запевший — пройдет сквозь Звезды, —

воина у грани Света

я спрошу о Тропе Предела…

Он замолчал, и некоторое время в каменной зале было совсем тихо, только чуть слышно потрескивал на стене горящий факел.

Потом Фреоган шагнул к замершему юноше и опустился на одно колено.

— Я приветствую тебя, о Финн.

3

Миде, окрестности Тары

конец осени года 1465 от падения Трои,

утро последнего дня перед временем Самайна

Они остановились, когда после очередного поворота дороги показалась цель их пути.

Великий город Верховных Королей поднимался прямо перед ними, — окруженный кольцами валов и стен, из-за которых поднимались чертоги Дома Красной Ветви с крышами, отделанными красным и золотым. У восточных ворот, к которым вела дорога, толпился всевозможный люд.

— Тара, — тихо произнес Кинон.

— Город королей, магов и воинов, — проговорил Ойсин. — Город великих.

Финн молчал, разглядывая первый город Ирландии; потом вдруг повернулся к придорожным кустам:

— Выходи, Фиакул. Я давно тебя вижу.

Раздался короткий, более похожий на рык, смешок, и из кустов на дорогу выбрался огромный воин с полубезумным выражением лица. К удивлению Финна, одежда на нем была почти новой и не лишенной украшений, а вооружение — практически полным: боевой нож, палаш, копье, маленький окованный бронзой щит.

— Приветствую тебя, мой Вождь, — сказал он. — Я знал, что ты уже готов, что ты не пропустишь этого Самайна. Ты идешь убивать МакМорна?

Вождь помолчал.

— Не знаю, Фиакул. Но я иду.

ГЛАВА 2

СЛОВО ВЕРХОВНОГО КОРОЛЯ

1

Тара, первый день времени Самайна

года 1465 от падения Трои

Огромный главный чертог Дома Красной Ветви был переполнен. Кормак сын Арта, Верховный Король Ирландии, восседал на застланной расшитыми тканями скамье в дальнем от входа конце залы; четверо Королей сидели по обе стороны от него. Кайпре, маленький сын Верховного Короля, играл у его ног с выкованным из золота яблоком. Двое мальчиков из княжеских домов Острова, стоя позади Короля, держали его оружие: копье, большой меч, пук дротов и щит, окованный красным и белым золотом. Рядом с Королем Фиахт, его друид, пытливо осматривал чертог, выискивая глазами сам не зная что, — ему было тревожно.

Поблизости от Королей сидели Вожди кланов, князья Ирландии, со своими избранными людьми; дальше — ближе к выходу — толпились без особого разбору барды, маги и воины, допущенные в Дом Красной Ветви в первый день празднования Самайна. Точнее — в первую ночь, ибо солнце только что скрылось за горизонтом…

Верховный Король был мрачен. Его уже неделю терзали воспоминания о старых временах, старых друзьях… о событиях тех времен, когда он только становился тем, кто он есть сейчас. И предсказания, сделанные накануне по поводу предстоящих празднований, сулили что-то… Друиды не решились точно сказать, что именно…

В зале говорили в полный голос: кто-то из бардов пел, но все знали, что это лишь заполнение времени перед началом праздника, — настоящая музыка будет потом, для этого отведены особые Дни.

Пора начинать, — подумал Верховный Король, — начинать с церемонии, которая — увы! — является непременным атрибутом Королевского Самайна уже четырнадцать лет. Этот год будет пятнадцатым… 

Кормак сын Арта поднял правую руку.

Немедленно смолк бард; вслед за ним — люди, сидящие ближе всего к Королям. За ними смолк весь чертог.

— Фиахт, — сказал Король.

Друид Верховного Короля поднялся со своей скамьи.

— Люди Ирландии, — он заговорил негромко, но голос его эхом отдавался в стенах главного чертога Дома Красной Ветви. — Люди Ирландии! Уже много лет мы не начинаем празднование Королевского Самайна, пока не будет поведана всем собравшимся в Доме Королей история разорения укреплений Тары…

История разорения укреплений Тары, — подумал Кормак. — История королевского позора… Никто не понимает, что это — история утраты доверия Дома Дану… ибо будь Дом Красной Ветви достоин, Дом Дану сдержал бы натиск из Мира-по-ту-сторону-Смерти…

— …И злой дух Иного Мира обрушил магический пламень на внешние стены Тары, — говорил друид. — И имя тому духу было — Айллен. И тогда же, в первую ночь времени Самайна, доземь выгорели стены Города Королей…

Где я ошибся? — в пятнадцатый раз думал Верховный Король. — Что я забыл, что упустил из виду — я, владеющий мудростью Бессмертных, я, единственный из ныне живущих смертных побывавший на Острове Яблок, — где я допустил ошибку?

— …И вновь поднялись стены Тары, отстроенные по слову Верховного Короля, и прекраснее прежнего блистало злато щитов с крыш стен Града…

Или — не было ошибки, просто воля Богов начертала новый путь?.. — взгляд Верховного Короля задержался вдруг на юноше — почти мальчике, — стоявшем в окружении своих людей у самого входа. Тот был одет совсем скромно, но наличие свиты из барда и трех воинов свидетельствовало о его знатном происхождении. — Вот мальчик, — думал Король. — Я — все, он — никто, и все же взгляд его покоен, а мой — смущен. Он молод, а я стар, — может быть, дело в этом? Может быть, просто уходит время того пути, которым шел я, того пути, которым я вел свой Дом, свой мир?

— …И спустя год снова вернулся Айллен, Айллен-из-Иного-Мира, в ночь Самайна, и снова бросил магический пламень на внешние стены Тары, — вещал королевский друид. — И снова доземь выгорели златоверхие стены…

Юноша, на которого смотрел Верховный Король, вдруг поднял глаза, и Кормак сын Арта невольно встретился с ним взглядом. Что-то очень знакомое мелькнуло в этих спокойных, светлых, уверенных — ха! почти безмятежных — глазах…

Верховный Король вздрогнул.

Кумал?.. Нет, чушь! — подумал Король. — Да, похож, но… — Кумал, его лучший друг во времена отрочества и первый соперник в борьбе за верховную власть в зрелости, умер пятнадцать лет назад — умер, и не оставил после себя ни потомков, ни клана…

— И было так каждый год с тех пор, как свершилось впервые пятнадцать лет назад, — говорил друид. — И каждый год на собрании Королевского Самайна вопрошает Верховный Король, найдется ли среди собравшихся за его столом маг или воин, что решится вступить в бой с демоном и освободить от злой напасти Великую Тару. И тому, кто сумеет свершить такое, обещает Верховный Король исполнить любое его желание.

Друид замолчал, и в чертоге повисла тяжелая тишина.

Тишина, — подумал Кормак. — Опять тишина. Нет такого героя, который смог бы снять проклятие с Тары и оправдать Дом Красной Ветви перед богами…

— Верховный Король ждет, — напомнил друид.

Тишина становилась болезненной; мужчины опускали глаза, страшась встретиться взглядом с Королями и вообще с кем бы то ни было, женщины тревожно перебирали складки своих одежд.

И вдруг, словно раскалывая застывший в напряжении воздух, раздался звонкий юношеский голос:

— Я, о Верховный Король, готов вступить в бой с демоном из Иного Мира.

Сидевшие поблизости от Королевского Места слышали, как хрустнул под драгоценными тканями тонкий резной край скамьи, стиснутый сильными руками Верховного Короля.

Тот самый юноша, так похожий на Кумала МакБайшкнэ, вышел на середину чертога.

Нарушая все законы, Кормак сын Арта, Верховный Король Ирландии, поднялся и сделал шаг к тому, кто произнес то, что было произнесено. Друид Фиахт в стороне от него стиснул руки. Сын Кайпре тихо заплакал и уронил золотое яблоко.

— Кто ты? — спросил Верховный Король, и голос его эхом разнесся по чертогу.