Литмир - Электронная Библиотека

В октябре 1641 г., когда он еще был в Шотландии, такая необходимость возникла. Его ирландские римско-католические подданные подняли восстание. Они боялись – и имели для этого все основания, – что победа пуританского парламента в Англии приведет к применению репрессивных мер в отношении их религии и к дальнейшему захвату их земель шотландскими и английскими поселенцами. Восставшие носились по стране, выгоняя поселенцев из их домов. Они заявляли, что намерены вернуть королю его права, и уверяли, что имеют королевский ордер на свои действия.

Ирландское восстание ускорило кризис. Нужно было создать армию, чтобы его подавить, но в парламенте Англии многие сомневались, можно ли давать королю (за которого, по их утверждению, сражались ирландцы) контроль над армией. Король, со своей стороны, был уверен, что никто, кроме него, не должен иметь власть над войсками, официально созданными в его владениях. Таким образом, для Пима ирландское восстание стало сигналом к атаке на то, что осталось от королевской власти. В направленном королю английским парламентом послании о мерах, которые нужно принять против ирландских бунтовщиков, содержалось требование в будущем не назначать советников, не получивших одобрение парламента. Почти в то же самое время один из самых верных сторонников Пима в палате общин Оливер Кромвель сделал открытую попытку диктовать королю военные назначения, настаивая, чтобы милиция на юге Англии была передана под командование пуританина графа Эссекса.

18 ноября 1641 г. Карл выехал из Эдинбурга. За неделю, которую он потратил на дорогу до Лондона, Джон Пим и его сторонники в палате общин незначительным большинством голосов утвердили Великую ремонстрацию – подробный список злоупотреблений Карла в сфере политики и религии в Англии и за ее пределами за все время его царствования. Их целью было неопровержимо доказать, что король не годится для того, чтобы выбирать своих собственных советников и контролировать свою собственную армию. Ремонстрация была принята с перевесом в 11 голосов в час утра 23 ноября 1641 г. Сторонники короля попытались выразить протест, но их голоса заглушили раздраженные крики оппонентов. Свидетели утверждали, будто Оливер Кромвель, выходя из палаты, сказал, что, если бы Ремонстрацию не утвердили, он продал бы все, что имел, и уплыл в Америку. Таким образом, сторонники Джона Пима совершенно четко сознавали значимость политической битвы, в которой Ремонстрация стала первым залпом.

II

Когда двумя днями позже король въехал в Лондон, громогласные приветственные крики жителей города, казалось, заглушили полуночный рык палаты общин в Вестминстере. Карл с жизнерадостной уверенностью принял собственную тактику в этой политической баталии и проигнорировал Ремонстрацию, которая должна была вызвать его огонь на себя. Он не стал наносить официального визита в парламент и под предлогом простуды удалился в тишину и покой Хэмптон-Корта. Поначалу протесты лондонцев, лишенных традиционного участия двора в зимнем сезоне, не доходили до его ушей. Король занимался другими делами и много времени проводил в обществе графа Бристоля и его сына лорда Дигби.

С самого открытия сессии парламента эти двое умело направляли сторонников короля в верхней палате против ближайшего среди пэров – союзника Пима лорда Мэндвилла. Благодаря их влиянию ряд пэров выразили свое возмущение Пимом и его сторонниками, и верхняя палата отказалась удовлетворить требование палаты общин, чтобы в будущем, дабы избежать назначения «вредоносных советников», король был обязан согласовывать свой выбор с парламентом.

В течение следующих недель король продолжал полагаться на Бристоля и Дигби в вопросе защиты своих интересов в палате лордов. Бристоль был всего лишь покорным слугой, которого Карл не особенно любил, но Джордж Дигби в скором времени стал его другом и фаворитом. В то время это был светлокожий, светловолосый, голубоглазый, красивый и элегантный молодой человек чуть моложе 30 лет. Его остроумие, хорошо подвешенный язык, приятные манеры, развитый ум, веселость и уверенность в себе расположили к нему короля. Жизнерадостный и хитрый от природы, он не был закоренелым лжецом, но в своих интересах мог утаить или приукрасить правду. Короля поражала изобретательность его планов и воодушевлял бодрый оптимизм, с которым он преодолевал препятствия.

У Дигби были друзья и почитатели в палате общин во главе с Эдвардом Хайдом и Джоном Калпепером, которые поначалу поддерживали Пима, но с некоторых пор стали сомневаться в его мудрости и еще больше в его честности. Оба были против Ремонстрации. С этими двумя был связан скромный лорд Фолкленд, особенно тесно друживший с Хайдом. Этот прямой интеллигентный человек, «с таким острым умом и такой искренней натурой, что лучше не бывает», слишком любил правду, чтобы ему могли нравиться уловки Дигби, но его неодобрение не помешало Дигби убедить короля, что всех троих можно успешно использовать для продвижения его интересов в палате общин. Такое поведение было не ново. Более века двор использовал советников и других верных государевых слуг, чтобы инициировать и ускорять принятие парламентом мер, желательных для короны, и для устранения любой оппозиции, которая могла возникнуть. При Елизавете эта система получила быстрое и эффективное развитие, но короли из династии Стюартов пренебрегали ею или, как минимум, использовали ее крайне нерационально. Ни в одном из парламентов короля Карла у него не было достойного представительства и поддержки в лице его служащих, а на первой сессии нынешнего парламента некоторые из них оставили или предали его. Государственный секретарь Вейн оказался попросту инструментом в руках Пима, а не своего господина короля. В палате лордов его главные советники: графы Нортумберленд, Холланд и Пемброк – активно или пассивно отступились от него. Пим на том или ином основании добился исключения из палаты общин нескольких придворных и иждивенцев короля, которые могли бы послужить ему. На протяжении почти всей первой сессии этого Долгого парламента Карл не имел в парламенте организованной поддержки. Эта ситуация была бы опасна даже для более сильного и менее уязвимого монарха, а для него стала катастрофической.

Теперь он обдумывал меры, которые могли бы это исправить. Самый преданный и самый опытный из его секретарей, Эдвард Николас, поддерживал связь с Хайдом и его друзьями. Назначая на государственные должности таких же умеренно настроенных уважаемых людей, король мог со временем воссоздать инструмент, который нынче пришел в упадок, и снова получить в парламенте организованную группу для проведения политики короны.

Такая точка зрения имела под собой основания. Бурные споры по поводу Великой ремонстрации привели к глубокому расколу в палате общин между теми, кто был готов бросить королю судьбоносный вызов, и теми, кто опасался дальнейших ограничений его власти и сомневался в мотивах Джона Пима. Если бы Карл смог углубить раскол в палате общин, если бы он смог усилить противоречия между ней и палатой лордов, если бы затем смог с помощью своих друзей и представителей завладеть инициативой, которую захватил и удерживал Пим, то смог бы наконец ударить по своим врагам в парламенте с позиции силы.

Джон Пим ясно видел эту опасность. До сих пор он успешно нападал на политику короля и ослаблял его позицию, предвидя все, что мог сделать Карл, и действуя на опережение. Пим не только перехватил инициативу из рук короля, но и с необычайным мастерством и предусмотрительностью разработал свою парламентскую тактику, которая оказалась более изобретательной, более ловкой, более беспринципной и на деле более успешной, чем все, что использовалось когда-либо прежде. Друзья короля и все, кто обхаживал его в последние месяцы, не могли сравниться с Пимом и его приверженцами в ловкости и проворстве и были склонны скорее осуждать, чем подражать им. Позднее Хайд с отвращением писал о тактике Пима. Это «тщательно продуманное формирование своих планов» до того, как они их начнут выполнять, казалось ему немногим менее порочным, чем их политика намеренной дискредитации друзей короля или подкупа и запугивания более робких коллег по палате. «Честные люди, – как считал Хайд, – едва ли позволят себе использовать такое оружие для защиты трех королевств».

3
{"b":"917941","o":1}