В данном случае необходимо опираться, в первую очередь, на свидетельства современников, таких как Авраамий Палицын, активный участник событий Смуты и автор «Сказания» об осаде Троице-Сергиева монастыря, определявшего ее продолжительность 14 годами: начиная с вторжения Лжедмитрия I в 1604 г. и до Деулинского перемирия в 1618 г.[11]

Картографу и историку приходится решать и другие проблемы, связанные с различными трактовками исследователями событий периода Смуты. Неотъемлемой частью любой карты является заголовок и легенда. Наиболее показательны в этом плане события, связанные с именем И.И. Болотникова. Их можно трактовать как восстание (это характерно для дореволюционной литературы) или крестьянская война (как предпочитала говорить советская историография). Но в данном случае эти определения страдают известным схематизмом: укажем на общеизвестный факт, что к И.И. Болотникову присоединились не только крестьяне, но и казаки и служилые люди. Известный историк А.Л. Станиславский (1939–1990), пытаясь преодолеть узость этих определений, предпочитал говорить о гражданской войне начала XVII в. – первой в истории страны[12]. Хотя, на наш взгляд, нужны более нейтральные термины, которые выносятся в заголовок и легенду карты: «движение, поход И.И. Болотникова», в условиях разногласий между историками мы продолжаем употреблять термин «восстание И. Болотникова».

Существуют и чисто технические проблемы, связанные с подготовкой исторических карт. Поскольку Смута начала XVII в. – это, в первую очередь, военные действия, возможны два подхода к их картографическому отображению. Первый из них, свойственный отечественной картографии, заключается в том, что на карту помещаются все мало-мальски значимые передвижения войск, походы, осады, места сражений и т. д. Однако это приводит к известной перегрузке карты, в результате чего названия городов и других объектов на самой карте приходится сокращать, а сокращения выносить в легенду и т. п. В итоге имеющиеся в различных отечественных учебниках и других подобных изданиях карты по истории Смуты (этот период обычно отражается на одной, редко на двух картах) крайне перегружены, и читать их достаточно сложно.

Другой способ составления исторических карт, характерный для немецкой картографии, заключается в том, что на карте даются только названия населенных пунктов и места сражений, но этот список – исчерпывающий. Данный подход предусматривает наличие текстовой части карт, ознакомившись с которой читатель находит упомянутые в ней объекты на карте. Среди плюсов подобного метода то, что в текстовой части можно поместить информацию, которую нельзя отразить на карте. В частности, невозможно дать на карте точную дату вступления Второго ополчения в Ярославль. Известно, что его передовые отряды вошли в этот город в конце мая 1612 г., а основные силы во главе с К. Мининым и кн. Д.М. Пожарским – в начале июня этого года. Встречающийся на некоторых картах вариант, когда около Ярославля ставят дату «около 1 июня», неприемлем, так как дезориентирует читателя. Можно привести и другой пример. Во время осады Москвы И.И. Болотниковым часть его сил во главе с И. Пашковым перешла на сторону царя Василия Шуйского. Е.А. Разин, пытаясь отразить эту измену на карте, поместил рядом со стрелкой движения отрядов И.И. Болотникова подпись «Пашков изменяет». Но подобный вариант является в определенной мере откатом к традициям составления русских чертежей XVII в., когда подобные примечания встречались сплошь и рядом, и неприемлем в современных исторических картах.

При составлении исторических карт порой возникают ситуации, когда даже важная информация не может быть отражена на них – в силу наличия «белых пятен» и неизученности ряда вопросов. В частности, укажем, что после поражения у Котлов И.И. Болотников вынужден был отойти в свой лагерь у Коломенского, а казаки засели в острожке у Заборья. К сожалению, локализовать данный населенный пункт не удается, и поэтому мы не показываем его на карте. Из-за отсутствия источников также не удается картографировать ряд походов казаков на Русском Севере в завершающий период Смуты. Между тем наличие текстовой части позволяет в определенной мере сгладить данный факт.

Как уже отмечалось, основная масса карт по истории Смуты была создана в 50-х годах прошлого века. Часть из них требует серьезной доработки с учетом последних исторических исследований. Особенно это касается планов сражений, которые приходится составлять по скупым свидетельствам источников. В свое время Е.А. Разин составил план Клушинской битвы. Из источников известно, что Д. Шуйский, возглавлявший русское войско, расположил его между двумя деревнями, оставив позади село Клушино. В соответствии с этим Е.А. Разин рисует изображения деревень, но дает их линейными в плане – какими они обычно были в подавляющем числе случаев в XIX в. Однако из писцовых книг XVI в. известно, что в указанное время те по большей части были однодворными, и, значит, их надо изображать иначе. Во врезке к той же карте он дает картину подхода противников к месту битвы: С. Жолкевского со стороны Царева-Займища и Д. Шуйского со стороны Можайска. При этом он ведет оба войска навстречу друг другу по Смоленской дороге XIX в., не учитывая того факта, что в начале XVII в. она пролегала иначе. Об этом становится известно из того факта, что шведские наемники, выйдя из Можайска, потребовали денег, которые были доставлены им в Мышкинское (современное село Мышкино), которое лежит гораздо севернее дороги XIX в. В XVI в. путь шел не напрямую через Бородино, а тянулся вдоль левого берега Москвы-реки. Можно привести и другие примеры.

В последние годы отдельными энтузиастами предпринимались неоднократные попытки создания карт по истории Смуты, примеры чего можно найти в Интернете. Но качество их как с исторической, так и с картографической точки зрения является весьма посредственным. Показателем крайне неблагополучного состояния отечественной исторической картографии является тот факт, что в статьях о восстании И.И. Болотникова, Смутном времени, Первом и Втором ополчениях, шведской интервенции начала XVII в., помещенных в новейшем издании Большой российской энциклопедии, соответствующие карты просто отсутствуют.

В этих условиях возникает настоятельная необходимость составления новых карт по истории Смутного времени. Очевидно, что наиболее целесообразным путем является необходимость сочетания двух основных подходов к составлению исторических карт, то есть подготовка самих карт и текстовой части, благодаря которой читатель может проследить ход тех или иных событий и их взаимосвязь между собой, уточнить отдельные детали, которые трудно дать на карте, не перегружая ее.

Предлагаемый читателю атлас по истории Смутного времени в России начала XVII в. составлен по основным источникам, рассказывающим о событиях этого времени, и учитывает работы как отечественных, так и зарубежных исследователей по данной проблематике.

Отдельно следует сказать о датах. В начале XVII в. Россия жила по юлианскому календарю («старый стиль»), тогда как ее ближайшие европейские соседи уже перешли на григорианский календарь («новый стиль»). Разница между ними в это время составляла десять дней. К сожалению, многие исследователи Смуты, используя источники как российского, так и европейского происхождения, не всегда учитывают разницу в календарных стилях, и поэтому во многих работах видим разнобой в датах. Все даты, встречающиеся в атласе, были тщательно выверены. При этом в текстовой части они даются с указанием старого и нового стиля, а на картах – только старого стиля.

Карты атласа составлены к. и. н. С.А. Ромашовым, текстовая часть написана д. и. н. К.А. Аверьяновым.

Смутное время в России началось с появления первого самозванца – якобы чудом спасшегося от гибели в 1591 г. царевича Дмитрия, младшего сына царя Ивана IV от его последней жены Марии Федоровны Нагой.