– Давай попробуем. – Саша ухватил левой рукой вытянутую левую руку Юрия и попробовал тащить. Замычав, скривился от боли. Присел. Переждав боль, шумно выдохнул. – Попробуй так попить. – Взяв банку левой рукой, подвинул ее к губам Юрия.

Приподняв голову, тот попробовал лакать, но в рот попало только несколько капель. Он успел отвернуть голову от банки, прежде чем ткнулся подбородком в настил.

– Во, – вспомнил Саша, – здесь же алюминиевая ложка есть. Сейчас напою. Понемногу, но в рот, а не мимо.

Сергей поднял капот бежевой «шестерки». Николай, осторожно присев, начал откручивать гайки на правом заднем колесе. Покрышка и камера были в больших дырах.

– Странно, на разрыв не пошло, – пробормотал Николай. – Пули в колесо…

– Надо было повыше бить, – недовольно проворчал Сергей. – А то все колеса продырявили, а в дверцах и стеклах ни одной пули не побывало.

– Может, живыми взять хотели? – предположил Николай.

– Это обкурились ваши, – сказал подошедший хозяин, – и постреляли. Но сейчас сами этому не рады, – усмехнулся он.

– Какие наши? – бросил на него взгляд прапорщик.

– Русские.

– Настоящие русские в Чечне вашей, – недовольно проговорил Николай, – или, как мы, рабы, или трупы. А эти падлы, – он плюнул, – какие они, на хрен, русские!

Хозяин рассмеялся:

– Полегче стало?

Тот удивленно посмотрел на него:

– Чего это ты таким заботливым стал? Не очки ли набираешь перед армией? Наши подойдут, ты нас скорей всего кончишь и в партизаны отвалишь. Вы же свою Ичкерию свободной от России хотите сделать. На кой хрен вас царь под свое крыло брал? Жили бы свободной страной. Тягали бы вас турки и все остальные. А то сколько русских мужиков за вашу Чечню полегло. И сейчас пацаны гибнут. Вы своих-то…

– Замолчи! – приказал хозяин. Его рука коснулась рукоятки висевшего спереди кинжала.

– Да надоело молчать! – выпрямляясь, закричал Сергей. – Хочешь резать – давай. – Шагнул вперед, рванул на животе остатки камуфляжа. – Ну! Дух поганый! Давай!

Хозяин выхватил кинжал и шагнул к нему. Николай, со стоном поднявшись, сжимая в правой руке ключ, исподлобья смотрел на чеченца. Тот остановился. В руке Сергея тоже появился гаечный ключ. Что-то резко бросив по-своему, чеченец пошел к дому.

– А мы с тобой герои, – усмехнулся прапорщик. – Только такой героизм никому не нужен. Сейчас покромсают нас в капусту, и все, кончились без вести пропавшие прапорщик Локтев и сержант Морозов. – Вздохнув, покачал головой: – Странно, что он не свистнул своих абреков. А может, сейчас подойдут и начнут с нас шкуру снимать. Тогда хоть одного гада, но сделаю! – сжимая пальцами гаечный ключ, сказал Сергей.

От дома к приземистому зданию быстро шли четверо вооруженных бородачей. Двое вошли внутрь. И сразу раздался громкий крик. Чеченцы выволокли женщину. Растянув руки, привязали ее к двум как бы специально предназначенным для этого столбикам. В руках у одного была длинная плеть. Он стал стегать женщину. Локтев, застонав, обхватил голову руками и опустился на землю.

– Вот она, наша храбрость, – прошептал он. – Мы работники слишком ценные, чтобы нас калечить. А это в назидание нам. – Он заткнул уши пальцами.

Николай широко раскрытыми глазами смотрел на извивающуюся под ударами женщину.

– Гниды! – заорал он, бросившись вперед. Натянувшаяся цепь остановила его. Он упал на спину и закричал от боли в потревоженных ранах.

– Ты нас, сука, бей! – крикнул прапорщик. Женщина замолчала и обессиленно повисла на растянутых руках. – Гниды! Я вас…

– Еще раз крикнешь, – услышал он голос хозяина, – снова будут кого-нибудь бить.

Сергей зажмурился и застонал. Николай, опустив голову, молчал. Оставив женщину висеть на растянутых руках, боевики ушли.

– Суки! – промычал прапорщик. – Сними ее, – поднимая голову, умоляюще обратился он к стоявшему невдалеке хозяину. – Мы сделаем все. Сними. Если не снимешь, мы…

– Не будете делать, – усмехнулся хозяин, – я прикажу забить еще кого-нибудь до смерти. Видит Аллах, – подняв глаза к небу, он огладил бороду, – я так и поступлю…

– Сними, – снова попросил Локтев. – Мы сделаем все.

– Плохо живете вы, русские, – усмехнулся чеченец. – Ради женщины так унижаться. – И что-то крикнул.

Боевики отвязали женщине руки. Она упала на землю. Сквозь разорванное на спине платье выступила кровь. Локтев посмотрел в ту сторону и порывисто отвернулся.

– Работайте! – приказал хозяин.

– Чего-то они всюду торчат, – сказал Илья. – Раненых полно. Я видел, на трех машинах везли. Сегодня, видно, чеченки с детьми выйти из города хотели. Их не выпустили.

– Живой щит готовят, – усмехнулся Борис. – Они смелые за спинами детей и беременных женщин прятаться. Когда захватили теплоход на Черном море, там турки и чеченцы были, потом они турецким властям сдались. Так Басаев был очень недоволен: как это его люди сдались? – Он посмотрел на часы и, сунув за ремень пистолет, взял автомат. Вставил рожок, передернул затвор. Илья и Денис тоже взяли оружие.

– Думаешь, можно его к себе взять? – спросил Богатырь.

– Это наш шанс, – кивнул Бабич. – Казбич многое знает. Может, кого из охраны Басая тоже. Он вчера вроде действительно обрадовался. Я понял, он хочет свинтить из Грозного.

– Так чего ждет? – пожал плечами Илья. – Давно бы испарился. Он же здесь все знает.

– Одному уходить тяжеловато, – вмешался Денис. – Сейчас ведь запросто можно нарваться на каких-нибудь борцов за Аллаха, а это отморозки и против всех работают. У кого что можно взять – хапают. Мародеры на всех войнах и во всех армиях были. А здесь-то уж тем более.

– Я готова, – вошла Малика.

– Тебе сегодня идти не следует, – сказал Борис. – Мало ли что там может быть.

– Я готова, – тихо, но твердо повторила она.

– Правильно, – неожиданно поддержал ее Богатырь. – Мы же по-чеченски ни бум-бум. Она будет стоять рядом, как будто не с нами. Этот твой знакомый может, вроде бы по забывчивости, по-чеченски что-то ляпнуть. А это сигнал будет, чтоб нас брали. Малика услышит и…

– А чего им сигналы придумывать? – усмехнулся Борис. – Появлюсь – очередь по ногам, и все. Повяжут и утащат куда надо. А уж там беседовать начнут. Я им что хочешь расскажу. Тем более ничего не знаю. Но всю свою фантазию в ход пущу, такого наговорю!.. А если серьезно, то если увидите, что берут, кончайте меня. Я надеюсь на вас, – кивнул он и вышел.

– Меня-то они хрен цапнут, – проворчал Илья, перекладывая «лимонку» в нагрудный карман.

– Думаешь, придет? – набивая рожок автомата, покосился на евшего мясо Казбича коренастый блондин с густой, неожиданно черной бородой.

– Волчара придет, – кивнул чеченец. – Если сказал, значит…

– А чего он в Грозном делает? По-моему, он тебе по ушам насчет сынка своего приятеля проехал. На мусоров пашет? Ты же говорил, что он вроде в прошлом десантник какой-то.

– Он сам по себе. Может, конечно, насчет заложника и набрехал, но что по своим делам сюда явился – точно.

– Лады, – кивнул блондин и встал. Сунул рожок в подсумок. – Будем посмотреть, что это за Волчара.

Борис, остановившись, прикурил. Краем глаза увидел направлявшихся к нему четверых чеченцев.

«Кажется, влип, – подумал он. – Сучара Казбич, подставил, псина!» Повернувшись, спокойно посмотрел на подошедшего первым молодого боевика.

– Ты кто? – по-русски спросил тот.

Бориса поражало, что все чеченцы по-русски говорят почти без акцента. Хотя это объяснялось просто: с ранних лет в этой республике начинали говорить по-русски. Борис, зевнув, сунул пальцы в нагрудный карман и отдал ему справку, которую дала им Малика.

– Извини, – усмехнулся боевик, возвращая справку. – Мы подумали…

– Ты еще и думать умеешь? – с деланным удивлением спросил Бабич.

Глаза боевика злобно вспыхнули.

– Ты не забывай, – угрожающе проговорил он, – где ты, а то…