— Что там, в порту? — спросил я у одного из бывших военторговцев, которому поручил досмотреть склады и гражданские суда.

— Провизия, есть и ткани, оружия мало, но на батальон точно наберётся. На корабли грузили полевые пушки, венецианцы говорят, что должны были их уже везти к Шереру в помощь, но долго не выходили в море, так как непонятна обстановка с русским флотом, — докладывал Андрей Богша, военторговец в прошлом, а нынче сотенный одного из моих отрядов.

— Всё собери, пересчитай, оцени. Торговые кораблики маловаты будут, но думаю, они также призом нам подойдут, переправим в Чёрное море. Так что действуй. Прознай также о тех, кто хотел бы переменить место жительства, но знаком с морским и речным делом, — я улыбнулся. — Кому я это говорю? Действуй по своему разумению.

Доложили о потерях. Всего, это у персов, егерей и у моего личного отряда безвозвратными тридцать четыре воина. Раненых ещё сорок семь. Надеюсь, что это основные потери, так как главные бои в городе случились у меня и у персов. Хотя, нет, звуки боя в стороне крепости Мирамаре, другой менее укреплённой цитадели, расположенной на севере от города, всё ещё слышны. Там небольшая крепостица, но на дороге к ней были казармы французов. Посмотрим, как с потерями у калмыков, которые в той стороне должны были работать.

Но в целом я был доволен. Получилось. Нужно разобрать ошибки, выявить причины некоторой несогласованности в действиях, что помогло, а что не стоило использовать. Работы много, было бы на неё время.

Военный Совет провёл сумбурно, скомкано. Все командиры рвались грабить город и его предместья. Пришлось нарезать кварталы, где кто будет «просить» у граждан поделиться имуществом. Но попросил обождать пару часов. Я послал людей в место, где ранее заседал магистрат. Если нам выплатят хорошие отступные, то и нормально, не будем тратить время.

Нам выплатили, но местные денежные мешки опомнились только тогда, когда поняли, что их будут бить, причём по самому уязвимому месту, по кошельку. Вскрывались склады, и оттуда просто уносилось всё. При этом лучшая зона ответственности, склады французов, досталась военторговцам. Тут я, конечно, использовал служебное положение. Но кто же без греха?

В итоге добра награбили и изъяли навскидку почти на миллион рублей, если считать с кораблями. Взяли ещё почти тысячу мулов, три сотни коней. Уверен, что они пригодятся, как и телеги. Уже завтра отправится караван с награбленным и с ранеными, которых сложно поставить в строй. В Вену или Будапешт заходить никто не станет, пойдут прямиком в Новороссию и дальше… А оттуда должно будет прийти подкрепление — ещё одна сотня стрелков. Очень надеюсь, что за месяц управятся.

А к вечеру на горизонте показался русский фрегат. Он прохаживался вдоль берега, будто бы всматриваясь. После приблизился, неверно, не поверил в то, что на кораблях в порту уже был Андреевский флаг, пусть и плохо исполненный, а над крепостью развивался флаг Российской империи.

— Прибыл Фёдор Фёдорович Ушаков. На том и спасибо, что не стану оставлять свои гарнизоны, — сказал я и приказал готовиться к отбытию на Горицию.

Именно от этого города до Удины рукой подать, и мы ещё должны успеть к главной битве за Венецию.

Глава 9

Триест

10 мая 1798 года

Конечно же, просто взять и убыть, чтобы и дальше громить супостата, никак не получалось. Моментально нарисовалось множество организационных вопросов, без решения которых мой уход мог выглядеть, как трусливое бегство. Взять, например, такую проблему: во всех подразделениях, что под моим мудрым, как я надеюсь, командованием, трофеев оказалось не много, а очень много. Под словом «трофей» я понимал ещё и награбленное с бедных, а на самом деле не очень, граждан вольного города Триест. Вольного ли? Подумаем над этим утверждением чуть позже.

А сколько было вопросов о том, кто какой отряд французов разбил или захватил, кому достанется тот или иной карабин, или даже мундир? Чувствую, что немало калмыкских и казацких подростков будут скоро щеголять во французской одежде.

Потом в полный рост встал вопрос с телегами, которых в городе набрали преизрядно, коней нашли достаточно, но кому быть возничими? Понятно, что военторговцам, которые и должны были доставить награбленное в мои земли. Но их не хватало. Придётся закрывать этот вопрос ранеными и наймом местных. Кроме того, нужно было кому-то отвести не менее четырёх сотен мулов. Именно их я хотел использовать в своих поместьях, такие вот маленькие тягачи вполне вписываются в быт селян Надеждово. А вот остальных подобных полезных недолошадок, ослов-переростков, нужно отправлять следом за нами, чтобы Суворову их продать.

Тут впору было просить помощи, или приказывать, раз я соучредитель, у Военторга, чтобы Ложкарь прислал больше людей, но и он начал свою бурную деятельность, уверен, что Захар не дремлет, а работает с русским войском. А те из Военторга, что пришли следом за мной, так и вовсе пошли шаромыжничать по деревням. Хотя, нет, просить и умолять тех немногочисленных крестьян, что числились за Триестом, никто не станет, а вот где купить ну очень задёшево корову, может, и просто «взять в дар», до того постращав, что будут бить, это да.

Грязная работа у военторговцев, но творческая, требующая недюжинных способностей в области актёрского мастерства. Но ничего, создам из них театры, пусть после службы на сцене актёрничают, если не сработают с большой прибылью и пользой.

Несколько удивило и расстроило то, что ни моцареллу, ни пармеджано в округе почти не делали. Город вообще во многом зависел от внешних поставок, с той же области Римини морем или из Венеции морем и по суше. Но пару умельцев-сыроделов всё же уговорили на переезд, где угрозами, а где и добрым словом. Нет ничего более действенного при убеждении, когда происходит коллаборация «кнута» и «пряника».

Но не только вопросы Военторга заполонили моё сознание и заняли то самое драгоценное время. Хотя вот это всё, даже с грабежами, было мне интересно, так как многие специалисты, как и коровы, окажутся именно в моём поместье и дадут новый толчок мясомолочной промышленности в Надеждово. Более остальных меня отвлекал вопрос с будущим Триеста. Ну, и я несколько мандражировал перед встречей с адмиралом Ушаковым. Да, такая встреча должна была состояться, о чём меня уже предупредил капитан фрегата «Неаполь» лейтенант Арсений Петрович Кошкин.

Это его корабль прибыл на разведку и кружил, рассматривая обстановку, после ушёл в море, скрылся с глаз, но через три часа появился вновь, уже следуя в составе огромного русского флота. Как же это сладко звучит, когда русский флот ОГРОМЕН! Менее грозно осознавать, что целым фрегатом командует всего-то лейтенант.

Вот такие вот дела, когда целые фрегаты отдаются под командование всего лишь лейтенантам. Как я понял, на этом фрегате, неаполитанском к слову, есть свой капитан, вернее был капитаном, теперь этот, фамилию не помню, Миромати или ещё какой Мастроянни, числится помощником капитана. Хотя, я так думаю, что молодой русский лейтенант вряд ли ещё способен управлять большим кораблем, потому он лишь надсмотрщик.

Радость берёт, что русский флот прирастает кораблями и становится в регионе очень крепко. Нужно сюда пригнать некоторых засидевшихся на Балтике капитанов, чтобы решить кадровую проблему. А то все эти яхты и военные корабли в роли прогулочных катеров… Не время для всего подобного. Если не встать в Средиземном море сразу мощно, то волки: как французы, но прежде всего английские лаймы — прогонят нас. Мы им, как бельмо на глазу.

Кроме того, именно мне нужно было решать вопрос с пленными. Их очень много, полторы тысячи. Были французские, как и местные республиканские подразделения, которые не успели к сражению или не сильно-то и спешили. Кормить всё вот это не хотелось, до скрежета в зубах не хотелось. Часть продовольствия я посчитал нужным оставить себе, но так, чтобы не обрасти дополнительными тяжестями. А остальное отдать Военторгу на реализацию. И в этих расчётах французов не было.