– При чем здесь мы?

– Видишь ли, она не хочет, чтобы ее друзья, близкие, а в особенности пресса, прознали про то, что она специально сделала эту операцию. Ей нужно алиби, что она попала в автокатастрофу. Понимаешь, она выйдет из клиники преображенная, но все будут думать, что изменения в ее внешности вынужденные, а не специальные!

– Бред, – пожала плечами я.

– Ась, ты не творческий человек, тебе этого не понять. А у нее от этой роли вся жизнь зависит! Ее ждет слава, Голливуд, выгодные контракты...

Я снова ткнула пальцем в брюхо Крейзи Фрога, и он затарахтел, как мотоцикл, набирающий обороты.

Не нравился мне этот разговор. Не нравилась мне эта актрисулька с малиновым педикюром. И история с главной ролью не нравилась. Куда понятнее, когда папик с накладными усами заказывает себе «брудершафт» под гостиничным одеялом с Мисс России, чтобы выпендриться перед другими папиками. Я не гордая, я пожалуйста, лишь бы господину Жулю хорошо было...

Константин вежливо подождал, когда игрушка заглохнет, и продолжил:

– Понимаешь, ей нужны свидетели этой аварии, причем свидетели из ее ближайшего окружения, поэтому дело будет обстоять так. Пятнадцатого июня на пять часов дня у нее назначена операция у лучшего пластического хирурга нашего города. За полчаса до этого наша клиентка на своей машине и в сопровождении своей лучшей подруги поедет на юбилейный вечер одного известного в городе актера, который будет проходить в загородном Доме творчества, и на котором будет присутствовать вся городская тусовка. На пятнадцатом километре Андреевской трассы произойдет несчастье – наша клиентка не справится с управлением,... слетит в кювет и врежется в некое сооружение. Сработает подушка безопасности, но клиентка не будет пристегнута и... Ну, в общем, визг, вопли, – подружка с очень слабыми нервами, она, скорее всего, потеряет сознание, или будет орать как резаная. У нашей клиентки будет с собой баллон с красной краской, она сумеет измазать себе лицо «кровью» так, что не возникнет никакого сомнения, что она получила серьезную травму, несмотря на подушку. Такой трюк нашей клиентке ничем не грозит, потому что, во-первых, она очень хорошо водит машину и сумеет все рассчитать, а во вторых, сооружение, в которое она врежется, будет чистой воды профанация – мы соорудим его из картона и шин. Дальше дело техники. Андреевская трасса довольно безлюдная, в том направлении ездят только немногочисленные жители элитного поселка Андреево, ну, и тусовщики из Дома Творчества. К машине нашей клиентки сразу же подъедет случайно проезжающая мимо «Скорая помощь». Как ты догадываешься, это будет наша машина. Врач – наш человек – немедленно заберет «окровавленную» клиентку в больницу, сунув подружке под нос нашатырь. Подружку подхватит наша машина, якобы просто попутная. Она отвезет ее в Дом Творчества, где она с ужасающими подробностями расскажет всему городскому бомонду о несчастье, произошедшем с нашей клиенткой на трассе. Клиентка тем временем будет уже на операционном столе. А ее слегка побитую машину мы отвезем на стоянку, где она дождется косметического ремонта. Ну, что ты молчишь, Ась?

– Странно все это. Мне кажется, может возникнуть много накладок. А вдруг подружка ее с перепугу коньки откинет? Или начнет оказывать первую помощь пострадавшей и увидит, что это не кровь, а краска?

– Не начнет! Не успеет. Мы будем рядом. А вообще, конечно – это филигранная операция! Но в этом-то и проявится наш профессионализм. Я сам займусь подбором надежных людей для этой операции.

– А ГАИ? Вдруг вмешается?

– Не успеет! Мы быстренько все растащим! Ась, ну почему ты такая ...

– Какая?

– Приземленная.

– Не нравится мне все это. Особенно то, что алиби ей нужно тоже на пятнадцатое июня, на пять часов дня.

– Это грубое совпадение, Аська! Грубейшее! Так в жизни бывает и говорит только о том, что провидение наконец-то повернулось к нам передом, а не задом. Наконец-то началась работа! Трудная! Настоящая! Интересная!!! – Жуль все-таки подпрыгнул, сделав в воздухе какое-то па.

– Странная эта певичка какая-то. Зачем, ну скажите, Константин Эдуардович, зачем такие сложности для того, чтобы подправить кое-что в своей внешности? Сейчас пластикой никого не удивишь и себя не скомпрометируешь... Не понимаю.

– Ты не актриса, тебе не понять. Понимаешь, в таком сценарии изменения своей внешности есть некий драматизм, судьба, трагедия, неизбежность, обновление... Это подогреет интерес публики к ее персоне, а так, пластика на пустом месте – фу, пошло! Она потрясающая женщина! И имя у нее потрясающее – Милда!

– Врет! – фыркнула я.

– Она потрясающе врет! – Константин Жуль блаженно прикрыл глаза.

Нужно было встать и сказать: «Я больше тут не работаю!», но я снова запустила пасьянс, загадав свое единственное в жизни желание, на которое ни один пасьянс никогда не сходился.

В дверь неожиданно постучали.

– Зайдите! – крикнула я голосом, в котором явственно слышались слезы.

– Можно? – в щель просунулась голова юноши с простоватым лицом. Убедившись, что никто ничего против него не имеет, юноша прикрыл за собой дверь и тоном рыночного покупателя поинтересовался:

– И почем у вас алиби?..

Он откашлялся в кулак и еще раз окинул взглядом приемную.

– Кофе нет, – предупредила я шефа.

– Что?! – не понял Константин Жуль. Появление третьего клиента за утро ввело его в ступор. Нужно было не допустить, чтобы он бросился в пляс, прихлопывая ногами в воздухе.

– Проходите, – пригласила я юношу в кабинет шефа.

Юноша не двинулся с места.

– Я хочу знать, почем у вас алиби! – настойчиво повторил он.

Он был какой-то странный, нарочито грубый, невысокого роста, одетый в неуклюжий, поношенный, словно с чужого плеча костюм, – рукава были ему длинны, плечи широки, а брюки гармошкой собирались у пола.

– Смотря, какое алиби вы хотите, – сказала я. – Стандартное алиби – «подставной телефон», стоит шестьсот рублей, если захотите купить месячный абонемент на эту услугу, то заплатите три тысячи. Если же вас интересует что-то другое, то цена будет зависеть от сложности поставленной перед нами задачи. Но предупреждаем – никакого криминала! Только помощь в маленьких личных проблемах!

Жуль по-прежнему молчал. Шеф или сошел с ума от радости, или не увидел в этом «поношенном» парне серьезного клиента.

– Садитесь, – кивнула я на стул рядом со своим столом, решив, что ни к чему приглашать юношу в кабинет шефа.

Скорее всего, парень неплатежеспособен, так и быть, послужу ему бесплатной жилеткой.

– Два кофе, – отомстила я Жулю.

Константин усмехнулся и ушел в свой кабинет.

– Расскажите мне вашу проблему, – сочувственно обратилась я к юноше, – и мы подумаем, как за меньшие деньги ее решить.

– Зря вы так, – насупился юноша, усаживаясь рядом со мной. – У меня есть деньги! А про цену уточняю только затем, чтобы потом не выглядеть идиотом. Я вот вчера в ресторане суши поел, а у них там к цене, которая в меню указана, оказывается, приплюсовывается еще цена за вход! Представляете, просто за вход – деньги берут! За то, что, я зашел в этот вшивый японский ресторан, сел за вшивый японский стол и заказал вшивые суши!! Ох......ренеть! – вовремя изменил он глагол на более удобоваримый. – У вас за вход денег не платят?

– Мы ж не суши торгуем, – усмехнулась я. – Давайте, выкладывайте, что у вас там.

– Любовь у меня, – потупился юноша.

– Ну, слава богу! Хоть один нормальный человек!

– Что вы имеете в виду? – отчего-то перепугался юноша.

– Де нет, это я так, о своем. Рассказывайте, больной.

– Я здоров! Я совершенно здоров! – Юноша так радостно сообщил мне об этом, что я испугалась, не шизик ли он. – Понимаете, я полюбил девушку. Девушка полюбила меня. Все было хорошо, но... я взял и полюбил еще одну девушку.

– Занятно, – не удержалась от комментария я.

– Да, и получилось, что я люблю сразу двух девушек.