В руках у него была книга, открытая на середине. И хотя до последней страницы было далеко, Олег и без того знал, что будет дальше.

Он снова закрыл глаза, погрузившись в свои, только ему одному понятные воспоминания. Очнулся оттого, что кто-то трогал его за плечо.

– Ваша девушка очень красивая. – Парень в тюбетейке и черной безрукавке, из-под которой выглядывала белая сорочка, положил на стол счет за обед и еще раз посмотрел на спутницу Олега.

Олег и сам был в восторге от своей невесты. Гладкая кожа с желтоватым оттенком, чуть раскосые глаза и широкие скулы покорили его. Он был очарован, в Вике угадывалось что-то восточное и потому притягательное.

…Первый раз его продали девять лет назад. Тот самый ногаец, который убил отца, недорого запросил за него у татарина из главного улуса. Первое время Влас ждал, что вот-вот придет мать и заберет его отсюда – и все это закончится, как страшный сон. Он никак не мог понять, почему он здесь. Днем вместе со взрослыми пленниками он пас скот на ближайших холмах, вечером убирал в загоне, а ночью спал вместе с козами, прижавшись к их теплым животам. Сначала он не мог привыкнуть к запаху шерсти, мочи и козьих экскрементов. Но жизнь продолжалась, уже без всякого разнообразия, без праздников, которые он помнил, когда взрослые прыгали через костры, и купались в речке по ночам, и всем было не до сна. А теперь дни текли, похожие один на другой. Хозяин состарился, его жена умерла, а дочек выдали замуж, и уже не на что и незачем было содержать столько коз, и однажды их продали всех разом. А потом хозяин повез повзрослевшего Власа на рынок рабов, где продают-покупают пленников из далекой Руси. Там, говорил он, тебя купит богатый купец из Турции. «Ты уже большой, тебе целых шестнадцать лет, – говорил хозяин, – из тебя получится крепкий воин. – И добавлял: – В Турции ты примешь ислам и станешь настоящим башибузуком».

Рано утром хозяин велел запрячь старого мула в скрипучую арбу с бортами, посадил в нее Власа, связав ему ноги и руки одной веревкой так, чтобы он не смог убежать, сел на широкую доску, уложенную поперек телеги и служившую скамейкой, и они покатили на невольничий рынок. Они ехали мимо горы с невысокими вершинами, напоминавшими гребни какого-то непонятного животного с длинной мордой и таким же длинным хвостом. Дорога была такой длинной, что у Власа затекли руки и ноги.

В течение короткого светового дня Олег побывал в старинном монастыре, с любопытством прикоснулся к местной православной святыне, очередь к которой текла, как горная река, быстро и плавно струясь вдоль закрытых монашеских келий. Монахи сновали между паломниками, не обращая на них внимания, занимаясь повседневными делами: заготовкой дров, расчисткой территории от строительного мусора после недавних ремонтных работ по восстановлению монастырских построек и храмового комплекса.

К вечеру Олег устал настолько, что ему хотелось поскорее поужинать и лечь спать. На ужин все тот же татарин-официант снова сделал комплимент его невесте, отметив ее красоту.

За соседним столиком пожилая татарка раскладывала Таро, предлагая всем узнать будущее. Она обещала подсказать, что необходимо сделать, чтобы направить линию судьбы куда надо и забыть о том, чего не хочется хранить в памяти. Олег не удержался и подсел к гадалке. Только он хотел не забыть, а, наоборот, вспомнить то, что мучило его последние несколько дней.

– У тебя незакрытые страницы прошлой жизни, они не дают двигаться дальше, – туманно произнесла гадалка. – Тебе надо жениться на татарке. Это зов крови. В той жизни тебя спасла молодая татарская девушка. Если бы не она, ты никогда бы не увидел родину.

– Вот как? – растеряно проговорил Олег и тут же вскрикнул: – Спасибо тебе, я вспомнил! – И положил перед женщиной деньги.

…На невольничьем рынке было шумно. Живой товар предлагался так же, как козы, лошади, одежда или военная амуниция. Так же, как людьми, торговали бы дынями, арбузами или персиками, нахваливая на все лады, отмечая рост и молодость невольников. Показывая, какие крепкие зубы и такие же мышцы у юношей, красивые белые волосы, светлая кожа и округлые, соблазнительные формы у девушек.

Старый, сгорбившийся татарин и светловолосый парень – они привлекли к себе внимание, несмотря на то что хозяин Власа выбрал не самое удачное место. Да и был он не бойким продавцом. Вскоре подъехали несколько всадников, которые встали неподалеку. На белой кобыле уверенно восседала женщина с накидкой на лице, на двух вороных жеребцах два молодцеватых нукера – дружинника. Они с любопытством поглядывали в сторону продавца и Власа.

– Эй, старик! Я вижу, торговля сегодня не задалась. Скоро вечер, а ты все стоишь, – крикнул один из нукеров.

– Если хочешь, можешь купить его. Бери, хороший русич. Хоть сейчас в турецкую гвардию.

– Ээ, нет, ага. Такого уже поздно. Сбежит к своим при первой возможности. И на галеры ему еще рано, быстро загнется. Ему расти и расти. А вот на кое-что другое сгодится. – Нукер усмехнулся, подмигнул своему товарищу и кивнул в сторону своей госпожи.

Госпожа в шароварах из тонкого разноцветного шелка, в курточке и зеленой жилетке, расшитой золотом, горделиво откинулась назад и молча наблюдала за торгом. Ее яркая тюбетейка держала надетую поверх головы и свисающую вниз зеленую полупрозрачную паранджу из шифона.

Татарка была невысокого роста, стройна и молода, возраст угадывался по ее движениям – быстрым и грациозным. Она стегнула коня плеткой и дернула уздечку, конь послушно развернулся и направился к месту торговли.

– Чем нехорош этот парень, что ты решил продать его? – поинтересовалась девушка. – И как дорого продаешь его?

– Не дороже тех, что продают здесь всегда. Столько же, сколько бы ты заплатила за своего любимого коня.

– Мой конь не продается. А за парня я даю тебе… – Девушка назвала цену и тут же, не дожидаясь согласия, быстро скомандовала своим нукерам – Отдайте деньги и развяжите его. – Она махнула нагайкой в сторону Власа.

Старый татарин онемел от услышанной цены и бросился целовать ноги девушки. Его руки дрожали, он никак не надеялся так дорого продать молодого русского. Кто еще купит такой недозрело-перезрелый товар?..

– Куда ты, я не сказала тебе самого главного, – крикнула вслед Олегу гадалка.

Но ему и так все было ясно. Он никогда не спрашивал у невесты, какого она роду-племени, но сейчас намеревался это сделать.

– У меня ногайские корни. А почему тебя это интересует?

– Значит, это ты спасла меня. Пятьсот лет назад.

– Спасла? В начале нашего знакомства ты говорил, что взяла в плен, – улыбнулась она и объявила, что завтра они едут в горы, там чудесная хвойная роща.

«Этим горам миллионы лет, оттуда прекрасный вид на побережье. Тут начинается другой мир. За этими горами черное-пречерное море», – так рассказывал гид, когда они ехали сюда, пока Олег спал в автобусе.

… – Как тебя зовут?

– Матушка с отцом звали меня Власом.

– Какое интересное имя. Оно подходит тебе. А мое имя Гульнар. Отец ищет жениха, потому что мне уже шестнадцать. А сколько тебе?

– Было седьмое лето моего рождения, когда не стало моей матери и отца. Они пели, водили хоровод вокруг меня и пили крепкую медовуху. А хозяин говорил, что я прожил у него целых девять лет. А это твой дворец, вон там вдалеке?

– Мой отец – богатый хан из степного улуса, мы ведем свой род от самого Ногая. Отец говорил, что, когда я была маленькой, меня похитили русские. Это была месть ему. Они говорили, что ногайцы крадут их детей и девушек, чтобы продать местным ханам. Я похожа на свою мать, но не помню ее. Я жила у русских много лет, пока один их монах не забрал меня и не привез к отцу. У моего отца много денег, он очень богат, он много заработал на торговле живым товаром. Он продавал русских крымским ханам. А потом он попросил монаха найти меня и пообещал хорошо заплатить. Но монах отказался от денег. Он был настоящим. Так сказал мой отец. И теперь я должна поступить так же. Я отвезу тебя высоко в горы. Через них ты уйдешь к своим. Там, с высоты гор, ты увидишь свой дом, а еще там есть море. Но оно в другой стороне. Ты видел море?