– Марийка со мной ходила. Последние два месяца часто бегала на службы и истово молилась. Кто знает, от чего ей свезло и вдруг всё получилось, как ей хотелось?

Решили, постановили и после обеда вдвоём пешком мы отправились в церковь. Лето, отчего бы не прогуляться? Шли молча где-то с полчаса, я осматривалась в чужом городе. Что-то осталось, как у нас, что-то кардинально поменялось. В глаза бросались рекламные щиты, как я от них устала! У нас реклама была тоньше, ненавязчивей что ли. Особенно глаза мозолили рекламные ролики в телевизоре. У нас реклама почти не транслировалась по телевидению, да и ограничений было достаточно много. Не заметно для меня мы прибыли на место. Неброская деревянная церковь довольно приземистая и с невысоким куполом почти не выделялась среди других домиков. Сей храм располагался за изящной невысокой оградой и был слегка прикрыт кустиками сирени. Я в детстве ещё крестилась и считала себя верующей, но службы посещала довольно редко, то ли некогда было, то ли не приучена была. Я не имела такой привычки часто молиться, не приучена была и постоянно креститься и бить поклоны перед иконкой. Поздно уже себя ломать и насильно заставлять поклоняться и славить господа. Главное, я считаю себя верующей и ладно, в душе я очень даже религиозная.

Наташа, едва подойдя к церкви, сразу стала истово креститься. Я ей вторила. Вошли внутрь, купили свечки смешные такие тоненькие. Пошли в зал молиться и поставить свечки. Я натыкала без разбору к первым попавшимся иконам. Наташа вдумчиво подходила к алтарю и водружала свечки сознательно и с расстановкой, соблюдая свой привычный ритуал. Сегодня служба не проводилась, и я просто болталась по помещению на своё усмотрение. Вкусно пахло свечным дымком и ещё чем-то едва уловимым, возможно ладаном. Тихо, по-домашнему уютно, только горячих с пылу с жару пирогов не хватало. На душе стало тепло и солнечно, да всё у меня сбудется! Бог послал мне испытание, и я должна его выдержать. Не просто так эти метания, всё случившееся со мной имеет глубокий смысл. Воистину полегчало. Вышли просветлённые, вдруг Наташа строго на меня посмотрела:

– Ты кому свечки ставила?

– За упокой Марийкиным родителями и за здравие своим родителям.

– Вообще правильно, – согласилась подруга. Солнце сияло во всю мощь, его лучи ласково согревали мои оголённые по плечи руки и добавляли позитива в мыслях. Отцветали последние гроздья черёмухи, уже благоухала душистыми цветками рябина, а сирень активно бутонилась и собиралась вот-вот расцвести, даже кое-где радуя нас красовались первые одинокие цветочки. По моему скромному мнению, наступило самое чудесное время в году. Пробуждалось лето. А лето я любила, не смотря на его зной и суматошные грозы с мимолётными, но обильными ливнями. Единственно, лето меня бесило изобилием мошкары, комарья да мух. Хотелось бы, как в анекдоте, котлеты отдельно, а мухи отдельно.

Наташка нравилась мне всё больше и больше. С такой подругой ничего не страшно, всегда поможет, поддержит. Была у меня одна красавица-подружка и звали её Светланой. Как-то раз я на партийном собрании раздухарилась и брякнулась что-то не впопад, вообще не то. Так эта девушка неделю меня сторонкой обегала, опасалась вдруг меня уволят или в должности понизят, так на всякий случай подстраховалась. Наташка, к счастью не такая. А вот Валька здесь, подишь ты, как киданула меня и совсем зазналась. А чего ради нос задирать? Не сама же эти деньги заработала, а дражайший супруг. Кто она здесь? Вроде бухгалтер, и тоже ничего особенного и выдающегося из неё не получилось. Не профессор же! Интересно, моя Валюшка тоже бы от моей персоны подальше бегала, случись со мной какая-нибудь нелицеприятная оказия? В чужую головушку не влезешь и мыслишек не нахватаешься. Замуж Валентина удачно выскочила в обоих вариантах и, кажется, очень даже по любви. Так и я по любви торжественно окольцевалась и Петюнечку никакой самозванке отдавать не собираюсь. Докатилась, сама с собой о превратностях судьбы рассуждаю. Откуда-то из тумана моих размышлений раздался знакомый голос, и он вопрошал настойчиво:

– О чём задумалась, дружка моя? – Оказывается, я стою у церковного крылечка задравши голову и самозабвенно разглядываю проплывающие облака. Словно белые причудливые зефиринки пролетали в небе. Жизнь хороша и жить хорошо! От церковного купола искрилась небесная, возможно божественная благодать, попадала в самое сердце и разливалась горячей волной по всему телу. В ушах слышалось тихое пение скрипки, а у кончиков туфель плавно поднимались незримые розовые кусты, сплошь усеянные тугими алыми бутонами. Чудилось, что запах ладана попадал в ноздри. Много ли человеку для счастья надо? Я очнулась, словно от наваждения. Тряхнула головой, что бы освободиться от остатков романтики залетевшей в мою бедную головушку. Мы отправились домой с чувством удовлетворения, как после выполненного долгового обязательства. Наташа топала рядом и чему-то тихонечко улыбаясь, наверное мечтам о Лариске, о семейной устоявшейся жизни, о грядущем.

Мы вальяжно прогуливались по тихой тенистой улочке. По обеим сторонам улочки выстроились в ряд добротные домики. Большинство домов было деревянными, некоторые попадались с белыми резными ставнями и с окрашенными стенами в весёленькие яркие цвета. Были и дома, обшитые метало-пластиком приглушённых пастельных тонов и со при стандартными пластиковыми окошками прикрытыми по последней моде жалюзи. Почти в каждом палисаднике выигрышно выделялись тюльпаны всякой расцветки, кое-где выглядывали скромные, но гордые нарциссы. Явственно пахло близким летом.

– Ты с мужем где познакомилась? – Совершенно неожиданно спросила Наташа.

– На работе, конечно, – сонно ответила я, с трудом отвлекаясь от возвышенных мыслей.

– Почему «конечно»? – Моя вредина ко мне прицепилась с дурацкими вопросами, уж и помечтать не даст.

– Где же ещё знакомиться, как не на рабочем месте? Большую часть жизни взрослое население страны, как правило, проводит на работе, – одним махом выпалила я, не раздумывая над ответом.

– Ну, да. И у нас тоже самое, – Наташка вдруг погрустнела. Что не так-то? Я решила развеселить дружку-подружку:

– Мы переглядывались на собрании. Я заметила новенького работника. Парень был красивый и с огоньком в глазах. Я его принялась украдкой разглядывать, думала, что незаметно, как вдруг поняла, что он тоже мной интересуется. В общем, собрание прошло увлекательно, – я разговорилась не на шутку, погрузившись в воспоминания бурной молодости.

– А потом? – Подстегнула бойким вопросом Натусик, едва я замолчала.

–А потом он подмигнул мне с хитрецой, и в перерыве между частями собрания, познакомился. А потом он меня подвёз на ведомственном автомобиле в посёлок к моим родителям. Я тогда ещё подумала, как будет счастлива девушка, на которой женится этот обаятельный парень.

– И ты счастлива? – Из Наташки так и сыпались вопросы. В ответ я хохотнула:

– Вполне была счастлива до Марийкиного эксперимента. Правда, в последнее время благодаря размеренной многолетней семейной жизни, чувства притупились, мы просто привычно добропорядочно жили. Мне нравилась моя работа, да и не полы же я мыла! Девочки подросли, вот-вот заневестятся, красивые в меня и муженька. Наш дом, наше жилище соответствовало всем моим прихотям и даже капризам, – что-то я устала отвечать, не бередила бы мне Наташка душу.

– Он тебе изменил? – Ну, до чего же чувствительная девушка, а главное чуткая! Могла бы о таком и не спрашивать.

– Я не хочу говорить на эту тему, – мой голос звучал тоненько и нехотя. Мне живо вспомнилась та глупая история с секретаршей. Все секретарши одинаковые, а именно дерзкие длинноногие и вызывающе накрашенные. Эта секретарша хлопала огромными явно наклеенными чёрными ресницами и явно не сразу поняла, кто я такая. Губная помада ярко-алого цвета была размазана по щекам, часть помады украшала её округлившийся в удивлении рот. И было отчего удивляться, я заявилась неожиданно без предупреждения и прямо в обеденный перерыв. Петюнечка попытался вскочить резво со стула, но куда там! Девица монументально восседала у него на коленях, так быстро её не сбросишь. Его правая рука уже не шарила под кружевной блузкой в поисках трепетной груди юной девы, но выбраться на поверхность ещё не успела.