Народ ликовал. Все аплодировали, кричали, топали ногами, заводились не на шутку.

— Да! Вот это бой!

— Охотница! Охотница! — скандировала толпа.

Глашатай, дождавшись, пока шум немного стихнет, снова подняла руку.

— А теперь! На арену выйдет гроза южных морей! Её яды смертельны! А сети не оставляют шанса! Встречайте! Чёрная змея!

На арену, словно тень, скользнула женщина. Чёрный, облегающий костюм, лицо скрыто тканевой маской. В руках по кинжалу, лезвия которых блестели синеватым светом.

Снежана, не давая ей даже опомниться, бросилась в атаку. Топор засвистел в воздухе, но эта воительница была куда быстрее убитой Птицы. Грациозно уворачивалась от всех безумных ударов, ещё и успевала контратаковать Снежану. На рукаве порез, как на поясе. Выступила кровь. Но Охотница не чувствовала боли. Её гнев заглушал все чувства. Она продолжала атаковать, не останавливаясь. И, в какой-то момент, добралась до цели. Её топор, рубанув сверху после финта, обрушился на Чёрную Змею рассекая её туловище надвое.

Шлёп.

Рухнула вторая поверженная на песок.

Толпа вновь тонула в экстазе, аплодируя Снежане и скандируя её имя.

— Кто же способен противостоять неудержимой ярости Охотницы⁈ — прогремел голос глашатая, — Кто посмеет познать мощь её топора⁈

Пока тела побеждённых утаскивали с арены, в воротах, ведущих на поле битвы, появилась фигура. Женщина, одетая в простой, серый плащ, с деревянной тростью в руке. Она медленно шла к центру арены.

— И это не чемпионка Южных земель! — прокричала глашатай, указывая на неё рукой. — И не варварка с Севера! Заблудшая путница решила испытать себя и воздать почести на нашей арене! Встречайте! — Она сделала паузу и прокричала ещё громче: — СЕРЕБРЯНАЯ ЛИСИЦА!

Снежана, стояв спиной, повернулась, дабы увидеть свою новую жертву. Сколько ей ещё убить, пока дождётся грёбанную Думс? Как же зла она была. Сердитый оскал не сходил с лица. Однако стоило ей обернуться и взглянуть на свою новую соперницу, как в тот же миг замерла. Ярость в серых глазах уступила место недоумению, даже страху. Брови нахмурились. Не веря своим глазам, Снежана провела ладонью по лицу, стирая чужую кровь, затем помотала головой. Но ничего не изменилось. Тогда она, что дала себе обет безмолвия, спустя годы прошептала:

— Кто… ты?

В пяти шагах от неё стояла женщина, которой не должно быть здесь. Женщина, смерть которой она видела собственными глазами. Её тощая фигура в сером плаще казалась нереальной, призрачной.

Седовласая…

«Нет… этого не может быть…» — Снежана поджала губы. Пласт эмоций рухнул на неё, расшибая всё на своём пути — гнев, ярость, жажду крови… Осталась лишь пустота и непонимание. Она же собственными глазами видела, как Седовласую убил ОН…

— Д-Дима…? — сорвался с её губ всхлип.

Седовласая медленно приподняла край соломенной шляпы, и их взгляды встретились. И Снежана увидела этот взгляд, который просачивался даже через чужое обличье.

— Твоя жизнь всё ещё принадлежит мне, — сказал он старческим голосом. — Ты сохранила её, я рад.

И плотину, долгие годы сдерживающую тонны эмоций, прорвало. Слёзы хлынули из серых глаз Снежаны. Она зарыдала в голос, вся сотрясаясь. И, обронив топор, бросилась к нему, забыв обо всём… О боли, ненависти, смерти. Обняла его так крепко, искренне боясь, что он исчезнет будто призрак.

«Пусть это мираж… — пронеслось у неё в голове, — пусть это моё безумие! Даже если я сошла с ума! Но я не отпущу его! Никогда…»

И прижалась к нему ещё крепче. Вдыхала его запах. Чувствовала его объятия. А он всё не исчезал. Тогда она со страхом взглянула на его лицо. И её сердце снова забилось, как двадцать лет назад. Вместо Седовласой на неё смотрел молодой черноволосый юноша с алыми глазами. Такой же красивый, как и тогда. Такой же колкий взгляд, такая тёплая улыбка.

— Чёрт возьми, — усмехнулся он, — тебе сейчас сколько? Сорок пять? А задница всё такая же аппетитная.

Снежана почувствовала, как его пальцы сжали её ягодицу, и прошептала:

— Я всё ещё не верю…

Он улыбнулся ещё шире, глядя ей в глаза насмешливо:

— И как же мне доказать свою реальность? Хотя-я, есть один метод…

В тот же момент он, прижав её к себе, взметнул в небо. Для всех же это было столь быстро, что они будто исчезли. Растворились в воздухе. Всё что осталось на их месте, лишь брошенный топор и слетевшая соломенная шляпа. Толпа замерла. Люди переглядывались, не понимая, что произошло. Куда они делись? И почему?

— Командующая! — одна из шпионок, вбежав в коридор с подсобными помещениями, обратилась к Хильде, — произошло непредвиденное… На арене переполох! Похоже, мероприятие сворачивается!

— Что именно произошло? — спросила та, нахмурившись. Такое происходит впервые на её памяти.

— Лучше обсудить это в штабе, — ответила шпионка, оглядываясь по сторонам.

— Ясно, — кивнула Хильда, понимая, что Тина вряд ли бы беспокоилась о мелочах, значит произошло нечто из вон выходящее, а потому передала по связи: — Всем — отбой. Мария Фон Думс не появится. Праздник нарушен. Пока не найдут виновных, игры не продолжатся.

— Что случилось? — спросила Петра, тоже недоумевая.

— Все обсуждения в штабе…

Снежана лежала на копне соломы. Голая. Счастливая. Довольная. Всё реально, Димон не обманул. Она закурила сигарету и, выпустив в воздух тонкий струйку дыма, посмотрела на его голую спину. Как он завязывает веревку на поясе штанов и обувает сапоги. На его губах играла лёгкая ухмылка, в глазах явное удовлетворение. Снежана не могла налюбоваться. Вздохнув и потушив сигарету, она мягким голосом произнесла:

— И почему я до сих пор не могу поверить, что ты жив? Как такое возможно?

— Представь, каково мне, — ответил он, застёгивая плащ, — очнуться на помойке и узнать, что прошло двадцать лет? Хотя для меня самого не прошло и дня.

— От такого ненароком и с ума можно сойти, — согласилась Снежана и, сглотнув, привстала на локти: — Я всё хотела тебя спросить… Этот вопрос терзал меня все годы… — она сделала паузу, а затем тихо прошептала: — Ты… любишь меня?

— Люблю, — ответил он, не отводя глаз, и присел с ней рядом. — Прости, что в тот вечер повёл себя, как последний ублюдок. Ты была в горе, а я…

Снежана улыбнулась. Наконец увидела его настоящего. И его искренность по отношению к себе.

— Я не настолько хрупкая, как ты мог подумать. Просто… всё было слишком странно. Ты же точь-в-точь как Дима… но из другой реальности. — Её глаза заблестели. Она приблизилась к нему, — Знаешь, я часто думала, что если бы у меня был выбор? И, как ни странно, каждый раз выбирала тебя. Всё-таки Дима был мне как брат, нежели любимый мужчина.

— В моём мире у меня не было никого. — ответил на это Хамелеон. — Ни сестры, ни друзей, никого. Поэтому, когда я попал сюда и встретил тебя… — он с нежностью погладил ее по щеке, — я впервые почувствовал, что кому-то нужен.

И приблизился к ней, поцеловав. После медленно отстранился и посмотрел в её серые глаза.

— Спасибо тебе, Снежана. За то, что подарила мне это чувство. А теперь, позволь мне позаботиться о тебе. И этом мире.

Он поднялся и направился к двери, собираясь выйти.

Снежана, сглотнув, почувствовала, как слёзы снова хлынули по щекам:

— Не смей уходить, не сказав ИМ ничего…

— И не собирался, — улыбнулся он. — С ними я тоже попрощаюсь по-своему.

И, посмотрев на неё, с искренней улыбкой произнёс:

— Теперь твоя жизнь принадлежит только тебе. Увидимся ещё. — После чего вышел из сарая.

Снежана, проводив его взглядом, прошептала:

— Нет женщины, что смогла бы остановить тебя… Мой глупый, милый Хамелеон…

— Мы должны были ждать! — кричала Петра, злясь от неудачной миссии. — Дождаться, когда она появится! И прикончить её! — она пнула ящик, гневно прорычав.

— Это было бессмысленно, — ответила спокойно Рин, сидя за столом. — Игры отменили из-за инцидента. Думаешь, Думс соизволила бы объявиться? Сомневаюсь.