– Ой, да ничего он не натворил, этот ваш Лавочкин! Бабник он! Квазимодо проклятый!

– Казанова, – поправила я его.

– Да какая разница! Когда он на шоу это поехал, – ну, бой показательный, – машину поймал. А там за рулем дамочка. Бальзакавской выдержки. То, се, разговорились, он ей похвастался, что лучше него массажиста в городе нет. Чхи!! Ой, да идите вы отсюда уже!!

– Жалобу на вас писать?

– О-о-о-о! Ну не доехал Лавочкин до своего шоу! Любовь у них с дамой приключилась. Как у кроликов, знаете?!

– Примерно...

– К себе она его увезла и в своем загородном коттедже поселила. Одиночество у нее беспробудное было на тот момент. А тут мальчик молоденький подвернулся, свежая кровь, да еще лучший в городе массажист. Чхи! Ну, все понятно?!

– Нет. Откуда у него появились большие деньги?

– А не понятно?!

– Нет.

– Дамочка та – директор крупной фармацевтической компании. Она мальчика к себе в фирму устроила, уж не знаю кем! Оклад ему огроменный положила, и машину купила, и шмотки... В общем, делает все, чтобы он как сыр в масле катался, отпускать его не намерена, да он и не рвется. Ну, теперь все, душительница?

– Все.

– Уходите! – заорал он, содрав респиратор, под которым оказался красным как рак. – Уходите к своему Мишкину! Вы в могилу меня сведете! А-а-апчхи!

...Вот, пожалуй, и все события, которые запомнились мне в эти пролетевшие как один миг дни. Впрочем, – нет. Как-то у подъезда меня остановила Клара Сергеевна.

– Вы знаете, Асечка, – сказала соседка, – что-то неладное со мной в последнее время творится. Представляете, сижу я вчера вечером дома, шарфик вяжу. Вдруг – галлюцинация! Змея по дивану ползет! Я в «Скорую» позвонила. Врач приехал, говорит: «Пить надо меньше»! А ведь я и не пью вовсе, из спиртного – только настойку пустырника потребляю в медицинских дозах исключительно... Сегодня утром опять, возле ведра мусорного, смотрю – сидит! Глазками на меня смотрит, хвостиком виляет, язычок показывает... Я в крик. А ее уже и след простыл...

– Ее зовут Жизель, – засмеялась я.

– Что? – не поняла Клара Сергеевна.

– Вашу галлюцинацию зовут Жизель!

– Жи-зель, – по слогам повторила она. – Надо запомнить. Это что-то из потустороннего мира... Я помню, кажется, балет такой был...[7]  Вы точно знаете, что она не опасна?

– Точно, – успокоила я соседку.

– Хорошо, тогда я ее покормлю. Булочкой!

Я не стала расстраивать добрую Клару Сергеевну, что булочкой тут не отделаешься...

А еще я позвонила родителям, в Бразилию, и сообщила, что выхожу замуж. Они равнодушно меня поздравили и даже не спросили, как зовут жениха.

Счастлива ли была я в предшествующие свадьбе дни?!

Не знаю.

Я считала часы и минуты, до того самого момента, когда мы встретимся с Дьяченко у дверей загса.

Увидев меня в свадебном платье, Кирка поморщилась:

– Все-таки купила эту ночную сорочку.

– Это дизайнерская вещь, ничего ты не понимаешь!

Кирка решила не портить мне настроение перед свадьбой и промолчала о том, что она думает об этой «дизайнерской вещи». Но когда я надела алые печатки до локтя, она завопила:

– Ну не-е-ет! Вот это только через мой труп! Аська, ты чокнулась? У тебя такой вид, словно руки по локоть в крови!!

Я глянула на себя в зеркало и решила, что, пожалуй, она права. От перчаток я отказалась. Но в остальном все сделала по совету Мишкина: минимум макияжа, волосы словно мокрые и немного взлохмаченные. Образ получился слегка небрежный, но стильный и необычный.

Лиза наверняка будет выглядеть рядом со мной провинциальной простушкой.

Жуль, с которым мы встретились у свадебного лимузина, одобрил мой внешний вид.

– Прикольно, – сказал он и оглянулся на маму – женщину, как две капли воды похожую на английскую королеву.

С тех пор, как мы подъехали к загсу, он то и дело искал маму глазами и жалостливо ей улыбался. Словно ребенок, который силится не заплакать, пообещав вести себя хорошо в детском садике. Мама ему подмигивала и ободряюще махала рукой.

По-моему, у меня будет неплохая свекровь. Свекровь – это то, чем с детства пугала меня бабуля, кроме военных и спортсменов.

Среди гостей было много тех, кого я не знала. Я чувствовала себя немного неловко, поэтому глазами постоянно искала Нару, Чесалова и Кирку с мужем, которая была свидетельницей с моей стороны. У Нары под глазом синел фингал, а на лбу красовался пластырь. Он постоянно подмигивал мне и строил рожи, значения которых я не могла понять. Чесалов вырядился в белый костюм и щедро раздавал направо и налево свои визитки зубного врача. Иногда он с таким интересом поглядывал, на Кирку, что ее муж играл желваками и сжимал кулаки. Кажется, без мордобоя не обойдется. Будет чем поживиться толпе журналистов, которые мчались за нашим свадебным кортежем через весь город. У загса они начали бегать вокруг нас с камерами, тыкать микрофоны под нос и задавать самые неожиданные вопросы:

– Сколько лет вы планируете прожить в этом браке?

– Говорят, это платье вам подарил Юдашкин?

– Ваш жених владеет тем самым агентством, которое помогает изменять и прогуливать?

– Правда ли, что вы на восьмом месяце беременности от южнокорейского бизнесмена?

Вместо ответа на этот вопрос я укусила микрофон и показала в камеру фигу. Уроды! Представляю, что они напишут в газетах.

Площадь перед загсом была вымощена брусчаткой и не затенена никакими зелеными насаждениями. Здесь было не очень уютно, но отчего-то хорошо ощущалась торжественность и неповторимость момента. Солнце жарило, как последний раз. Я порадовалась, что мое свадебное платье такое легкое и открытое.

Я глянула на часы – половина второго.

Перед нами, у дверей загса стояли две пары – пожилой сморщенный дядька и дылдой-невестой и юноша с теткой, годившейся ему в мамы. На тетке, тем не менее, было белое платье и фата, значит, – она была законной невесты прыщавого молодца. Гостей у этих двух пар было немного и большая часть из них пялилась на нашу «звездную» свадьбу с журналистами, лимузинами и невероятными нарядами дам.

Щита с Лизой нигде не было видно.

Я даже встала на цыпочки и вытянула шею, чтобы получше видеть тех, кто стоит перед нами.

Щита с Лизой не было! Я испытала легкую панику.

– Асик, ты зачем задираешь носик?! – просюсюкал мне в ухо Жуль. По-моему, он глупел с каждой секундой по мере приближения к загсу.

Я мигом опустилась на пятки и сделала равнодушное лицо.

– Хочу посмотреть, сколько перед нами пар.

– По-моему, ты нервничаешь, Асик! – Жуль укоризненно покачал головой и, подумав секунду, чмокнул меня в щечку.

– Тебе показалось, – выдавила я из себя улыбку.

Где, черт возьми, Щит со своею Лизой?!!

Зачем я так скоропалительно выхожу замуж, если он этого не видит?!!

Очень захотелось пить. Чуть в стороне оживленная группка гостей распивала шампанское. Нарайян руководил этим действом, разливая его из бутылки по хрустальным фужерам.

– Подожди секунду, – сказала я Жулю, и пошла к Наре.

– Аська, по-моему, ты нервничаешь, – шепнул мне на ухо Нарайян и отводя в сторону от компании. Я забрала у него бутылку и выпила остатки шампанского из горла. – Точно нервничаешь, – подтвердил он свои подозрения.

– Это очень заметно?

– Я бы сказал, это бросается в глаза. Ты нервничаешь и кого-то высматриваешь.

– Асик! – игриво позвал меня Жуль. – Иди скорее сюда, скоро наш заходик! Из загса выходила уже последняя пара, стоявшая перед нами – тетка-невеста с юнцом-женихом. Они были явно счастливы своему законному бракосочетанию, особенно тетка.

Я в панике огляделась.

Зачем я затеяла это?

Зачем я выхожу замуж, если Щит этого не видит?!

– Асик! – снова позвал меня Жуль, на этот раз с легким раздражением в голосе.

Я увидела, как его мама тревожно на меня смотрит.