На нас напали со всех сторон, без какого-либо плана или системы, просто навалились толпой. Мы с отцом стояли спина к спине, но врагов было слишком много, а пространства для манёвра слишком мало, и нам пришлось разделиться. Один в поле не воин, но не тогда, когда он сам себе мини-армия.
Отбить удар киркой, увернуться от лома, ведь от лома нет приёма, а у меня в руке не другой лом, с левой руки кинуть оглушающее, снова увернуться от лома, опять кастануть замораживающее, и так раз за разом. Я вертелся как угорь, благо, выносливости много, но и она начала просаживаться. Такими темпами скорее кончится выносливость, чем противники.
Уворот, пируэт, шмякнуть по башке вражины мечом плашмя, снова уворот, отскочить от пламени, что запустила одна из марионеток. Прыгнуть как можно дальше, на пустое пространство, спрятать меч и достать посох. Уж им будет орудовать сподручней.
Раздавая всем по голове, я продвигался к отцу, который с невероятным мастерством уворачивался от всех ударов, а сам без зазрения совести убивал налево и направо. Ты ж что творишь, "Ганс, мы что, злодеи?". Я тут стараюсь думать о твоей репутации, а ты вытворяешь такое?
Ну, раз пошла такая пляска, то и я стал бить на поражение. Моральные терзания, самокопания уровня "тварь ли я дрожащая", было принято отложить на потом, живым бы выбраться. Как оказалось, отнимать чью-то жизнь было не легко, а очень легко. Но это не значит, что мне это дело понравилось. Я так-то пацифист, но не обычный. Я считаю, что для того, чтобы быть пацифистом, нужно быть с кулаками. Для меня пацифизм - это крайняя форма милитаризма, когда ты лучше, больше и сильнее всех окружающих вместе взятых, и никакая паскуда не решится на тебя напасть. Вот тогда и будет работать этот хренов пацифизм.
Размозжив очередную голову, я стал перед проблемой - отца окружили, и, судя по всему, он начал уже выдыхаться. Да и я не первой свежести. Пришлось быстро думать, что делать, и решение пришло. Скастовав небольшое землетрясение, я повалил всех на землю, а сам подбежал к отцу, помогая ему встать на ноги. И вдруг случился новый толчок, который сотворил уже не я. С потолка посыпались камни. Чёрт, гора сейчас рухнет на нас!
Со всей возможной скоростью, придерживая отца, я побежал на выход. А зал позади начал рушиться. Падали всё новые и новые камни, всё бо́льших размеров, погребая под собой ещё копошащихся рабочих. А я всё бежал. Весь мир передо мной сжался в маленькую дырочку света, маячащую где-то впереди.
Всё вокруг гремело, трещины ширились, прямо позади нас обрушивался потолок шахты. И я понял, что мы не успеем. Разлом доберётся до нас раньше, чем мы добежим до дыры в земле размером в пятак.
Но умирать я не хотел. Не хотел, чтобы мой отец погиб. Я вообще хотел обойтись без жертв. Но такова натура разумных существ. И в той же самой натуре буквально прописан инстинкт выживания. Я хотел выжить. Снова увидеть Малкирина, обнять мать, поцеловать Лию. И потому, на голых инстинктах скастовал заклинание телепортации. Но почему-то оно сработало не так, как обычно. Слишком быстро. Не успел я заметить, как нас перенесло ко входу, без каких-либо спецэффектов, присущих телепортации. Оттащив обессилевшего отца, я и сам упал на землю, когда прямо за мной с грохотом обвалился туннель, подняв клубы пыли. Откашливаясь и разгоняя загрязнённый воздух перед собой, я из последних сил встал, и подошёл к Альберэлю. Живой. Осознание сбросило с плеч целую гору, как бы это не прозвучало каламбуром в текущей ситуации. Я нервно хихикнул. Затем хихикнул ещё раз, уже сильнее. А после и вовсе разразился истеричным смехом. Мы смогли! Мы выжили! Теперь бы разобраться ещё и со всей этой ситуацией...
Разбор полётов занял уйму времени. Отец, когда пришёл в себя, немедленно вызвал Республиканскую Службу Безопасности, рассказал, что и как случилось, после чего была выработана непротиворечивая версия. Всё произошедшее - несчастный случай из-за обвала, а ему с сыном удалось спастись в последний момент. В принципе, здесь других вариантов и быть не могло. Сам же отец приказал усиленно искать этого нехорошего персонажа, что устроим нам засаду, потому что мало ли что ещё он может устроить.
Когда мы вернулись, мать подбежала к нам и по очереди обняла. Сразу видно, что волновалась. Мы ей всё подробно рассказали, что произошло, она выказала озабоченность ситуацией. Если так дальше пойдет, то все усилия по нивелированию и стабилизации обстановки с обычными эльфами могут пойти под откос и ситуация выйдет из-под контроля. И тогда полыхнёт так, что мало никому не покажется. Так что ловить, ловить. И душить, душить, душить... Нам сейчас только каких-нибудь зомбированных сепаратистов не хватало, которые разожгут костёр под пороховой бочкой. Так что по всей республике надо вводить усиленные патрули полиции, если не поможет, тогда могут и комендантский час ввести. А это уже может, опять же, спровоцировать взрыв. Это уже цугцванг какой-то - любые действия в любом случае приводят к катастрофе. Так что отец отправился в Сенат, решать данную ситуёвину, а я же с матерью остался дома, ждать результатов.
Вернулся он с не очень хорошими новостями - большинство решило ничего не делать, а только ждать у моря погоды. Найти этого вредителя не представляется возможным - если он не хочет, чтобы его нашли, то не найдут. Магия решает всё. В общем, реакционное правительство, что с него взять. Вместо того, чтобы одна нога была в прошлом, другая в будущем, а между ног - суровая действительность, решили засунуть голову в песок. Суицидники, чесслово. Решили они, понимаешь, только реагировать на события. А когда, причём именно когда, а не если, полыхнёт, будет уже поздно.
На такой безрадостной ноте завершились каникулы. В универ я возвращался в подавленном состоянии. Не было уже былой радости, настроение пробило дно. Ведь после возвращения домой после этого злосчастного посещения раскопок, я погрузился в пучину рефлексии. Ведь я убил столько народу... Как самостоятельно, так и косвенно из-за обрушения. Я - убийца. Отец подходил поговорить об этом, но я его слушал, но не слышал. В этот момент я был где-то далеко. Потому что... Ну а что он может сказать? Что я не виноват в этом, что если не мы их, то они нас? А что это меняет? Я убил. И убил без каких-либо эмоций в этот момент. Просто холодно отметил - этот убит, несите следующего. Да, состояние аффекта, все дела. Но когда аффект проходит, приходит осознание совершённых действий. И я осознал, в полной мере. Тогда я впервые нажрался. Не напился, как было во время посиделок с друзьями, а по-чёрному. Вылакал в одного бутылку крепкого алкоголя, не замечая вкуса и опьянения. За ней пошла вторая. На третьей я сломался и отрубился. Не выдержал крепкий эльфийский организм. По пробуждению было ещё хреновей, к чувству вины примешивалось ещё и состояние. Совсем не полегчало.
Моё настроение отметили и Лия с Киром, с которыми я встретился у входа в университет, потому они решили отвести меня в бар. Это, конечно же, не помогло - я весь вечер сидел, и лишь мрачно цедил пиво. Ни один из друзей так и не смог поднять мне настроение. И я всё начало учебного года проходил, погруженный в свои мысли.
Но, сколько бы я не корил себя, что можно было бы сделать всё по-другому, в конце концов, ко мне всё же пришло осознание. Да, другого выхода не было. Только так можно было спасти себя. Это были уже не разумные, а марионетки поехавшего психопата, для которых смерть стала избавлением от дальнейших страданий.
Я принял то, что случилось, и буду всеми силами в дальнейшем стараться не допустить подобного развития событий. С этими мыслями я вновь погрузился в изучение магии, в частности, на массовые заклинания, желательно нелетальные. И вновь меня было за уши не оторвать от книг. И на этот раз меня оторвать не могли. Я стал буквально одержим этим. Нежелание причинять кому-то боль заставила узнавать, как это сделать. А ещё, конечно же, я подналёг на целебные заклинания. Теперь в моём карманном пространстве можно было встретить самые разнообразные зелья на все случаи жизни - снотворные, отравляющие, превращающиеся при контакте с воздухом в газ. Я твёрдо наметился избежать жертв.
