Мое Эго скрипнуло зубами, но я промолчала.

– «Ладно, мне главное проложить путь!» – подумала я.

– Берем с собой палатку. Никто не знает, что будет наверху. Однажды мы там пробыли две недели. Шли дожди. Палатку кидало из стороны в сторону. Мы вообще не выходили из нее. Сидели две недели в ней. Так что, в горах может быть всякое. Главное слушай меня! Поняла!? –

– Поняла?! –

– Самостоятельно ты решений никаких не принимаешь. Сказал иди – иди, сказал стой – стой! – говорил он выдыхая дым сигарет и коварно улыбался.

– Нет. Так не будет. Я не просила тебя стать моим хозяином действий, а просила сопроводить на Фишт, поэтому не злоупотребляй! – ответила ему.

– Я главный! Я ответственный! Значит всем слушать, как и что делать! Я отвечаю за ваши жизни своей головой! – злился он.

Я промолчала на все следующие его реплики в мою сторону. Легла на топчан, укрылась и попыталась уснуть.

В 5:00 зазвонили будильники на всех телефонах. Мы включили налобные фонарики. Электричества у Геры нет и начали быстрые сборы.

Гера отвязал лошадей, принес подсумки и положил их около моей машины:

– Поедешь на машине до КПП. Подсумки к тебе погрузим, чтобы эти семь километров лошади отдыхали. Там встретимся. Тебе придется подождать нас, мы пойдем вдоль реки. Пошел! – погнал своего коня Гера, за ним Артур, а я выдвинулась на машине до КПП.

Приехала я на минут сорок раньше их и прилегла поспать на заднем сидении, как сквозь сон слышу голос Геры:

– Тормози! Ты что конем управлять не можешь?! – орал он на Артура.

На КПП от криков Геры появился сонный постовой, который вышел из домика для сотрудников. Я тоже вышла из машины, открыла багажник, и они вытаскивая подсумки, вешали их на лошадей, которые брыкались и подпрыгивали.

Показали пропуска постовому, он сделал записи в своей книжечке и открыл огромный шлагбаум пропустив нас.

Верхом на лошадях мы продолжили свой путь, оставив Гаруду у КПП.

Шли мы долго. Кони были перегружены едой, купленной мною по списку Геры. Я ехала на Блондине. Он шел позади всех и еле тащился. Конь хорошо понимал куда мы идем и время от времени пытался развернуться меня обратно. Это было мучением ехать на животном, которое на Фишт, не хотело.

– Гера, мой конь не хочет идти вперед, он все время разворачивается и идет обратно! – крикнула я.

– Да он просто знает дорогу. Однажды, лет восемь назад я на нем ездил на Фишт. Он знает и помнит эту дорогу и понимает какова сложность впереди, поэтому троит. Поводья держи, управляй животным. –

– Мой, тоже не идет без пенка! – крикнул Артур, конь которого долго шёл впереди всех.

– Управляйте животным! И все! – орал Гера.

Седло подо мной вихлялось из стороны в сторону. Удержаться в нем было сложно.

– Подбивай! – кричал Гера, когда мы с Блондином отставали.

– Господи! Блондин, пошли шустрее! – и Блондин побежал рысцой, в этот момент я схватила его ногами и прыгая в седле, как на кочках, с молитвами о том, чтобы не упасть.

Мы шли…шли…и шли. Ноги затекли не на шутку. С моим седлом явно что-то было не так, как подойдя на Бабук Аул, мой конь просто лег подо мной.

Я вскочила с него:

– Гера, что с моим конем? –

Гера остановился, слез со своего Бунчука и подошел к Блондину.

– Прошлый раз я ехал на нем, поднимался на Фишт и на этом же месте он лег и тогда. Отдыхает. Надо немного разгрузить его. –

Так с моего коня сняли подсумки и наконец-то мы увидели, что из-за плохо затянутого седла, конь натер себе все что мог. Кровавые раны, огромные шишки в момент вылезли на вспотевшем теле коня:

– Далеко еще? Я не сяду на коня! Ему больно! – сказала я.

– Идти еще далеко! Мои лошади давно не ходили этой тропой, и они отвыкли. Надо ими заниматься, а у меня нет времени и желания, поэтому они бегают на вольном выгуле. – оправдывался Гера.

Мы сделали привал под навесом перед тропой. Разложили еды, воды на стол, присели на скамейку, как с тропы спустился на гнедом коне мужчина с большим пузом, маленького роста. Давид Эпон. Я смотрела на него и не могла понять, откуда я его знаю. Я была уверенной, что видела его раньше, как вспомнила один эпизод на Бзоге, что случился месяц назад.

Уже светало, а я спала в машине, как неожиданно услышала звук вертолета. Он был так близко, что с просони, открыв глаза я увидела, что он надо мной. Огромный крюк висит над машиной, который спустили с вертолёта. Я подумала, что мою машину куда-то хотят утащить, подцепив на крюк.

Я резко выскакиваю из машины с заднего сидения, пытаюсь открыть водительскую дверь, сопротивляюсь потокам ветра создаваемых вертолетом. Волосы в разные стороны, согнувшись я прыгаю на водительское сидение и от нервов не могу вставит ключ в зажигание, как неожиданно в окно постучал мужчина.

Я приоткрыла дверь, стоит Давид Эпон:

– Доброго утра. Уберите машину, вертолет создает большие порывы ветра, на машину могут упасть ветви и повредить ее.

– Хорошо! – махнула я головой и наконец-то завела автомобиль.

Сдала назад и отъехала. Вертолет подцепил на крюк вязанку дров и улетел.

– «Аааа, вот где я тебя видела! Хм, как интересно! Жизнь создала мне маленькую встречу с ним, до того, как его я встретила по дороге на Фишт. Он это часть какого-то пазла.» – думала я.

Он некоторое время посидел с нами. Гера достал пузырь своей хваленной медовухи. Они выпили по сто грамм и мы продолжали путь.

Всю дорогу от КПП до сего момента рот у Геры не закрывался. Как человек может так много говорить!? Он все время что-то рассказывал или спрашивал. Мои уши устали слушать его голос…я начала петь про себя мантру Шиве:

– Ом намах Шивая!…

– Чего ты там бурчишь? – спросил Гера.

– Читаю мантру! –

– Херней ты страдаешь. – сказал он и громко расхохотался своим беззубым ртом.

– Я вообще не понимаю, как можно повторять одно и тоже? – поддакнул Артур.

– Мы идем дальше? – спросила Геру.

– Идем! – сказал он и начал вставать со скамьи, собирать паек, укладывая его в подсумки.

Впереди склон градусов 75, скальник, мы поднимались метров пятьсот резко вверх. На встречу нам попадались группы людей, что шли с другой стороны горы.

– Скажите, далеко нам еще? Скоро закончится «Весёлый спуск»? – спрашивали они.

Тропа и правда было веселой. Несколько раз споткнуться и упасть это вполне нормально. Не знаю дождями, не знаю может животными сделаны рвы длинною в весь путь, глубиной метра полтора. По этим рвам шли кони, люди. Мы поднимались, а группы спускались, с рюкзаками, палками в руках, в шляпах, сандалях.

– Как там наверху!? – спросила я пожилую пару.

– Хорошо! Но вот ночами очень холодно! – ответила женщина в желтой майке, розовых шортах, с палками в руках и белой панаме на голове.

– Холодно?! – переспросила я ее.

– Да, пока солнце в небе – тепло, но ночью – очень холодно! –

Я не могла в это поверить, потому как сейчас, чуток отойдя от Бабук Аула, мы истекали потом от жары.

Мы шли по грунту, глине, скальнику поднимаясь все выше и выше. Дорога вдоль гор, шла то ровно, то резкий спуск, а то и резкий подъем. Мы шли, а рот Геры так и не замолкал. Остановок было более чем достаточно, поэтому к 17 часам вечера мы были еще далеко от пункта назначения. Болтовня, выпивка по сто грамм, растянули наш путь. Я шла, а в моей голове сжималось все от голоса Геры. Артур подпевал ему не смешными шутками и тогда я просто прибавила шаг. Шаг мой оказался таким большим, что я ушла в точку оторвавшись от них.

Гера крикнул мне:

– Жди нас на Альпике! –

Как будто я поняла где это не разу не побывав там!

Я шагала по тропе отдыхая от визжащего голоса Геры. В тишине. Наедине с собой, как заметила сияние. С небо разливалось сияние подобно тому, что я нахожусь под лампой дневного освещения. Я посмотрела на свои ладони и увидела, что это свечение отражается от моей кожи. Я свечусь. Проходя по тропе бывало попадала в места, где густая листва деревьев укрывала меня от этого свечения, но выйдя на открытое место, этот свет снова разливался по мне и всему вокруг.