Напряжение нарастало, когда Land Rover с ревом катил по грунтовой дороге. Я приготовилась к тряске, стиснув зубы от ощущения саднящей, ноющей, хлюпающей, опухшей чертовой неприкрытости. И все же это было так хорошо. Так грязно.

Два члена в моей киске — это было очень мощно. До безумия.

Два члена в моей заднице — это было сумасшествие, полнейшее.

Я не смею думать о том, что у меня там внизу творится, не смею думать о том, как все будет болеть утром.

Сейчас это не важно. Все, что имело значение — это ощущение свободы, выброс эндорфинов, прекрасное темное место, где бушуют фантазии.

Мое дыхание было поверхностным, прерывистым. Я откинулась на сиденье, широко расставив колени.

Джейсон не произнес ни слова. Я чувствовала, что он напряжен, как и я сама. Воздух был тяжелым, будто перед грозой.

Он видел меня, принимающую в задницу два больших члена, и выкрикивающую его имя, когда они врывались в меня. С тех пор он был молчалив и задумчив.

— Поговори со мной, — прошептала я. — Ты злишься?

— Злюсь? Нет.

— Я сделала что-то не так?

— Нет.

Я ахнула, когда мы въехали в яму на дороге.

— Поговори со мной, Джейсон. От этой тишины мне становится по-настоящему неловко.

Горячая рука опустилась на мою ногу и прижалась к обнаженной коже. Я натянула через голову джемпер, но осталась без леггинсов. Между его пальцами и моей истерзанной киской ничего не было, только бедро.

— Не испытывай неловкости, грязная девчонка.

Я чувствовала между нами дистанцию. В воздухе повисла тишина. Я должна была догадаться, что так и будет. Фантазия закончилась. Больше некуда было двигаться. Незачем. Он отступал… спасибо за веселое времяпрепровождение… увидимся позже.

Это то, чего я тоже хотела. Мы попрощаемся, как незнакомцы, сохранив память. Вот на что я рассчитывала. В конечном итоге, это был единственный реальный вариант для таких отношений. Так почему же мне было так больно?

— Полагаю, это все, — попыталась улыбнуться я. — Фантазия сбылась. Это была безумная поездка, Джейсон.

— Это то, чего ты хочешь?

— Мы оба знали, что так и будет, — гордость всколыхнулась в моей груди, глупая гордость. — Все в порядке, все хорошо. Безумные воспоминания, а?

— Ты хочешь, чтобы это осталось безумными воспоминаниями?

— Разве это не то, чего хочешь ты?

— Господи, Джемма.

Я изо всех сил вцепилась в сиденье, когда он резко вывернул руль влево, Land Rover дернулся и будто подпрыгнул, пока мы не остановились. Я услышала, как он поставил автомобиль на ручной тормоз, почувствовала прохладный воздух, когда открылась дверь с его стороны.

Черт, не оставляй меня здесь.

Я услышала его шаги вокруг машины, затем щелчок дверной ручки с моей стороны. Руками он обхватил меня, расстегнул ремень безопасности и вытащил наружу. Я взвизгнула, когда он прижал меня к ней. Ветер бил мне в лицо, грязь хлюпала под каблуками.

А потом он поцеловал меня. Грубо. Даже жестче, чем просто грубо. Так сильно, что у меня перехватило дыхание: его язык искал мой у меня во рту, его губы были жесткими и горячими на моих губах. Я ахнула ему в рот, потянулась руками и запуталась в его волосах. Они были влажными от утреннего моросящего дождя и завивались на кончиках. Он задрал мой джемпер, его теплые ладони касались моей прохладной кожи, и я жаждала его, это было сильнее, чем любая гребаная боль, которую оставляли после себя эти толстые члены. Это было по-другому, словно в моем сердце зияла черная гребаная дыра.

Я потянулась к повязке на глазах, но он снова остановил меня, подняв мои запястья над головой и прижав мое тело к своему.

— Не сегодня, — сказал он. — Последний день, Джемма. В следующий раз, когда мы увидимся, повязка будет снята. Одному богу известно, что произойдет потом, думаю, нам придется просто смириться с этим и посмотреть. Но не сейчас, не сегодня.

— Хорошо, Джейсон, — выдохнула я. — Просто, черт возьми, трахни меня.

— Ты серьезно?

— Трахни меня! — взвизгнула я. — Ты обещал, что трахнешь меня туда, где были они, что это будет лучше всего.

— Ты там чертовски потрепана, Джемма.

— Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?

— Ты сумасшедшая девчонка, просто чертовски сумасшедшая.

Я услышала, как он упал на колени в лужу, забрызгав мои ступни, и потянул меня за собой. Грязь покрыла мои ноги и задницу, хлюпая под нами, когда он развернул меня в нужную позу. Он раздвинул мои ноги, его горячее дыхание касалось моей воспаленной, холодной киски.

— Блядь, Джейсон, блядь.

Он ласкал мой клитор, лизал там, где меня брали другие, проникая языком внутрь. Я ахнула от жжения, но не остановила его.

— Блядь, ох блядь.

— Моя чертовски прекрасная грязная девчонка, — пробормотал он. — Широко раскрытая и чертовски воспаленная для меня.

Я схватила его за голову, крепко прижала к себе, и меня охватил безумный прилив эйфории.

— Я не могу это остановить, — прошипела я. — Я, блядь, никогда не остановлюсь. Ты, блядь, в моих мыслях, Джейсон, все время. Все гребаное время.

Он переместился в грязи и навалился на меня всем своим весом, пока боролся со своими джинсами.

— Ты, блядь, околдовала меня, грязная девчонка. Ты, черт возьми, сводишь меня с ума.

— ТРАХНИ МЕНЯ! — закричала я. — ПОЖАЛУЙСТА, ТРАХНИ МЕНЯ!

Я сжала кулаки у него за спиной, застонав от жжения, когда он проник в меня.

— Прими все, — прорычал он. — Прими меня всего. Каждую грязную гребаную частичку.

— О черт, о черт, о гребаное дерьмо!

Он трахал меня медленно, но глубоко, каждый толчок причинял боль и блаженство одновременно. Я извивалась из-за него, стонала из-за него, покрытая холодной хлюпающей грязью и промокшая под моросящим дождем, и меня, блядь, это не волновало. Ни на гребаную каплю.

Он задрожал, когда кончил, все его тело напряглось, а с его волос капала вода мне на лицо. Я обхватила его ноющими бедрами, удерживая в себе, пока он окончательно не выдохся и не рухнул в грязь рядом со мной.

— Блядь, — рассмеялся он. — Господи гребаный Иисусе, Джемма, это было настоящее безумие.

Вот такой итог.

***

Джемма

Лица с широко открытыми глазами, и челюстью где-то в районе пола, уставились на меня, когда я вернулась домой.

— Не спрашивайте, — предупредила я, стараясь не забрызгать грязью весь ковер.

— Что за…? — спросили они в унисон.

— Вы бы не поверили мне, если бы я вам рассказала, а если бы и поверили, то действительно не захотели бы этого знать.

— Это тот урод Джейсон? — скрестила руки на груди Челси.

Я не могла перестать ухмыляться. Это переросло в смех, истерический смех, слезы текли по моему лицу от осознания вершины безумия, достигнутой за последние двенадцать часов.

— Рада, что ты находишь это забавным, — бросила Челси. — Может быть некоторые из нас на самом деле беспокоятся о тебе.

Я попыталась взять себя в руки, но была слишком взвинчена: адреналин, эндорфины, недостаток сна. Что за чертова неразбериха.

— Я пойду в душ, — наконец выдавила я.

— Только побыстрее, — попросила Тесса, устремляясь за мной. — У нас выход, это первый этап реабилитации Челси. В «Стрелок», дальше по улице.

Я чертовски ненавижу этот «Стрелок». Старый паб, превратившийся в место тусовки любителей спорта: большие экраны и шумные придурки.

— Пожалуйста, не туда.

Тесса постаралась изобразить на лице «будь благоразумна».

— Это самое ближайшее место, куда она способна пойти.

— Спорт-бар? Будто это, черт возьми, поможет.

— Она не поедет на метро, не поедет в город. Я только что уговорила ее пройти двадцать пять шагов по улице. Спорт-бар или нет, мы идем туда. Ради Челси, хорошо?

Я закатила глаза.

— Отлично. Дайте мне полчаса.

***

Оказалось, что Челси понадобилось гораздо больше времени, чем мне, и это неудивительно. Когда мы вошли в паб, как раз в разгар футбольного матча выходного дня, было уже далеко за полдень. Чертовски здорово. Я по глупости предложила пойти к бару, в результате чего оказалась в компании трех в стельку пьяных идиотов. Я тупо уставилась на экран перед собой, массивную плоскую штуковину с супер разрешением, которая только замедляла очередь. Почему люди прикрепляли их к балкам 17 века, для меня было непостижимо.