— Я бы хотел, чтобы все было по-другому, — сказал я. — Ты не представляешь, как сильно я бы хотел, чтобы все было по-другому.

— Я тоже. — Она бросила на меня взгляд, который длился всего секунду, и на глаза навернулись слезы. У меня защемило в груди. — Я бы тоже хотела, чтобы все было по-другому.

— Прости меня, Джемма.

— Не извиняйся, — проговорила она, смахивая слезу. — Это была безумная поездка, Джейсон. Мне понравилось. Все это.

— Мне тоже.

Я с трудом сдерживал слезы, пока спускался по лестнице, и был чертовски рад, что в «Лэнд Ровере» у меня были солнцезащитные очки.

***

Джемма

Я даже не прикоснулась к нему. Не воспользовалась возможностью поцеловать его в последний раз, даже толком не взглянула на него по-настоящему. Как же я этого хотела. Черт, как же я хотела поддаться безрассудству и позволить ему овладеть мной. Мое тело болело, измученное всем, что он мне дал, всеми безумными фантазиями, которые он воплотил в жизнь, и все же я хотела его. Я никогда никого не хотела так сильно, как этого мужчину.

А теперь он ушел.

Я вцепилась в подушку, безуспешно борясь со слезами. Плачу из-за футболиста, какого-то знаменитого женатого парня, который водит «Астон Мартин». Так это и есть разбитое сердце? Ужасные романтические муки, от которых люди сходят с ума? Это было отстойно.

Не так ужасно, как могло бы быть из-за публичного скандала. Как, если потерять кого-то вроде Джейсона Редферна, находясь по уши в дерьме. Это гораздо хуже. Я была втянута во все эти любовные переживания. Я чувствовал, как чувство разгорается. На это не ушло бы много времени.

Он бы выставил меня на посмешище, и мне было бы чертовски больно, когда все пошло бы не по плану.

Все к лучшему. Разумный вариант. Закончить на позитиве, верно?

Но это не было позитивом. Это была гребаная пропасть.

Я прокрутила записную книжку в телефоне до его имени, отчаянно желая услышать его голос в последний раз.

Нет. Это было бы безумием.

Вместо этого я нажала «удалить». Искушение устранено. Навсегда.

***

Джейсон

— Давай, Редферн! Он, блядь, прошел прямо мимо тебя! — Тревор покачал головой и бросил на меня один из своих взглядов. — Не спускай глаз с гребаного мяча, парень.

Погода соответствовала моему настроению. Чертовски пасмурно. Холодно и моросит мелкий дождь. Я даже не мог притвориться, что меня волнует эта дерьмовая тренировка. Мы были здесь с самого рассвета, готовясь к очередной дерьмовой игре против «Ньюкасла». Два дня без моей грязной девчонки, и жизнь стала совсем невыносимой. Я попробовал забыть о ней, пытаясь избавиться от зуда с помощью передозировки порно и девушек из секс-чата. Ничего из этого не сработало. Зуд засел слишком глубоко. Она извивалась внутри меня и оставила чертовски горькую боль в животе.

Мяч полетел в мою сторону, и я сильно ударил по нему, он пролетел мимо головы Уинстенли и отскочил от боковой перекладины.

— Черт возьми, Редферн. Ты проснулся не с той стороны Эйприл этим утром, ты, неуклюжий кусок дерьма?

До обеда оставалось еще много времени. Я проверил свой телефон, и с замиранием сердца увидел множество пропущенных звонков. Номера были незнакомыми.

Я запустил автоответчик, чертовски надеясь, услышать голос моей грязной девчонки, которая ждала меня.

Это была не она. Все было намного хуже.

Звонила Кэролайн Коган из «Gables PR».

Джейсон, пожалуйста, перезвони мне. Мне звонили из «Дейли Таймс» и просили прокомментировать статью, которая поступила в печать сегодня утром. Насчет девушки из секс-чата? Позвони мне, срочно.

Другое сообщение. Эйприл.

О, мой гребаный бог, Джейсон, ты ебаный мудак! Ты абсолютный пиздюк! Это во всех гребаных новостях. Я, блядь, посмешище. Даже не утруждайся возвращаться домой, ты, никчемный кусок дерьма.

Моя кровь застыла в жилах, когда я прослушал третье голосовое сообщение:

Мистер Редферн, это Гарет из «Дейли Таймс». Нам бы очень хотелось услышать вашу версию отношений с Джеммой Тейлор. Пожалуйста, позвоните по номеру…

Я выключил телефон. В ушах громко стучал пульс. Не так громко, как заливистый смех, доносившийся из столовой. Завернув за угол, я обнаружил, что вся команда столпилась у стола. Многие ухмылялись, пока я пробирался к ним, а затем Фернандес поднял газету и раскрыл ее передо мной.

На меня смотрели красивые зеленые глаза моей Джеммы, скорее всего это старый снимок. Ее волосы были растрепаны, а на коже темнели веснушки. Еще один снимок, на котором она наклоняется, чтобы задуть свечи на день рождения.

Толстуха из секс-чата в скандале в Премьер-Лиге.

Уинстенли помахал очередным дерьмовым таблоидом, показав только первую страницу. Редферн забивает… БОЛЬШОЙ!

Моя грязная девчонка на обложке, еще один снимок с неудачного ракурса, и я. Иду по ее двору, не замечая камеру, с гребаным букетом роз в руке.

Я уже знал, что будет дальше, когда они показали мне третью газету. Эта блондинистая сучка, Челси, выглядела такой грустной в своем шарфе «Сингерс». Я думала, он хотел меня, но он все это время охотился за моей толстой подругой.

Моя гребаная кровь кипела. За мной следили. Конечно, за мной следили. Как я мог быть таким чертовым идиотом?

— Не знал, что ты любитель пышек, Редферн? — На лице Фернандеса расплылась глупая ухмылка. — Бьюсь об заклад, она хрюкала, как чертова свинья: «Прикоснись к моей толстой киске и называй меня жирной, о да, детка, трахай меня. Моя пухлая пизда изголодалась по тебе, детка».

Раздавались взрывы хохота, пока я не сбил его с ног. В мгновение ока он оказался прижат к стене, глаза его стали большими и дикими, взгляд метался по комнате.

— Никогда, никогда, черт возьми, больше не смей говорить так о ней. Понял? Я вырву твою гребаную селезенку.

Чьи-то руки оттащили меня. Много рук.

Успокойся, Джейс, это всего лишь шутка.

Черт возьми, остынь, приятель.

Оставь это, Редферн, успокойся, блядь, чувак,

Он просто прикалывается. Это просто гребаная шутка.

Я отмахнулся от них, напрягая мускулы и готовясь к бою. Эта чертова сука. Эта мерзкая, коварная, злобная чертова сука. Я подумал о моей бедной Джемме. Знала ли она? Пряталась ли она под одеялом, когда вокруг нее царил хаос?

Я не решался позвонить. Кто знает, с кем она была, возможно, ей бы не понравился звук моего имени, не понравилось бы то, что она вообще меня встретила. Боль в животе усилилась, на много. Черт знает, как я продержался весь день, но, когда я покинул площадку, у ворот было полно журналистов. Они следовали за мной всю дорогу до дома, остановившись в конце подъездной дорожки и направив свои долбаные объективы на дом.

Эйприл ждала. Как только я переступил порог, она с убийственным воплем швырнула в мою голову вазу, которая пролетела мимо и разбилась о дверной косяк. Она потянулась за другой, но я быстро подошел к ней и прижал ее руки к бокам. Тогда она начала шипеть мне в лицо ругательства:

— Ты тупой придурок, Джейсон, ты тупой эгоистичный гребаный придурок!

— Ты знала, — огрызнулся я. — Ты знала, что я встретил кое-кого.

— Не какую-то жирную гребаную шлюху! Какого-то отвратительного гребаного тролля прямо из каталога жирдяев!

— Она не жирная шлюха и не гребаный тролль. Она красивая, забавная, настоящая. Все, чем ты не являешься. Все, чего у меня, блядь, никогда не было.

Ее глаза расширились.

— Ты тупой ушлепок! Она смеется над тобой, смеется над нами! Держу пари, она не может поверить в свою гребаную удачу.

— Сомневаюсь в этом, Эйприл. Я разрушил ее чертову жизнь. — Я отпустил руки Эйприл. Начал расхаживать. Запустил руки в волосы. Думал. Размышлял.

— Ты скажешь этим репортерам, что это полная чушь. Ты будешь смеяться и расскажешь им, что это шутка. Ты скажешь им, что никогда бы не подумал о том, чтобы трахнуть такую толстуху, и заставишь их поверить тебе. Пиарщики позаботятся об остальном. Мы заставим весь мир поверить нам. Имею ввиду, что это невозможно, что ты когда-нибудь мог изменить мне с такой женщиной.