– Это бывает! – перед нами возник Константин Жуль с двумя дымящимися чашками в руках. В воздухе витал аромат кофе. Оказывается, в своем кабинете шеф ни в чем себе не отказывал!

Он поставил чашки на стол.

– Так вот, – продолжил юноша свой рассказ, – с тех пор жизнь моя превратилась в какую-то бешеную гонку с элементами эквилибристики. Я вечно куда-то бегу, вечно опаздываю, голова моя занята тем, что бы такое соврать и при этом не запутаться. Мне нужно все время помнить, что я говорю одной, а что говорю другой. Я постоянно слежу, чтобы не перепутать их имена! С одной стороны это тяжело, с другой – волшебно, фантастически здорово! Дело в том, что я не могу бросить ни одну из них, я люблю их обеих! – На глазах у юноши вдруг показались слезы и я позавидовала этим двум девушкам: пожалуй, если бы я проходила у господина Жуля под номером два, меня бы это устроило, с поправкой, что он сходил бы с ума по обеим.

– Я люблю и Дашку и Наташку, и Наташку и Дашку. Я организовал свою жизнь так, что успеваю каждой из них уделять много внимания. Я все успеваю! Встречаю Дашку из университета, провожаю домой, – я снял ей квартиру, – потом говорю, что иду на работу, а после работы бегу к Наташке. Наташка с бабкой живет, бабка слепая, глухая и нам не мешает. Так и кручусь между ними как белка в колесе, но ни от одной из них не могу отказаться. Вымотался весь, измотался, исхудал, обносился вот... – он сунул мне под нос потертый рукав пиджака, – потому что все, все свои заработанные денежки я трачу на Дашку и Наташку. И знаю, что умру, если откажусь хоть от одной из них! И вот, понимаете, случилась странная, невероятная вещь. Обе они ... – он смутился и замолчал.

– Забеременели? – решил помочь ему Жуль выговорить страшную правду.

– Нет, тьфу, тьфу, тьфу, что вы, что вы! У меня скоро день рождения, и они решили мне сделать подарок. Знаете, женщины всегда прячут свои сюрпризы не очень оригинально – в стопке белья, под матрасом, или в шкатулке на тумбочке. Так вот, абсолютно случайно я обнаружил, что собираются мне подарить любимые девушки. Вы не поверите, но это оказались совершенно одинаковые подарки – билеты на показательный бой между звездами кикбоксинга, легендарным Джерри «Зверем» Канниганом и надеждой нашего города Сергеем «Щитом» Дьяченко. И Наташка и Дашка знают, что я без ума от кикбоксинга, они в курсе, что я фанат Джерри. И вот он приезжает в наш город! Уж не знаю, как девчонкам удалось достать билеты на бой, – за ними полгорода в кассы ломилось, люди ночами в очередях стояли, костры жгли, в палатках возле Дворца спорта жили! Но факт остается фактом, пятнадцатого июня, в день моего рождения, я буду приглашен на самое удивительное шоу, которое было когда-либо в нашем городе. Не знаю, как это получилось, но места, указанные на обоих билетах, находятся рядом! То есть мы должны будем сидеть в следующем порядке – Дашка, я, Наташка и снова я. Это невозможно. – Юноша схватился за голову. – Но и не пойти на бой я не могу. Во-первых, девчонки знают, что никакие обстоятельства не заставят меня отказаться от такого подарка. Во-вторых, я действительно должен попасть на этот бой! За автограф Джерри «Зверя» Каннигана я полжизни готов отдать! А тут ... места прямо в первом, самом блатном ряду!! Я не могу упустить такую возможность, потому что никогда, ни-ког-да не случится больше такого чуда, что Джерри приедет в наш город. Нужно придумать мне два железных алиби, почему я не смогу пойти с Наташкой, и почему не смогу пойти с Дашкой. Без меня они во Дворец спорта точно не попрутся, я их хорошо знаю. А тем временем я, сказав им, что сохраню билеты на память, воспользуюсь ими, попаду на бой и, даст бог, пообщаюсь с самим Джерри «Зверем»! Понимаете?!

– Что уж тут непонятного, – усмехнулся Константин Жуль. – Простите, как нам вас называть? Вы можете не говорить своего настоящего имени, просто как-нибудь назовитесь, чтоб нам завести клиентскую карточку.

– Слава Лавочкин меня все зовут. Вячеслав, если угодно. – Юноша зачем-то подпрыгнул и поклонился. Видимо, у него были какие-то свои представления о хороших манерах. К кофе он не притронулся.

– Слава, давайте определимся сейчас, какие алиби были бы убедительны для ваших девушек.

– Я точно знаю, какие! Наташке мне нужно показать телеграмму из села Алешкино от моей сестры. Текст нужен такой: «Мама тяжело заболела, срочно приезжай. Люба». Наташка она такая – для нее семейные проблемы святые. Она нисколечки не обидится, что я к больной маме на электричке ринусь, она еще и подарков мне с собой соберет. Только вот от мамы ей тоже гостинцев привезти надо – сала там домашнего, варенья, соленья, всякой муры из огорода. А еще лучше фотки ей показать семейные, как я с больной мамкой в обнимку у кровати сижу. Наташка подозрительная очень, сразу чует, когда я ей вру. Телефона в моей деревухе нет, позвонить она мне не сможет, а вот фотки для нее лучшим доказательством будут. Сумеете смонтировать? Я оригиналы вам принесу. А телеграмму сможете от лица Любки из моей деревни дать? Деревенские подарки организуете? Сейчас на рынке такую дрянь продают, на деревенские соленья это не тянет. Наташка сразу поймет, что не домашнее это, не для себя заготовлено...

– Сумеем, сможем, организуем, – вздохнул Константин Жуль.

Видно было, что Лавочкин как клиент ему не очень-то интересен. Вернее, был бы он первым клиентом, Жуль бы в лепешку расшибся, чтобы угодить парню, но на фоне чертовой Милды и усатого папика юноша бледно смотрелся.

– А вот с Дашкой труднее придется, – продолжил свой рассказ Лавочкин. – Дашку больной мамой не убедишь, да и два одинаковых алиби делать не хочется. Я тут думал, думал, что ей наврать, и придумал. Мне нужна повестка из прокуратуры. Или из милиции. Чтобы меня вызвали как свидетеля какого-нибудь происшествия именно на то время, когда состоится бой.

– А в какое время состоится бой? – спросила я.

– В пять часов вечера. Я что, не говорил?

Мы с Жулем переглянулись. Кажется, шеф нахмурился.

– Вы сможете мне повестку организовать? Только настоящую, с печатью, Дашка на юридическом учится, она подделку сразу распознает.

– Сможем, – кивнул Жуль. – У меня много приятелей в уголовном розыске.

Шеф взял чашку и выпил остывший кофе.

– Правда?! – обрадовался Лавочкин. – А скидочку оптовую сделаете? Я ведь два алиби сразу заказал!

– Сделаем, сделаем, – пробормотал Жуль, взял бумажку и написал на ней какую-то цифру. Какую, я не увидела.

Юноша посмотрел на бумажку и полез во внутренний карман за бумажником.

– Вы можете заплатить сейчас лишь половину, – сказал ему шеф, глядя, как тот, послюнявив палец, отсчитывает деньги, которых в кошельке оказалось достаточно много.

– Нет уж, я лучше все сразу. А то скажете потом, за алиби плати отдельно, за вход – отдельно. Вы чек мне дадите?

Жуль засмеялся.

– Ась, нарисуй ему чек на семьсот долларов! Напиши там – за организацию алиби Наташке и Дашке.

– Ой, ладно, не надо, – махнул рукой Лавочкин. – За дурака тут меня держите! Я ведь почему к вам пришел – самому мне все чисто не организовать. Где-нибудь обязательно проколюсь. Поэтому я решил к профессионалам обратиться. Вот вам моя визитка, – он протянул глянцевый прямоугольник, – связывайтесь со мной по рабочему телефону. Завтра я привезу вам фотки, которые нужно состыковать на компьютере. Смотрите, не обманите!

С этими словами он скрылся за дверью.

Мы с Жулем посмотрели друг на друга. Не знаю, как у меня, а у Константина вид был очень растерянный. После минутной паузы шеф сказал:

– Ась, я, конечно, рад, что наш бизнес сдвинулся с мертвой точки, но... – Он нервно подергал себя за галстук и снова молча уставился на меня.

– Да уж, похоже, полгорода решили срочно обзавестись алиби на пять часов вечера пятнадцатого июня, – пробормотала я. – Может, закроемся уже на сегодня, от греха подальше?

– Может, и закроемся. От греха подальше. – Константин сгреб со стола деньги, оставленные Лавочкиным и протянул их мне. – Держи, на мелкие расходы. Кофе в контору купишь и колготки себе новые.