— Она ни разу не ошиблась. Всегда аккуратно относилась к ранам, успокоила некоторых женщин. Да что с тобой случилось, отпусти!

Брюс и не заметил, как с силой схватил друга за горло. Сжал с силой пальцы, оставляя следы, зарычал из-за своего внезапного затмения.

Околдовала, проклятая, как пить дать, околдовала.

К счастью, Лиам не обиделся, откинул ладонь, сплюнул на землю, а потом поднял голову вновь. Они отошли подальше, чтобы их не подслушивали. Военачальник, знающий свое место, разговор не начинал, но по взгляду видно, что волновался за предводителя.

— Брюс, что происходит, — не выдержал друг тягостного молчания. Оно сильно затянулось. — Это связано с блондинкой? С твоим братом? Поэтому ты расспрашивал о нем?

— Давина сказала, что они любовники, — нехотя, проскрипев, произнес лэрд. — Что Аллан ей проходу не давал, а она благосклонно все воспринимала.

— А что еще тебе скажет ревнующая женщина? — изогнул брови соратник. — Давина могла Лису и оговорить. А Ава подтвердит любую чушь из уст твоей любовницы.

— Почему ты ее защищаешь? Лиса ведьма! — бросил Брюс.

— Она спасла мою жизнь, — спокойно отвечал подданный, приводя главу в еще большее исступление. — Пока я не верну долг, я ей обязан. Но поддайся голосу разума, брат, — Лиам остановился, — Лису никто не уличил во лжи, она послушна, кроткая и милая. Большинство воинов от нее в восторге.

— В восторге?

— В восторге, но это другое. Не ревнуй попусту. Все знают, как ты ревнив. Просто она легка на руку, быстро врачует и в отличие от Авы и других предыдущих целителей не запрещает мужчинам выпивку. А многое им надо? — усмехнулся его друг. — Лучше допроси Давину, разузнай подробности. Вдруг ты ошибся, да и если честно...

— Что? — снова сжал кулаки Брюс.

— Аллан твою белокурую ведьму терпеть не мог. Буквально на дух не переносил, подозревая в измене. С тобой бы он не поделился, ведь ты ей благоволишь, а мы несколько раз обсуждали колдунью.

— Терпеть не мог? — лэрд не сразу поверил.

— Считал ее подельницей Анны.

— Ладно, — отмахнулся он от друга, а ноги сами понесли его обратно, к домику Маккея.

Зачем ему эта правда, Брюс и сам не понимал. Но белокурая целительница каким-то образом пробралась в его сознания и мысли. Если он не думал о клане, он думал только о ней. А Лисандра, словно издеваясь над ним, не стремилась сближаться, провела невидимую черту и постоянно напоминала о неравенстве в положении.

Дрянная девчонка.

Если Маккей подтвердит его опасения, Брюс не выдержит. Зла ведьме не причинит, просто не сможет, но выгонит. Не в силах он терпеть изменницу на его территории. И плевать ему на благополучие жителей.

— Господин, — снова поклонился старик, трудившийся на маленьком огородике.

— Маккей, ты что-то недоговорил, когда я уходил, — уточнил мужчина у пожилого воина. — Я готов тебя выслушать.

Маккей выпрямился, смешался.

— Я даже не знаю...

— Говори! — зарычал Брюс, напоминая себе голодного волка.

— Прости, лэрд, — осел мужчина. — Но ты был так разъярен. Давина явилась, чтобы уличить эту бедную девочку во лжи, хотела, чтобы та отказалась от тебя, а потом пришел твой брат и разнял бранящихся женщин.

— Они дрались? — Брюс вспомнил длинные полоски на руках лекарши.

— Да, дрались. После Аллан поговорил с ними, попросил меня обо всем молчать, чтобы ты не обрушил гнев на Давину. Я послушался. Никто не желает встревать в распри.

— Я ведь тебя спрашивал... — округлились зрачки лэрда.

— И недослушал.

Брюс присвистнул, отпустил несчастного старика, а сам медленно побрел к замку.

Получалось, что он без причины обидел Лису, обвинил ее в том, что она не совершала. А она и не пыталась оправдаться... почти. По крайней мере ни словом ни обмолвилась по поводу Давины и об их драке.

Когда он дошел до главных дверей, на шею ему кинулась виновница всех его бед.

— Боги услышали мои молитвы, — прижалась к нему Давина. — Успокой ведьму, она потеряла всякий страх и стыд. Повелевает моей матерью, будто не она рабыня, а другие. Обругала всех, поднимает голос. А еще вели прогнать Хелен. Та тоже ведет себя не позволительно грубо.

— Услышали твои молитвы, говоришь, — глаза лэрда подозрительно сощурились.

Захотелось взять обманщицу и хорошенько ее потрясти.

Отцепив от себя женщину, он схватил ее за локоть и рывком потащил за собой.

— Брюс? Брюс, что ты делаешь? — обиженно фыркала дочь ключницы. — Разве я в чем-то виновата?

Втолкнув ее в первое попавшееся помещение и затворив за собой дверь, глава клана долго изучал лицо притворщицы.

Как он так долго ее терпел, почему не прогнал сразу, когда пошли первые жалобы на Давину? Он и раньше знал, что любовница часто ведет себя некрасиво и надменно с другими жителями, что обижает рабынь, что может ни за что наказать девушек в ошейниках. Он на многое закрывал глаза, потому что она мило опускала голову, невинно трепетала ресницами, что-то блеяла, а потом долго и старательно извинялась. А извиняться Давина умела блестяще.

— Ты оболгала Лису, — он не спрашивал, а утверждал.

Любовница с ходу поняла, что Брюс допросил Маккея, вытащил из того подробности и безумно зол на нее.

— Ничего я не оболгала, — Давина опустилась на пол и моментально зарыдала, — Аллан действительно неравнодушен к этой ведьме. Он защищал ее... а меня...

Слушать новую ложь, сплетню о близком родственнике и рабыне мужчина не желал. Да и слезы не выглядели настоящими.

— Ты первая пришла к ней, первая напала, — бесился лэрд сильнее и сильнее. — Драки запрещены. С Алланом я разберусь сам, хотя Лиам и другие воины утверждают, что мой брат терпеть не может целительницу, но ты... — он перевел дух и сжал кулаки, сдерживая порыв схватить лгунью за шкирку. — Я многое тебе прощал, но сегодня была последняя капля.

— Брюс, нет, — рыжеволосая девушка продолжила умолять. — Посмотри на себя, тебе все говорят, что эта дрянь тебя околдовала, что она вьет из тебя веревки. Оглянись вокруг, обрати внимание, да хворь пришла в наш дом из-за нее!

Рыдания становились громче, лицо Давины краснее, в воздухе повисла духота.

— Слушать тебя больше не желаю, — отмахнулся он новых всхлипов любовницы.

Ему хотелось свободно вздохнуть. Почувствовать свежесть, а не спертый запах в кладовке, где они закрылись.

Вышел, обнаружил за дверью прижимающуюся и бледнеющую Аву.

— А ты, — ткнул он пальцем в пожилую ключницу, — образумь дочь, держи при себе! Пусть она сидит в твоем доме и не выходит. Завтра явишься ко мне и обсудим, за кого ее можно выдать замуж.

Ава открыла было рот, чтобы возразить, но разум вовремя ей подсказал, что в данный момент с господином спорить не стоит. Пробурчав себе под нос что-то похожее на «слушаюсь, хозяин», служанка поклонилась и прошмыгнула мимо него, чтобы помочь дочери подняться.

Устало вытерев лоб от пота, а после с силой ударив кулаком в стену, Брюс принялся размышлять, что ему делать дальше.

Просто пойти к Лисе?

Нет, девушка и без того слишком горда. Ей тоже следует помнить о своем месте. Она его... его собственность, а значит, если он позовет, ей ничего не останется делать, как прийти. Но и ломать характер колдуньи было выше его сил. В конце концов, из-за своей независимости, из-за своей непокорности травница ему настолько нравилась.

Первым делом он призвал к себе Лиама, попросил, чтобы тот каждый час справлялся о самочувствии людей и о том, чем занимается целительница. Пытался забыться и погрузился в послания и счетные книги, но мысли то и дело возвращались к нижнему этажу, где лежали больные и работала Лиса.

К сожалению, сведения Лиама были скудными, да и воины не обладают умением подробно и красочно изъясняться.

Один шаг, другой, и он сам покинул свои комнаты, чтобы пойти и проведать брата. По крайней мере, он уговаривал себя, что спустился именно ради Аллана, а ни кого бы то ни было.