. "Вероятно в этом городе всегда так, никто никуда не торопиться" объяснил себе Олаф.

Вечер как и прежде прошел в возлияниях и непринужденной беседе. Мистер Крестовски как выяснилось много лет служил моряком в Пограничной страже, затем вышел в отставку и занял место смотрителя маяка. В его арсенале оказалась масса интереснейших историй из его прошлой службы, которые он с видимым удовольствие рассказывал. Очень живо жестикулируя, и да же пританцовывая для полноты образа. Олаф подозревал что дядюшка Петр привирает, описывая бесстрашные вылазки моряков, разгром банд контрабандистов, но пытаться разоблачить эту милую ложь. Клара устроившись в удобном кресле у горящего очага, смеялась одними глазами посматривая то на Олафа, то на своего дядю. В конце концов, изрядно набравшись, дядюшка Петр предложил на следующий же день совершить морскую прогулку в ближайшие шхеры, для того что бы представить молодым людям неопровержимы доказательства его геройства.

Утром, дядюшка Петр, бесцеремонно разбудил сладко спящих после жаркой ночи Олафа и Клару.

– Вставайте лежебоки! Пора, баркас под парами. Немедленно выходим в море, но сначала позавтракаем разумеется. – Глубокий бас дядюшки разбудил пожалуй половину улицы в столь непривычное, для здешних мест, раннее время.

Суденышко утробно урча двигателем, выпуская клубы черного дыма, медленно отчалило от пристани. Олаф ежился от промозглого тумана, молочной пеленой закутавшего и море и берег. "Как он ориентируется в этакой мгле, ни черта не видно!" Олафу только и оставалось надеяться на мастерство шкипера и опыт дядюшки Петра. Клара, укутавшись теплым пледом, льнула к своему молодому человеку, не выказывая ни капли беспокойства.

– Вот уведешь, тебе понравиться, там очень красиво. Я была там еще ребенком но, все помню. – Ворковала девушка, грея ладони в руках Олафа.

Через пару часов туман рассеялся, клочки его уносило ветром в сторону берега. Открылись поистине величественные виду, скалы поросшие сверху шапкой темного леса, погружались своим основанием в студеные морские воды, волны разбивались о камень выбивая белую пену. Восходящее утреннее солнце путалось в ветвях столетних елей и сосен. Олаф никогда не считал себя натурой чувственной или творческой, но и он оценил увиденное с восхищением. Из за скалистого выступа пыхтя двигателем вышел катер пограничников, пересекая курс их баркасу. Сигнальщик пограничника дал команду "приблизиться и заглушить мотор". Старшина пограничников, несмотря на изрядную качку, легко перепрыгнул на баркас, вежливо поприветствовал дядюшку Петра (очевидно они знакомы).

– Мое почтение, господин лейтенант! Вы, видно тот самый, кто отказался от положенного отпуска? Слухи, знаете ли в этих местах, быстро распространяются. – Пограничник взял под козырек. Уладив формальности катер отчалил.

Ближе к полудню, баркас причалил к берегу у великолепной скалы, отвесной стеной возвышавшейся над шхерой. Суровые сосны и ели с пирамидальными кронами подобно короне обрамляли монументальные скалы. Всего несколько минут и дядюшка Перт вместе с командой баркаса развернули лагерь, Олаф взял на себя обязанности заготовить дров для костра, Клара готовила еду. Вскоре божественный аромат неизвестных Олафу кушаний окутал весь лагерь. Все собрались у стола.

– И вот в этом самом фьорде пират Улав держал свою главную базу, и верфи были и склады, вон там у плеса. – Петр показал куда то на противоположный берег. Дальше следовал длинный монолог о битве с пиратами и контрабандистами, решительной победе пограничников.

– Что же вы не пьете дорогой Олаф, это не просто эль, черт возьми это настоящий Климфицкий эль! – Петр подал большую кружку темного пенного напитка.

– Угощайтесь! – Клара, подала блюдо к столу, со всех сторон руки потянулись к закускам. "Какие то жареные орехи, очень сочные и вкусные." Олаф не без удовольствия вкушал местные деликатесы.

– Ммм.. Клара умница, ты великолепно готовишь креветки. Я съем свои пальцы. – Перт демонстративно облизал пальцы..

– А что это, креветки? Орехи или иные плоды.. – Обранил Олаф.

– Аха-ха! Орехи!!! – Басом захохотал дядюшка. Другие участники, включая Клару заулыбались.

– Мой дорогой друг Олаф, эти "орехи" всего пару часов как плавали в море, неподалеку ферма по разведению креветок.

Ужас и отвращение! Это самое малое чем можно описать состояние Олафа. Рвотные позывы непроизвольно подкатили к горлу. Какая гадость! Через пару минут придя в себя Олаф припомнил мерзкие забавы кадетов младших классов в Академии. Маленькие негодники так шутили, подкладывая своим собратьям в еду живых червей и личинок.

– Какого черта! Вы что дикари Проклятых земель?! Это мерзко есть насекомых! – Олафа трясло, рука легла на шпагу. Еще миг и он поразит негодяев, убьет их всех.

– Креветки, вообще то, не насекомые. Это… – Попыталась разрядить обстановку Клара.

– Да плевать кто они такие.. вы бы рыбой меня еще накормили, радиоактивной. Что за вздорные шутки, господа?! – Олаф начал успокаиваться, решил не убивать всех. Пока.

– Простите милостивый государь, не знал что наши кушанья придутся вам не по вкусу. – Извиняющимся басом произнес Петр.

– Да что ты извиняешься дядя, столичному франту наша еда видите ли не понравилась. Ну конечно, куда уж нам! Мы людей не едим как в столице принято. – Вспыхнула Клара.

– Людей? Пищевых имеешь ввиду? Пищевые не люди, да будет тебе известно Клара, они очень похожи на людей, но это всего лишь скот. Нет, я не пробовал мясо, не довелось. В Акдемии стол весьма аскетичный, а в действующей армии тем более не до деликатесов. – Вполне спокойно парировал Олаф.