- Пришел наконец ответ из министерства юстиции! – продолжает меж тем начальница. - Твоя песня одобрена к исполнению!
Угу! – думаю про себя. Не прошло и полгода!
А НаБом тем временем продолжает.
- Но так как праздник Соллаль уже прошел, то ты можешь спеть эту песню к … следующему празднику!
Точно! – иронично думаю я. - Два раза по полгода вот и уже год прошел! Еще можно было бы приурочить эту песню и к моему освобождению через четыре с лишним года.
- Вот, возвращаю тебе флешку с видеофайлом твоего выступления этой французской песни! – продолжается речь начальства. - Точнее она пока полежит в твоих личных вещах, и будет выдана тебе в руки при твоем освобождении из тюрьмы!
Гмм, как в воду глядел. Хотя … флешка в подарок, от уголовно-исполнительной системы Кореи, правда возможно это произойдет только почти через пять лет, но все равно, похоже сегодня у нас тут аттракцион невиданной щедрости. – это я снова иронизирую, про себя правда. Вот же чертовы проверяльщики затянули время, а я думал, что эту песню увидят и услышат в мире, в первую очередь во Франции и оттуда последует хоть какая-то реакция на нее и заодно и на меня. Хотя, может и специально так затянули с проверкой, кто этих корейских умников знает?
- Есть вопросы ЮнМи? Или просьбы и пожелания?! - немного подумав спрашивает меня госпожа директор тюрьмы.
Я молчу пока, все думаю, что жалко, что эту песню не увидят мои поклонники во Франции. Такая хорошая песня им бы точно зашла, а после этого глядишь и моей судьбой там бы заинтересовались. Жаль, что не получилось заявить о себе в мире и в мировой сети еще раз! И вдруг мысль как вспышка в моем мозгу … сети? Что же это я туплю то не по-детски, у меня же есть, теоретически есть, флешка с записью этой песни. Почему у меня засела в голове мысль, что в сети эта песня должна была появиться с праздника Соллаль? Чем тут не подходит запись, сделанная в тюрьме, для Министерства Юстиции? Она по некоторым показателям даже … лучше!
И тут в голове у меня чётко возникла идея, нет даже не идея, а … ПЛАН! План, неплохой на первый, да и на … второй взгляд тоже. Осталось только все сейчас преподнести в нужном ключе госпоже НаБом Так сосредотачиваюсь и начинаю свою убедительную речь…
- Да, есть небольшая просьба госпожа НаБом. Знаете, конечно жалко, что эту песню мне не удалось исполнить на прошедшем празднике. Думаю, что она бы пользовалась популярностью и у нас, все-таки в нашей стране сейчас год Франции и все что связанное с ней сейчас очень популярно, и конечно же во Франции! А вот в следующем году будет у нас год какой-нибудь … Кении, но вот увы суахили я совсем не владею.
Небольшая пауза, и я продолжаю.
- И еще один, немаловажный вопрос что меня сейчас интересует госпожа НаБом. И называется он очень просто - авторское право! Вы, возможно знаете, что в скором времени у меня намечается судебный процесс с моим бывшим агентством. По разным вопросам, но в том числе и по такому важному, как обвинение мной агентства в краже моей интеллектуальной собственности в виде музыки и песен с моего телефона. Поэтому сейчас я в этом вопросе очень щепетильна. И в связи с этим у меня возникает вопрос? Запись моей французской песни, которую проверяли в министерстве. Есть ли у вас гарантия что кто-нибудь из этих … проверяльщиков не продал ее кому-то на сторону, а этот кто-то взял и зарегистрировал эту песню на себя?
- Ну не знаю. – НаБом несколько растеряна. - Конечно ЮнМи, такой гарантии я тебе дать не могу. Я даже честно говоря не знаю, кто всем этим занимался в министерстве, поэтому увы ничего тебе сказать по этому поводу точно не смогу!
- Хорошо госпожа НаБом, я вас поняла. – отвечаю я. - Тогда второй вопрос. - Если вдруг, эта песня где-то всплывет без моего участия, за чужим авторством, то сможете ли вы, точнее вы, как официальный представитель власти заявить, что песня «Что потом?» впервые была вами услышана здесь, в тюрьме в таких-то числах такого-то года. Причем, если придется подтвердить это и в суде, который точно в этом случае будет, потому что, как понимаете я ни за что не смирюсь с воровством того, что мне принадлежит по праву! Вы сможете госпожа НаБом при необходимости подтвердить, в том числе и в суде, мое авторство на эту песню?
(автор также придерживается теории, что ГГ не ворует музыкальный контент, он единственный, и так сказать законный наследник всех достижений, причем не только музыкальных, иного мира по праву рождения там его души, да и в конце концов надо как-то знакомить местных с достижениями другой цивилизации! Прим. – автора).
Пока начальница тюрьмы обдумывает мой вопрос я про себя тихо шепчу … мысленно. «Ну давай, давай, подумай сама хорошенько, нужны ли тебе эти все походы по судам, эти нервы и не нужная популярность? Прими, прошу тебя, правильное решение!»
И госпожа НаБом не подвела, посмотрев на меня она уточняет у мысленно возликовавшего меня.
- Скажи ЮнМи, а есть какое-то другое решение этой проблемы?
Делаю вид что задумался, потом типа с неохотой сообщаю.
- Да можно сделать и по-другому. Эту песню может и мое доверенное лицо, зарегистрировать у специального нотариуса. И при регистрации оно укажет меня как автора слов и музыки. Вот только … кто же может стать таким моим доверенным лицом? Тот, кому бы я могла на сто процентов доверять.
Пристально смотрю на руководство тюрьмы, но то делает вид, что ищет что-то важное в поднятом ей только что отпечатанном листе бумаги. Краем скашиваю глаза, хмыкаю про себя, конечно - нормы довольствия на осужденных отбывающих наказание в тюремном карцере очень важны и нужны прямо сейчас для изучения! А я продолжаю.
- Так вот госпожа НаБом, такой человек есть, это … моя сестра СунОк!
Чувствую начальство облегченно выдохнуло, нормы довольствия наконец отложены в сторону.
- И что тебе для этой самой регистрации нужно?! – следует логичный вопрос.
- Ну. – задумываюсь я. - Две вещи госпожа НаБом. Первая, мне нужен доступ к компьютеру с электронной почтой и флешка с записью моей песни. Я оформлю необходимую заявку, это ноты, сам текст песни с переводом, и мой музыкальный видеофайл. Все это я отправлю на почту своей сестре СунОк. Ну и второе, мне будет нужен доступ к телефону, чтобы позвонить и все это объяснить сестре, я конечно все это продублирую в письме, но она может долго не заглядывать в свою почту, а время сейчас как вы понимаете дорого.
Начальница обдумывает, наконец произносит.
- Хорошо ЮнМи это я думаю вполне осуществимо, мы поступим так. Сейчас ты в сопровождении Хан ДаХе сходишь в компьютерный класс и сделаешь все что говорила, сделаешь все под ее контролем, включая отправку. После этого вы с ней вернетесь сюда, и я дам тебе позвонить со своего телефона твоей сестре, для твоих объяснений что ей надо будет сделать. Устроит тебя такой вариант?
- Да вполне устроит, спасибо госпожа НаБом! – отвечаю и кланяюсь я.
…
Некоторое время спустя. Стук в дверь начальницы тюрьмы. В приоткрытую дверь заглядывает заместительница госпожи НаБом, это к нам пожаловала Хан ДаХе, что прибыла по приказу начальства во исполнение с ним первой части нашего уговора.
- Да! Проходи ДаХе! – говорит госпожа НаБом, после чего кратко ставит задачу своей заместительнице. Между прочим, Хан ДаХе не просто какая-то там охраница, она целый заместитель по какой-то там работе с личным составом, начальника тюрьмы Аннян. И вроде даже подруга детства, или какая-то хорошая знакомая, в общем человек, которому НаБом доверяет всецело. Интересно, почему все это все не простой охранице это доверили? Дело то в общем несложное. Но с другой стороны ДаХе тоже нормальная кандидатура, мне особой разницы нет.
Так что через некоторое время мы молча идем к компьютерному классу тюрьмы Анян. Вот ДаХе молча открывает класс и также молча включает один их компьютеров, стоящий несколько обособленно. Потом спиной ко мне вводит к нему пароль доступа. И это не случайно. У всех компьютеров кроме этого, несколько обрезанный функционал, проще говоря там стоит какая-то специальная программа. Закрыт доступ на некоторые сайты, включая весь «взрослый» контент, нет возможности отправить почту, есть и прочие прелести цензуры. Но у включенного компа возможностей несколько больше, особенно с нужным паролем, по крайней мере почту он точно отправить может.
