— Только со вчерашнего дня. Я видела твое интервью по телевизору. Подумала, что ты находишься рядом со мной в этом чертовом пабе, тупица, да?

— Я думал, ты не любишь футбол.

— Не люблю. У меня была вынужденная миссия по возвращению Челси к жизни. У нее были тяжелые времена с тех пор, как она сочинила всю эту чушь для газет. Но ты ведь об этом знаешь, не так ли? — улыбнулась она, но в ее улыбке была печаль. — Я действительно думала, что ты дальнобойщик. Я так ошибалась.

— Прости, что разочаровал тебя.

Она указала в мою сторону, ее изящные пальчики танцевали в воздухе.

— Будто ты можешь когда-нибудь разочаровать. Посмотри на себя. Господи, Джейсон. Ты чертовски великолепен. Ты звезда футбола. Гребаный красавчик.

— И мужчина, Джемма. Мое дерьмо все также воняет, как и у всех остальных, ты сама так сказала, помнишь? По телефону? Ты сказала, что мое дерьмо все равно будет вонять, и так оно и есть. Я истекаю кровью, сру, дышу и трахаюсь, как и все остальные.

— Ты трахаешься не так, как все остальные. — Ее красивые щечки порозовели. — Не могу поверить, что я болтала о Челси и прочем дерьме, а ты не сказал ни слова. Моя подруга-идиотка сделала это с тобой, а я понятия не имела. Наверное, я выглядела полной тупицей.

— Конечно, нет.

— Но я чувствую себя так сейчас.

Мое сердце продолжало колотиться, но на этот раз это были не нервы. Это был ужас.

— Ты не тупица, Джемма. — Я бросил дурацкие цветы на сушилку. — Это действительно не так, как я себе представлял.

— Они для меня?

— Я не знал, любишь ты цветы или нет.

— Никто никогда не дарил мне цветов. Обычно они не знают, где я живу.

— Конечно, мисс анти-домашняя жизнь, — улыбнулся я. — Нужно было оставить их в машине.

— Ты хотел сказать, в машине Стива. Розы — это мило. Это было хорошая мысль. — Она отвернулась, чтобы приготовить кофе, затем хлопнула ладонями по столешнице. — Черт, прости. Все идет не так.

Я сократил расстояние, опустил руки на бедра, которые так хорошо знал, и вдохнул аромат ее волос. Она замерла. Плечи напряглись.

— Все в порядке, грязная девчонка. Нет никакого перечня правил. Мы действуем вне сценария.

Она прокашлялась и отошла в сторону, занявшись сахаром и молоком. Я взял свой черный. Она свой, с тремя кусочками сахара и примерно галлоном молока. Мне нужно было узнать так много маленьких подробностей об этой девушке, что это показалось хорошим началом. Я запомнил это.

Она проскользнула мимо меня и села на диван.

— Я погуглила тебя в интернете.

— Держу пари, это было поучительно. — Я сел, но не слишком близко.

— Я видела твою жену. Знаешь, когда я была моложе, то купила ее сингл.

— Рад за тебя, держу пари, она выглядела такой чертовски счастливой, не так ли? Улыбалась в объективы камер?

— Ты говорил мне, что вы не выносите вида друг друга.

Я с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться.

— Я не лгал. Я не врал, Джемма. Просто опустил детали. Мы оба, это была игра.

— Не похоже, что вы друг друга терпеть не можете.

— И в этом вся прелесть СМИ. Мы улыбаемся. Мы ходим на ужины. Мы жертвуем деньги во все нужные благотворительные организации. Такова жизнь. Это нихрена не значит.

— А ты не шутил насчет дома, не так ли? — рискнула улыбнуться она. — Он довольно впечатляющий.

— И офигенно дорогущий.

— Слухи о девушках по вызову — правда?

Я сделал глоток кофе, затем решил быть честным:

— Некоторые из них.

— Девушка Серена?

— Я ее трахал, приглашал в гостиничные номера для занятий сексом с другими мужчинами. Правда я ей не платил. Это сделали сенсацией для того, кто больше заплатит.

— А Эйприл? Она знает обо всем этом?

Слышать, как Джемма произносит имя этой суки, было для меня гребаным гвоздем в бок.

— Она знает достаточно. Ей насрать, пока пресса продолжает печатать наши счастливые фотографии и рассказывать, какая она, блядь, замечательная.

— А она знает обо мне? — она нервно опустила глаза на колени. Я мог бы протянуть руку, чтобы дотронуться до нее, но не сделал этого.

— Она подозревает.

— А другие есть? Такие же, как я? — она играла подолом своей юбки, одаривая меня чуть приоткрывающимся видом на свои великолепные белоснежные бедра.

— А ты как думаешь?

— Я не знаю.

— У меня в каждом городе по девушке из секс-чата. Всякий раз, когда проводится выездная игра, я пытаюсь их зацепить, беря с собой полный автобус приятелей для групповухи, а затем прихожу с охапкой дерьмовых роз, желая познакомиться, — вздохнул я. — Конечно, других нет. Джемма, не делай этого. Ты знаешь меня.

— Но на самом деле, я тебя не знаю, не так ли?

На этот раз я все-таки прикоснулся к ней. Моя рука лежала на ее руке, когда она крепко сжимала свое колено.

— Вчера, под дождем и в грязи, ты узнала меня. Это было реально, грязная девчонка.

— Это реально. Ты футболист. Тебя показывают по телевизору каждые выходные. Ты женат на поп-звезде и живешь в поместье в Суррее.

— Похоже на то, как будто ты достигла конца пути еще до того, как мы начали.

Ее прекрасные зеленые глаза были такими печальными, когда она, наконец, встретилась со мной взглядом.

— Нет никакого пути. Ты женат. Я видела ее лицо, видела, как она улыбается тебе.

— Все фальшиво, как я и говорил.

— Даже если так. Я представляла себе дальнобойщика Джейсона с какой-то неряшливой женой, которой на него наплевать. Подумала, что у нее, вероятно, у самой может быть роман с молодым любовничком, пока тот в разъездах.

— Эйприл трахалась со своим стилистом еще до того, как мы поженились. Не верь шумихе. — Я допил кофе и поставил кружку на пол. — И это жена? Она не нарушает условия контракта?

Она с трудом подбирала слова:

— Все это. Я же говорила тебе, я не могу быть женой футболиста, или любовницей, или кем бы мы ни были, черт возьми. Я не такая девушка! Я не какая-то знаменитость, Джейсон, я просто девушка. Я не хочу, чтобы мое лицо появлялось в газетах, не хочу, чтобы люди говорили обо мне. Посмотри на себя и посмотри на меня.

Я смотрел, мне никогда не надоест смотреть на нее. Я наблюдал, как темнеют ее розовые щечки, выделяя веснушки и эти великолепные глаза.

— Я не переставал смотреть на тебя, Джемма. Мне нравится смотреть на тебя. У тебя красивые глаза.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Именно я говорю Джейсону гребаному Редферну, что из этой безумной интрижки ничего не выйдет.

— Это то, что ты хочешь мне сказать? — Блядь, это задевало. Это было ужасно больно.

— Это правда.

Я стиснул зубы, испытывая странную боль.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она не ответила, что само по себе было достаточным ответом.

— Я бы хотела, чтобы ты был водителем, Джейсон. Никем, как и я.

— Ты не никто, грязная девчонка. — Я поднялся на ноги, колеблясь, как придурок, прежде чем взять себя в руки. — Это действительно не то, на что я надеялся.

— Я тоже. Я не могу поверить, что это реально, такое не случается с такими, как я.

— Это действительно все? Мы расходимся?

Она пожала плечами, вгрызаясь в ноготь большого пальца. Она не смотрела на меня.

— Мы продолжим, и один из нас пострадает. Ты не бросишь свою жену, и я не вынесу, если ты это сделаешь. Газеты разнесут нас в пух и прах, Джейсон, и это в лучшем случае. В худшем, однажды кто-нибудь засечет нас, и тогда пресса действительно примчится в город. «Распутная девица из секс-чата соблазняет суперзвезду Премьер-Лиги». Это было бы адом для нас обоих.

Я не мог с ней спорить. Она была права.

Я наблюдал, как она грызет свои пальцы, самая уязвимая из всех, кого я когда-либо видел, даже когда она была раскрыта, растянута и оттрахана, она была счастлива и уверена в себе. У СМИ был бы прекрасный день с вот такой вот Джеммой. Они бы пережевали и выплюнули ее ради приличного тиража. Моя грязная девочка была бы совсем разбита.