- Возможно и начнут. – ответила ГаБи. - Но мы все-таки надеемся, что после выхода фильма внимание властей будет больше направленно на то, что говорить иностранным партнерам и корейскому обществу, а не искать того, кто передал нам видео, ну или по крайней мере искать его с особым рвением. Так что, обратив внимание на «хулиганки» на митинге в Седжоне, они могут начать свое расследование раньше и выйти на то, что мы снимаем какой-то непонятный фильм про Агдан.

Все задумываются, а ГаБи продолжает.

- А если смогут понять, что этот фильм априори выставляет в плохом свете больших и важных людей во властных структурах Кореи, то тогда возможно все что угодно. Начнут нам вставлять палки в колеса. Создавать препоны всему рабочему процессу съемок. Вот вышлют, к примеру, под каким-нибудь благовидным предлогом из Кореи ту же группу Эйдзи. Представляешь, как это замедлит работы над фильмом?

- Да, ты правильно все говоришь ГаБи. – подумав ответил парень. - Раньше времени, наверное, не стоит ими светить, в самом фильме и после него можно сколько угодно, а до этого да, пусть полежат.

- Все верно говорите. – это МиЧа. – Эти «хулиганки» по общему пока черновому сценарию фильма, с которым все согласились, будут показаны зрителю только после сцены из зала суда и ближе к концу фильма, когда будет идти уже обращение к мировому сообществу, что я считаю вполне органично вписывается в предварительный сценарий фильма. Так что и мое мнение пусть в Седжоне будут просто белоснежные футболки. Ничего страшного пусть считают, что этим мы всем показываем, что у нас траур по справедливым законам в Корее, раз мы все оделись в белое!

(белый цвет для корейцев — это цвет траура, потому что с этим связаны горькие воспоминания, это и оккупация страны Японией и ... смерти корейских правителей в древности. Прим. - автора).

- Согласна с тобой МиЧа – это уже ГаБи. - Кстати, на этом можно будет потом сделать небольшой акцент в фильме, как, это мы еще подумаем. И нам нужно будет прикупить на всякий случай простых белых футболок и раздать их перед началом митинга тем, кто приедет на него не в белом.

Все молчат, наконец СанХо говорит.

- Есть у меня план собрать всех, кто будет принимать участие в митинге за два дня до него, и решить скажем так все рабочие моменты. Там мы еще напомним всем, что надо будет приезжать и приходить в установленное в Седжоне место в белом, хотя все равно уверен, что кто-то приедет в какой-нибудь цветастой или черной одежде, но таким мы вручим запасные белые футболки. Белый цвет на этом митинге будет очень символичным, смотреться в таком цвете наша группа митингующих будет хорошо.

- Угуу. – это уже глубокомысленно заметила МиЧа. - А еще на белых футболках хороша видна кровь!

- Да красное на белом хорошо видно, очень красивая картинка может получится! – усмехнулся СанХо. – Нам главное все хорошо организовать, без накладок и проблем.

- Ладно СанХо, мы тут все вместе поэтому и обсуждаем возможные ситуации, стараемся принимать продуманные и взвешенные решения, привлекаем специалистов, но даже несмотря на это, к сожалению, все равно можем ошибиться. – ответила МиЧа.

- Так, ладно, давайте дальше, что у тебя еще там в запросах. – ГаБи снова углубилась в список. - Так командировочные на еду, проезд и съем жилья. - Три миллиона вон разве будет достаточно? Что-то ты очень скромен, выдадим тебе семь, остаток если что вернешь… Аааа… что значит голосистые красивые и спортивные девушки, а также хрупкие красивые девушки? – изумленно подняла голову от списка ГаБи. – Ты что набираешь людей в консерваторию и на конкурс красоты? Или все-таки на митинг?

- ГаБи. – вкрадчиво начал парень, зачем-то при этом глянув на Эйдзи.

Вот похоже кто настоящий автор этого плана, точнее операции. – мелькнула мысль у ГаБи. А парень продолжил.

- Представь себе ситуацию, наш митинг задерживает полиция. Если парень получит по морде, то это в глазах общества в целом конечно же плохо, но страшного ничего нет, он сам пришел на несанкционированный митинг, так что должен быть внутренне готов получать по своему лицу. Но вот если будут бить и тащить в спецавто молодых девушек, то для корейского обывателя, да и не только для него — это может оказаться … не очень привычным зрелищем. И у большинства уверен, оно вызовет шок. Поэтому девушки должны быть крепкими, спортивными, которые при необходимости могут оказать и сопротивление и еще должны быть… голосистыми… чтобы их возмущенные голоса услышал весь мир.

- Ну это, как я понимаю первая часть, под называнием - «Шок». - усмехнулась ГаБи, намекнув так на название. - А под «Трепетом» подразумевается, что? Дай угадаю … хрупкие и красивые девушки?

(Интересно, что бы сказал Серега, услышав о таком «проамериканском» названии для данной операции? Случайной конечно же, но тем не менее. Но, с другой стороны, цель той американской операции - сокрушение существующего тогда режима и захват важных объектов.

Возможна ли здесь аналогия?

Сокрушение – освобождение!

Захват важных объектов – привлечение к вопросу освобождения Агдан общественного мнения как в Южной Корее, так и всем прогрессивном мире!

Да и операция проводилась без санкции ООН, то есть была, по сути, незаконна.

Совпадение … интересное, как, впрочем, и последовавшее потом изменение название этой операции в мире Сергея Ю. Прим. - автора)

(«Шок и трепет» - «Shock and Awe», на­име­но­ва­ние на­зем­но-воз­душ­ной опе­ра­ции сил ан­ти­ирак­ской коа­ли­ции - США, Ве­ли­ко­бри­та­ния и ряда других в на­ча­ле вой­ны в Ира­ке (2003–2011). Позд­нее на­зва­ние было за­ме­не­но на дру­гое – «Сво­бо­да Ира­ка» («Operation Iraqi Freedom»). Цель опе­ра­ции со­стоя­ла в со­кру­ше­нии по­ли­тического ре­жи­ма Садамма Ху­сей­на, за­хва­те клю­че­вых объ­ек­тов на тер­ри­то­рии Ира­ка. Си­лы коа­ли­ции дей­ст­во­ва­ли без санк­ции Со­ве­та Безо­пас­но­сти ООН на про­ве­де­ние во­енной опе­ра­ции, ис­поль­зуя в ка­че­ст­ве пред­лога яко­бы имев­шее­ся в Ира­ке ору­жие мас­со­во­го унич­то­же­ния и от­каз ирак­ско­го ру­ко­во­дства от со­труд­ни­че­ст­ва со спец. ко­мис­си­ей ООН по кон­тро­лю за его унич­то­же­ни­ем. Прим. – автора)

- Ты права как никогда ГаБи! – обрадовался парень. - Представь себе такую картинку, после того как часть митингующих задержана, ну возможно кто-то еще сопротивляется, но есть и те, которые все-таки смогли отбиться от полиции и сбежать. И вот по свежим так сказать следам и впечатлениям только что произошедших событий у одного такого человека, берут интервью, так сказать на ходу. Представь себе красивую, хрупкую кореянку, совсем молоденькую. И вот она стоит в окровавленной футболке, под глазом синяк, из носа идет кровь, из-за чего она постоянно прикладывает его к окровавленному белому платку. Где-то на заднем плане завывания сирен и крики полиции. А она сквозь слезы, с трудом сдерживая рыдания говорит на камеру, «случайного корреспондента», оказавшего в нужном месте и в нужное нам время.

«Зачем они так с нами? Мы же просто хотели высказать свое мнение. За что они нас так? Мы же не хотели ничего плохого, просто хотели донести свою точку зрения до нашего правительства, президента и корейского народа!

«А какая у вас точка зрения? – спрашивает тот самый «случайный» корреспондент, на что слышит от окровавленной девушки.

«Она очень простая! Мы требуем немедленного освобождения Пак ЮнМи, которую еще мир знает под сценическим именем Агдан, из тюрьмы. Требуем отдать под суд всех, кто вел это дело и вынес несправедливый приговор. Требуем принесения ей публичных извинений».

Пауза.

- Ну тут мы можем еще что-то придумать. – почесал голову парень. Ну, а концовка этой сцены планируется примерно такая… Девушка еще что-то говорит интервьюеру, вдруг ее лицо искажает страх и ужас, камера поворачивается и показывает входящих в переулок, где проходит интервью, полицейских с щитами и дубинками, ну и прочим обмундированием. В общем с жутковатым для простой девушки видом. Она кричит репортеру.