- Знаю я, что ты подумала!

Удары снаружи прекратились. Баллард не расслабляется. Она стоит, съежившись в этой странной балахонистой одежде, которую носят сухопутные, и смотрит вверх, словно ожидая нового удара. И переводит взгляд на Кларк.

- Лени, ты ведь знаешь, я не люблю напоминать, что я здесь главная, но твое поведение опасно для нас обеих. Мне кажется, жизнь на станции серьезно повлияла на тебя. Я надеюсь, что ты еще можешь вернуться в норму, честно, надеюсь. В противном случае я бы немедленно рекомендовала тебя заменить.

Кларк смотрит в спину уходящей напарнице. «Ты лжешь,- догадывается она. - Ты до смерти перепугана, и вовсе не тем, что изменилась я.

Ты сама изменилась».

Изменения на дне океана Кларк обнаруживает спустя пять часов после события.

«Мы спим, а земля движется, - думает она, разглядывая топографичесую схему на экране, - и в следующий раз, а может быть, через раз что-нибудь сдвинется прямо под нами.

Интересно, успею я что-нибудь почувствовать?»

Она оборачивается на звук за спиной. Баллард стоит в кают-компании. Она чуть покачивается. Ее лицо выглядит как-то неестественно из-за уродливых концентрических кругов в глазах и темных впадин вокруг. Ничем не прикрытые глаза кажутся Кларк чужеродными.

- Подвижки на дне, - сообщает Кларк. - Образовался новый выступ в двухстах метрах к западу.

- Странно. Я ничего не почувствовала.

- Это было пять часов назад. Ты спала.

Баллард резко вскидывает голову. Кларк разглядывает ее осунувшееся лицо с резкими морщинами. «А если подумать, - соображает она, - пожалуй что не спала».

- Я… я бы проснулась, - говорит Баллард. Она протискивается мимо Кларк и разглядывает экран.

- Высота два метра, длина двенадцать, - читает показания датчиков Кларк.

Баллард не откликается. Она нажимает клавиши команд; топографическая схема растворяется, сменяясь колонкой цифр.

- Я так и думала, - говорит она. - За последние сорок два часа серьезной сейсмической активности не наблюдалось.

- Сонар не врет, - возражает Кларк.

- Как и сейсмограф, - отвечает Баллард.

Короткая пауза. Для подобных случаев разработана стандартная процедура, и обеим известна, в. чем она состоит.

- Надо проверить, - говорит Кларк. Баллард кивает:

- Минутку, я только переоденусь.

Они прозвали эту штуку «каракатицей»: это реактивный цилиндр примерно полуметровой длины с прожектором спереди и с чем-то вроде дышла сзади. Кларк плывет ниже станции и выше морского дна, придерживая его одной рукой. В другой у нее зажат сонарный пистолет. Она указывает дулом в темноту: ультразвуковые импульсы обшаривают ночь, помогая ей ориентироваться.

- Туда. - Она указывает рукой.

Баллард верхом на дышле собственной «каракатицы» протискивается в шлюз. Машина быстро уносит ее вперед. Кларк, выждав немного, следует за ней. Последней движется третья «каракатица», нагруженная нейлоновым мешком с набором датчиков. Баллард несется чуть ли не на полной скорости. Налобный фонарь вместе с прожектором «каракатицы» лучами маяков пронзает толщу воды. Кларк, не включая своего освещения, догоняет напарницу на полпути к цели. Несколько метров они бок о бок плывут над илистым дном.

- Ты свет не зажгла, - говорит Баллард.

- Он нам не нужен. Сонар работает и в темноте.

- Тебе просто нравится нарушать правила!

- Здешние рыбы бросаются на все, что светится…

- Включи фонарь. Это приказ.

Кларк не отзывается. Она наблюдает за движущимися рядом с ней огнями. «Каракатица» дает ровный сильный луч. Налобный фонарь при каждом повороте головы описывает в воде неровную дугу.

- Я тебе сказала, - начинает Баллард, - включи… Господи!

Это всего на мгновение мелькает в луче ее фонаря. Баллард тут же отворачивает лицо, и видение скрывается во мраке. И возникает снова, освещенное ровным сильным светом «каракатицы».

Глубина ухмыляется им, ощерив зубы.

Края пасти уходят за пределы луча. Заостренные зубы в ладонь длиной никак не назовешь хрупкими.

Баллард, придушенно вскрикнув, ныряет в ил. Бентосная[4] слизь вскипает вокруг нее мутным облаком; она скрывается в вихре трупиков планктонной живности.

Кларк замирает и продолжает наблюдать. Она не сводит взгляда с угрожающей ухмылки. Тело у нее словно током заряжено, никогда она не ощущала себя так отчетливо. Каждый нерв горит огнем и одновременно объят холодом. Она в ужасе.

И в то же время каким-то образом лолностью владеет собой. Пока покинутая «каракатица» Баллард замедляет ход и останавливается, Кларк размышляет над этим парадоксом. Прожектор замирает в каких-нибудь метрах от бесконечного ряда зубов. Кларк дивится ясности собственной мысли, между тем как третья «каракатица» с грузом датчиков, снизив скорость, останавливается рядом с первой.

Ухмылка даже не дрогнула в двойном луче. Тогда Кларк поднимает свой сонар и стреляет. «Мы на месте, - соображает она, считывая показания. - Тот самый выступ».

Она подплывает поближе. Улыбка, загадочная и завораживающая, все так же висит в пустоте. Теперь ей видны обломки кости у корней зубов, лохмотья разложившегося мяса, висящие на деснах.

Она разворачивается и отступает. Облачко над дном почти улеглось.

- Баллард, - окликает она своим синтетическим голосом. Нет ответа.

Кларк вслепую шарит рукой в иле, пока не нащупывает что-то теплое и дрожащее. Дно взрывается ей в лицо.

Баллард кометой взлетает из илистой подстилки, волоча за собой грязный хвост. Из мути показывается рука, сжимающая блестящий на свету предмет. Кларк видит нож, но увернуться уже не успевает: лезвие вспарывает «кожу», и ребра обжигает огнем. Баллард замахивается второй раз. Теперь Кларк успевает перехватить руку с ножом, выворачивает и отталкивает ее от себя. Баллард кувырком отлетает в сторону.

- Это же я! - орет Кларк.

«Кожа» превращает ее голос в звонкую вибрацию. Баллард упрямо поднимается: белые невидящие глаза, нож в руке.

Кларк вскидывает ладони.

- Все в порядке. Там ничего нет. Оно мертвое!

Баллард останавливается, уставившись на Кларк. Медленно поворачивается к «каракатицам», освещающим зубастую улыбку. И напрягается всем телом.